— Lyubimaya — Любимая. — единственное слово, которое я мог произнести. — Любовь моя, — ответила она. — Мое сердце, моя душа, мой Константин. Из аудитории донеслось сопение, коробку с салфетками передавали по кругу. Я обхватил ее лицо ладонями, глядя на нее сверху вниз. Она снова посмотрела на меня. Никаких слов, никаких заявлений. Все, что нужно было сказать, было сказано. Кроме того, у нас с Еленой всегда была склонность читать выражения лиц друг друга. Ты застрял со мной, ее глаза заблестели. Мои щеки заболели от размера моей улыбки. Ты ошибаешься, lyubimaya — любимая. Это ты, кто застряла со мной. Раздался голос Артема, текстура которого потрескивала от редких эмоций. — Теперь ты можешь поцеловать невесту. Елена приподнялась на цыпочки, прижимаясь своими губами к моим. Ее аромат мирры и корицы окружил меня, нежное прикосновение ее пальцев к моей шее и груди к моей, роилось вокруг меня, как торнадо, — но я был цел и невредим в эпицентре. Поцелуй был мягким и нежным, вполне уместным на глазах у возмущенных детей и плачущих взрослых. Николай крикнул: — Мама! Папа! С таким ужасом, что мы расхохотались. — Для меня большая честь объявить вас мужем и женой. — голос Артема приказал гостям замолчать. — Константин и Елена... Тархановы. 30 Елена Тарханова Я прислонилась к груди Кона, наслаждаясь его теплом и звуками смеха моей семьи. Мы все переместились в столовую, так как температура упала, но задние двери были широко открыты, позволяя детям бегать по саду. На столе лежал съеденный ужин — застолье, приготовленное Дмитрием, — и постоянно разливались бутылки вина. Десерт принесла Роксана, белый многоярусный торт, который они с Артемом испекли вместе. — ...а потом этот ублюдок поворачивается ко мне и говорит, что это не ухаб, а дорога! Стол взорвался смехом, когда Роман заканчивает свой рассказ. Вино разлилось по бокалам, когда руки были вскинуты, а шеи запрокинуты назад. — В какие неприятности ты умудряешься вляпаться, — рассмеялась Роксана с колен Артема. Роман усмехнулся. — Беда находит меня, Рокси. У меня нет выбора. Мы все снова рассмеялись. Пока продолжался разговор, Кон уткнулся носом в мою руку. Он был очарован словом, которое я написала там, нежно целуя и покусывая. — Нико сегодня будет хорошо спать. Я выглянула наружу, туда, где он и Евва играли в прятки. Оба малыша искали Антона, который проявил себя исключительным умением прятаться. — Счастливчик, — пробормотал Кон. — Я хочу немного побыть наедине со своей женой. — Тебе не следовало жениться на человеке с ребенком, если ты хочешь побыть наедине. В его груди заурчало от смеха. — В следующий раз я все сделаю правильно. Я подняла брови. — В следующий раз? Улыбка, которую он мне послал, была не чем иным, как дьявольской. Мой разум оказался в канаве прежде, чем я смогла остановить это. Предвкушение того, что должно было произойти, буквально согрело мою кровь. — Этот взгляд, которым ты меня одариваешь, опасен, — размышлял он, его глаза потемнели от вожделения. — Какой взгляд? — я прижалась губами к его губам, ухмыляясь ему в рот, когда его руки на моих бедрах напряглись. Я почувствовала, как он стал твёрдым под моим бедром. — Если мы займемся сексом так скоро после ужина, тебе наложат шов. — Да? — Ммм. Поцелуй стал глубже, наши языки переплелись, а зубы столкнулись. Пламя вспыхнуло под кожей там, где покоились его руки. — Эй, вы двое! — крикнул Роман, прерывая наш поцелуй. Взгляд, который послал ему Кон, был ужасающим. — Мы только что поели, — объяснил Бык под пристальным взглядом своего Пахана. — Оставь их в покое, — засуетилась Даника. — Они только что поженились. Я прислонилась головой к голове Кона, потерлась щекой о его щеку. — Если ты раньше думал, что мы плохие, брат, то сейчас придешь в ужас. Моя семья смеялась, пока Роман ворчал себе под нос. Он проигнорировал Данику, и она сдалась, заставив себя улыбнуться Наталье, которая спросила, все ли с ней в порядке. — Мама! — Нико ворвался в комнату, держа что-то в руке. — Что у тебя там, дикий мальчик? — я спросила. Он подошел прямо ко мне и своему отцу, протягивая пакет, зажатый между его ладонями. Он был скреплен черной лентой. — Это для тебя, мама. Я забрала пакет из его рук. — Что... — Милая леди сказала, что это для тебя, — ответил мне Нико. Кон резко повернул голову к сыну. — Какая леди, Николай? Он указал на улицу. — Та, что снаружи. Артем мгновенно вскочил, за ним Дмитрий. Я слезла с колен Кона, не сводя глаз с пакета. Один рывок за ленту показал нам то, что я уже подозревала: куча зубов, желтых и белых лежала посередине. Тошнота поднялась во мне, сильно и быстро. Нико подтянулся на столе. — Фу-у-у. — Отведи его наверх, — рявкнул Кон. — Немедленно. Он больше не был моим красивым мужем, который целовал меня так, словно пристрастился к моим губам, а вместо этого стал Паханом Братвы Тарханова, ужасающим и жестоким. Я притянула Нико к себе на бедро, игнорируя его крики отрицания. Евву и Антона Артем увёл в дом, передал их Роксане и велел ей подняться наверх. Она поколебалась, прежде чем повернуться и уйти. Я передала ей Нико, когда она уходила, и разговор перешел между нашими глазами. Я позабочусь о нем, пообещало выражение ее лица. Расставание с ним было все равно что разрезать мою кожу, но мне нужно было увидеть, где эта сука, где она осмелилась приблизиться к моему ребенку.