- На Формозе был бунт! Я это точно знаю! Там нехило у кого-то сорвало башню сразу, как только Высший покинул Формоз! Там такое началось! – лихорадочно бормотал тощий горбатенький мужичок в желтой майке и серых грязных трусах. Скрестив кривые волосатые ноги, он нервно выщипывал у себя шерсть на лодыжках и буровил взглядом камеру – Сам я не видал, но мы там неподалеку крутились. Не буду обсказывать, чего мы там делали, но пару раз мы чуть со страху не обосрались это уж точно! Раз вытаскиваем донную сеть, вырубаем лебедку… а в грязи и рыбе великан лежит! Великан! Совсем как человек – только в два раза выше ростом! Широкий! Кожа странная, серая! И пахнет от него странно… непонятная вонь… Еще как-то раз наткнулись на плот небольшой деревянный. А на нем баба распластанная лежит – распятая гвоздями. И баба ведь живая! И вся целиком, ноги-руки в полном комплекте – что в моей родной деревне редкостью было. Самая красивая деревенская баба – Лживая Сью, безногая, одноглазая и тощая как член скелета! А тут на плоту прямо баба как баба – я таких только на экранах рекламных видывал. Нас увидела – и как заорет! Зовет! Мы к ней… а у ней из живота, сбоку, там, где печень, вдруг как лопнет! И что-то длинное оттуда… р-раз! И в воду! Мы так и обмерли… Баба орет… бьется о плот… а из нее еще одна штук! На червя склизкого похожая… Мы движок врубили – и оттуда полным ходом! К черту баб красивых, если в них гниды такие живут! Уродины все лучше! Дали мы чуть круга вокруг Формоза – а там ведь давно зона запретная. Ближе, чем на двадцать морских миль к периметру зоны подходить не советовали – пропадали там корабли. И все знают, что в тех местах с браконьерами делают… Ну мы все же рискнули чуть поближе подойти… и наша малышка взлетела на воздух с развороченной кормой. Сука! Чудом на плаву остались – прыгали на волнах, как дерьмо больного кита, напичканное скрипящим на клыках пенопластом. До сих пор не знаю, кто и чем нас достал. Подлатались мы кое-как, развернулись и прочь оттуда самым малым… Как до суши добрался – сразу себе сказал, что в море я больше не ходок. Хватит! Но в портовом том городишке еще долго крутился. Там и услышал, что на Формозе случился бунт. Мятеж! Те, кто прямо под Высшим стоял, едва он ненадолго отлучился, подняли мятеж, чтобы под себя Формоз подмять и целиком захапать. А Высший что? А Высший их проклял! – мужичок торжественно кивнул и чуть ли не целиком вогнал себе мизинец в правое ухо – Да! Высший наложил на них свое злое слово – и все! Амба! Кончилась райская спокойная жизнь на Формозе! Пришла туда беда… пришли туда твари лютые… а все системы защитные начали работать наоборот – не отсюда туда, а из Формоза наружу хода больше нет никому! Войти – войдешь! Выйти – не выйдешь – мужичок еще раз кивнул и задумчиво спросил у камеры – А че седня на ужин то будет? Опять кукурузная каша пахнущая немытой жопой повара? Я ж кок. Я знаю, чем пахнет нормальная еда…. Пойду поговорю с этим бастардо… Запись прервалась. Убедившись, что в папке больше нет ничего, я отсоединил провода и прикрыл глаза. Войти – войдешь. Выйти – не выйдешь… Ладно… ладно… это уже что-то. Это можно обдумать… *** Хардинес дель Диабло встретили нас тихим шелестом листвы. Абсолютно голая и чистая почва выглядела в джунглях столь же неестественно как лунный пейзаж. - Бох – прошептал Гонсалес – Самшиты! Много самшитов, сеньор. Не серкулия – самшиты! Драгоценная древесина! - Заткнись – велел я и проводник поспешно захлопнул себе пасть обеими ладонями. Сделав пару шагов, я оказался на краю пригорка, где мы остановились. Прямо подо мной начиналась удивительная многослойная высоченная стена из всего, что только на ум приходило. Но в целом это была длинная куча растительного мусора, что пограничной стеной тянулась вдоль границы самшитовой прибрежной рощи. Из стены торчали гнилые ветви, кости, с нее свешивались длинные плети мха и лишайника, сбегали вниз лианы – но только на внешнюю сторону, насколько я видел со своей позиции. Там внутри – ничего кроме деревьев одного рода и странных бесформенных и небольших «клумб» с цветущими на них пышными бордовыми цветами с тяжелыми головками. Под одной из ветвей старого дерева, что росло чуть в удалении, я увидел бугор и не сразу опознал в нем пчелиный улей. И все. Ничего другого и никого другого я не увидел. Самшитовые Хардинес дель Диабло вовсю цвели и привольно росли, старательно очищаемые от всего лишнего и бережно оберегаемые муравьями стражами. - Зачем мы здесь, лид? – не скрывая плещущего через край нервного напряжения, спросил Хорхе, рискнув нарушить молчание – Эти твари… насекомые… они не ведают страха. Они убьют любого, кто посягнет на их драгоценные сады! - То есть – они предсказуемые – кивнул я – Мы можем предугадать их действия, верно, гоблин Хорхе? - Э-э… да, наверное… - с заминкой согласился удивленный водила – И что с того, сеньор? - А насколько быстро они отреагируют? – поинтересовался я – Какое количество пошлют на отражение первого вторжения? Всех сразу? Или какой-то отдельный боевой отряд? - Не понимаю… - Они предсказуемы – повторил я. - Верно. Говорят, речные племена приносят им жертвы иногда – бросают связанными провинившихся соплеменников на берег, а затем швыряют комья грязи в кроны деревьев. И муравьи приходят на шум… Затем племя танцует на плотах, пьет мескаль и радостно воет, наблюдая в каких муках умирает человек от муравьиных укусов. - И за что так наказывают? - Ну… измена жены мужу. Покушение на жизнь вождя или его семьи… - Ну ясно… Каппа! Иди пни стену. - Есть! Подбежавшая к завалам глефа не успела и ногу приподнять, как из садов дьявола донесся хриплый яростный голос: - Не тронь, сука! Яйца через рот выну! Каппа пнул… От удара несколько трухлявых бревен разлетелось в щепки – этот удар показал, насколько Каппе не понравился комментарий касательно яиц. - Жопу тебе порву, бастардо! – взвыли в лесу – Сучий потрох! Вали отсюда! Порву всех! - Повтори-ка – лениво велел я, делая пару шагов поближе – Кто этот веселый крикун с рваной жопой? Мои сканеры работали на полную мощность. Но пока я не видел ничего. А судя по звуку обладатель голоса находился совсем рядом. От следующего удара мечника в окружающем рощу валу образовался пролом. Вспухшее облако пыли медленно поплыло в самшитовую рощу, оседая на цветах и деревьях. - Хватит! ХВАТИТ! Я не хочу с вами связываться! А вы не связывайтесь со мной! Разойдемся миром! - И даже жопу тебе не порвем? – удивился я сквозь динамики – Ты же так просил… умолял даже… - Я умолял?! Вылези из своей железки – и посмотрим кто кого пупок в коме сосать заставит! - Болтун – с нескрываемым презрением произнес Каппа и вскинул руку с тесаком – Иди сюда и докажи свои слова! Будь воином, а не бабой! - Да пошел ты! - Трус! - Я не трус! Но… эй… парни! Нахера нам лишние проблемы? Я не трогаю вас. Вы не трогаете меня. И расходимся миром! - Покажись – велел я. - Чтобы ты в меня влепил пулю? Нашел дебила! - Ладно – хмыкнул я – Каппа! Где наш огнемет? - НЕТ! Только не огонь, суки! Только не огонь! Последний раз предупреждаю – уходите! Пока я не нажал кнопку! - Кнопку? - Раз ткну по ней – и сюда живо слетится орава боевых дронов! А за ними и шагоходы прибегут, чтобы встать в очередь с теми, кто будет ваши рваные жопы массировать пинками! - Ты прямо говорун… - За то и наказан – с какой-то почти нескрываемой горечью рассмеялся голос – Но я искуплю! Еще два метра расширения рощи – и я свободен! Выпью грога… или просто тихонько посижу там, где нет ни одного гребаного муравья… - Покажись – повторил я – Никто не выстрелит. - Я далеко. - Тогда как видишь нас? - Камеры на деревьях. Я их развешиваю… - Имя? - Тебе что с того? Я промолчал, медленно поворачиваясь и оглядывая здоровые самшитовый деревья и цветущие клумбы с жужжащими над ними пчелами. - Я Колиус. Колиус Рош. - Я Оди. - О дерьмо… - Слышал обо мне, Колиус Рош? - Все такие как я слышали и видели. На тебя есть ориентировка от Глобкона. Особо опасен. Избегать встречи. Немедленно сообщить при обнаружении. - И ты уже нажал кнопку вызова сучьей рати? - Нет. Я говорю правду. - Верю. Почему не нажал? - Да какая нахрен тебе разница? Уходи, Оди! Уводи свою свору! Я больше ничего не прошу. - Покажись. - Я двигаюсь… - Вместе с экранами и микрофоном?