Отставив тарелку на край прицепа, я заодно убрал руку с дробовика – охрану это ничуть не расслабило, что показывало уровень их профессиональности. – Вижу ты скользишь взглядом по моим глубоким морщинам – улыбнулся старик – Они удивляют тебя… – Не – качнул я головой – Ты явно из тех, кто частенько посещает города и селения простых смертных. Ты из тех, кто, сдерживая брезгливость и отвращение от общения с быдлом, сидишь в тавернах, пьешь с ними пенное скверное пиво, беседуешь со старостами и мэрами, потихоньку вкладывая им в головы то, что требуется вложить по заданию тех, кому ты служишь. Ведь простой люд… эти долбанные работяги и крестьяне не доверяют молодым щеглам, верно? Не верят, что тот, кто выглядит на сорок лет, может что-то знать о жизни… А вот если перед тобой седовласый улыбчивый дедушка с влажными все понимающими глазами… но при этом дедушка крепенький, бодрый, такой, что явно проживет еще лет двадцать и не выживет из ума… вот такого дедка можно и послушать. Нравоучения такого дедка можно и принять – ведь не ровесник тебя поучает, а тот, кто прожил очень долгую и сложную жизнь… Говоря эти слова, я медленно смещался, не пытаясь сблизиться с Высшим или его охранниками. Чуть поднявшись на зеленый склон, я уселся на выпирающий из земли толстый корень – прямо рядом с темнеющей и уже зарастающей молодой травкой ямищей, где еще недавно подобно больному зубу в десне торчал огромный пень. – Мне говорили – ты очень умен… и ты куда старше меня, не так ли, сенатор-герой Оди? – широко-широко улыбнулся дедушка. Сделав несколько шагов, он тоже поднялся по зеленому склону холма и уселся на один из камней, причем уселся так, что быть чуть в стороне, а не прямо напротив меня. И при этом его голова находилась ниже моей сантиметров на пятьдесят. Достав из нагрудного кармана пачку, он выбил одну сигарету, щелкнул металлической зажигалкой, глубоко затянулся и, выпустив в сторону струю дыма, продолжил: – Мы пришли с оливковой ветвью, брат Высший. Теперь ты один из нас. Да еще и с правом Голоса. Да еще и сенатор… многие поклонятся тебе в ноги, когда ты войдешь в зал совета. А следом поклонятся так же низко все те, кто знает, какие великие дела ты совершил во благо нашего страдающего мира. – Окольные пути – усмехнулся я, глядя на хитрого дедушку с хирургически выправленным благостным лицом мудреца. – Что, прости? – Она говорила, что уже предприняла кое-какие окольные способы… но я не думал, что она начнет рассылать смертников так быстро. Вам ведь было нелегко уговорить систему разрешить кому-то из Высших, хотя бы одному из вас, наведаться в место, где находится герой Оди. У вас ведь не получалось узнать мое местонахождение… да? – Да – взгляд старика перестал быть благостным, налившись свинцовой тяжестью – Что не так? Мать дала добро. Главное быть без оружия. А зачем оружие? Ведь я дитя Матери и нахожусь под ее незримой защитой. Нельзя причинить мне вред, не вызвав ее гнева. Она сама выбрала меня, сказав, что я из тех, кто не вызовет у тебя особой агрессии. – Ну да – спокойно кивнул я – Таких как ты я убиваю без агрессии. Просто давлю как тараканов… скажи, насколько ты стар? Ты помнишь тех огромных белесых тараканов, что повсюду оставляли за собой капли тягучего гноя или чего-то похожего на него. Эти твари водились повсюду – даже там, где не было ни крошки еды. – Брат Высший… Мать заверила, что… – шумно выдохнув, старик расслабился, тихо рассмеялся, глядя на меня поверх голов его охранников, что замерли между нами. Парни знали свое дело и не забывали вертеть головами, причем один уже медленно смещался к старику. Все верно делают. Телохранитель должен не убивать, а убегать – вместе с защищаемым объектом. Забросил на плечо – и деру. А второй положит жизнь, чтобы задержать меня. Учитывая, насколько нарочито тяжело эти ребятки шагали, растопырив руки как тупые громилы, можно быть уверенным – это разыгрываемая комедия. Еще можно быть уверенным, что у них под кожей найдутся вживления вроде бронещитков на самых уязвимых местах. Ну и аптечки под рубахами точно отыщутся. – Прости за неуместный смех, брат Высший. Я лишь понял, насколько хорошо ты умеешь пугать. И насколько хорошо умеешь шутить. – Окольные способы – повторил я. – Что же это за окольные способы? – Начать отправлять таких как вы туда, откуда они не вернутся – с улыбкой пояснил я – Был Высший… и пропал… куда делся? Да хер его знает… пропал и все… Так вот щипок за щипком можно если не разбить ядро вашей политической силы, то хотя бы убрать все мутные защитные скопления вокруг него… Спорим, что телохранителей твоих одобряла тоже она – система? И выбрала тех, у кого явно не самая чистая биография… Да? – Надо уходить – бросил черноволосый, что стоял на тропинке. – Прекрати, Пауло. – Он не шутит… – Он мрачен, он жесток, но он умен и благоразумен. Он понимает, что все в этой жизни достигается долгими спокойными разговорами, а не выстрелами или… – Ты ведь обладаешь политической массой? Ты не только гонец. За тобой… – За мной многие, брат Высший. За мной реальная сила. Меня послали сюда те, кто… управляет и правит, не побоюсь этого слова, очень и очень многим. И многими. Мы решаем. Мы действительно решаем многое… Мы мощь. И я всегда готов поделиться… – Уже можно, Кевин – зевнул я. Дверь контейнера распахнулась. Выскользнувшая тень была так быстра, что попросту исчезла в сумерках. Тут же среагировавшие охранники пришли в движение. И они были быстры. Очень быстры. Но недостаточно. Первый, замахнувшись, вздрогнул, упал на колени, вскинул руки и поймал собственную голову в ладони. Поднявшись, он слепо побежал по тропе, пока не ударился в прицеп и не рухнул, забившись в пыли. Второй, подхватив старика, прыгнул в сторону, но лезвие окровавленного тесака дотянулось до его спины, рассекая хребет. Выгнувшись, он обмяк, под потемневшей тканью рубашки замигали тревожные огоньки. Следующим ударом обнаженный зомби снес охраннику голову, отшвырнул ее ударом ноги, рубанул еще раз уже по другой шее, подхватил седую голову и спокойно потопал к контейнеру, по пути указав пальцем на тарелку с политыми кровью первой жертвы куриными останками. – Ага – кивнул я, поднимаясь с корня и спускаясь на тропу. Перешагнув через один из трупов, я подобрал тарелку и побрел к навесу. – Еще пива? – спросил меня встретившийся у внедорожника тот старик, что привез одеяла и бочонки. – Говори… – Рыбные пруды с всегда голодными сомами неподалеку… – Мясо на тропе – буркнул я. – Благодарю, герой. Может пора уже… поплотней прикрыть двери контейнера? – Вы глазасты… – Летающие друзья снова парят под стальным небом… но они не скажут лишнего… никому… А нам бы уже избавиться от… него… – Три жареные курицы. Поставьте рядом с контейнером, но так, чтобы тарелка не упала на землю, когда створки будут открываться. – Конечно. Конечно… я понял… Ты не подумай, герой… мы с благодарностью. Он появился после твоего прихода. И раз ты его тут оставил – значит, так было надо. Пусть себе шастает и ублюдков выживших кромсает… но ублюдки как раз заканчивались уже… – Три жареные курицы. – Хорошо… – Какого хера он голый? – пробормотал я, шагая к навесу с опять полной кружкой – Голый зомби, три жареные курицы и мозговой бульон высшего качества в костяной тарелке… Глава восьмая Система дала нам выспаться. Транспортные дроны прибыли спустя два часа после искусственного рассвета. С первыми солнечными бликами что запрыгали по местам обнажившемуся металлу стального неба, отряд поднялся, размялся, пожрал, посрал, вдохнул напоследок подпорченный нашей вонью сельский чистый воздух и принялся собираться, подбадриваемый рявками сержантов и лейтенанта. Я как раз заканчивал обихаживать Гадюку, когда услышал стрекот винтов. Вытерев руки от желто-серых разводов особой смазки, убедился, что Хорхе не забыл убрать мои вещи в салон внедорожника и влез в раскрытую спину экзоскелета. Поднявшись, убедился, что все, кто обладал экзоскелетами, последовали моему примеру. Это хорошее правило, хороший инстинкт. Пусть приближающая воздушная техника является дружественной – гарантировать этого не может никто. Однажды подлетевшие дроны могут открыть шквальный огонь на поражение, мигом превратив ложбину между холмами в кровавое пятнышко на зеленом фоне. Увидев головной транспорт, я удивленно хмыкнул – охренеть просто. К нам торопился невероятного возраста старичок. Я это понял, как только увидел его цвет – некогда белый, с черными эмблемами Атолла Жизни на обоих сторонах корпуса. Потом от этой окраски отказались в пользу маскировочной, когда вместо приветственных возгласов, спасаемых из различных уголков затапливаемого мира начали звучать прицельные выстрелы. Тогда техника обзавелась бронированием, вооружением и умным маскировочным окрасом. А вместо гражданских пилотов за штурвалы сели военные и умные автопилоты, что получили приказ не разводить сантиментов касательно ценности гоблинских жизней. Устаревшую же технику с передовых представительных линий угнали туда, где требовалось каждый день перевозить тысячи работяг и сотни тонн груза – транспортники бросили на постройку исполинских убежищ. Там они полностью отработали свой ресурс и были списаны. И вот надо же… Гигант винтокрыл медленно опустился за холмом, придавив брюхом сельскую дорогу и нависнув крыльями над возделанными полями. К этому моменту я уже был на вершине холма и медленно спускался, продолжая задумчиво оглядывать древнюю технику, что явно была вытащена из складов буквально только что. Вторая машина – боевое сопровождение – осталось в воздухе, сканируя окрестности. Камальдула перестраховывалась. Значит, сенаторы и просто высшие уже подали свой визгливый паскудный недовольный глас. Хорошо… жирный организм ядовитого слизняка начал реагировать на внешний раздражитель. А раз машина боевого сопровождения всего одна, значит, высшие еще не поняли, что это не просто раздражитель, а настоящая угроза их безоблачному многовековому существованию. Но этот белый гигант определенно был мне знаком. Я уже летал на нем. Понял это, как только увидел и с помощью бортовой электроники дополнил и разобрал почти уничтоженную надпись на верхней части борта. Ричард Бакминстер Фуллер. О да… это точно древняя техника. Винтокрыл один из десяти первых представительских машин, каждая из которых получила свои собственные громкие имена в честь тех, чьи открытие продолжали помогать выживанию цивилизации в те непростые климатические времена. – Ричард Бакминстер Фуллер – произнес я, оглядывая машину, что чудом сохранилась до наших дней – Где ты только не бывал, старик… где ты только не базировался… Хотя насчет «базировался» – тут проще. Первые годы машина находилась в составе летного парка огромного стратосферного дирижабля «Кеола». – Кто такой этот Бакминстер? – зевнул Рэк, высунувшись из открытого кокпита, поднявшего на холм шагохода пожарника. – Ученый – ответил я – Ученый двадцатого века. – Доисторический? А мы вообще в каком веке сейчас? Век «сдохни, сучий гоблин, сдохни!»?… ох голова… – О Фуллере и его многочисленных открытиях снова вспомнили, когда небеса начали поливать города и поля реальными кислотными дождями, что выжигали все живое – ответил я – Над богатыми городами начали один за другими вырастать геодезические купола, что принимали на себя все небесное дерьмо. Так дети снова смогли бегать на сохранившихся от природного выжиганий лужайках… ненадолго… – Ты видел? – Это было еще до моего рождения – качнул я головой – Но позднее, когда начал работать на Атолл, я изучал историю, заодно поглядывая в экраны с которых славили провидца Бакминстера Фуллера и ему подобных, что так громко кричали когда-то, но их не хотели услышать… – Было бы зачем изучать, командир – буркнул орк, явно страдая от похмелья – Зря время потратил. Лучше бы в бар сходил… Все равно от них нихрена не осталось. Все мертвы. Вместе со сраными лужайками и мелкими собачонками… – Все мертвы – подтвердил я – Грузимся. – А я когда лейтенантом стану? – Пихай жопу в транспортник, орк. – Да просто Каппа задолбал меня вчера, лид! – захрипел орк и, указав ориентир, врубил автоход – Чистит свой новый тесак, цедит самогон и через губу оттопыренную небрежно слова кидает важные – тебе мол не понять… тебе не сравниться… Я ему в ответ – это почему?! А он – тебя не было в башне… тебя не было в башне… ты не рвал жопу дракону… – Ну… – Я ведь сука почти поверил! Аж в брюхе нехорошо стало… Хорошо Хорхе – вот мужик! – тайком рассказал, что Каппу повысили, как только он родственников повидал и в мясное рагу им насрал! Тебя мол сильно впечатлил его жопный политический ход… Так я тоже могу, командир! Мы сейчас к кому в гости летим? Там кухня есть? – Уймись! И лезь в транспортник! – Эх… а ты даже в родной Дренажтаун не пригласил, командир… у меня там столько должков осталось… я бы все их разом и вернул – с новым-то пулеметом без проблем долги раздать – и даже с процентами… Рэк скрылся внутри винтокрыла, а я поднял забрало и встретился взглядом с тусклыми окулярами небольшой полусферы, что изуродовала собой эмблему Атолла Жизни.