Мой план пополнить несуществующие сундуки развеялся по ветру, как только я заметила препятствия, и мы вышли из магазина. Снаружи становилось только холоднее и темнее, а лес, окружающий нас, пугал и угрожал по мере приближения ночи. — Мама, — прошептал Николай. — Кто это? Я повернула голову туда, куда указывала его маленькая ручка. Вторая и третья машины присоединились к нам на пустой заправке. Ни один из них не двинулся с места, а вместо этого неподвижно стояли посреди дороги. Блокируя выходы. Я приложила руку к головке Николая, прижимая его ближе к себе и пряча от посторонних глаз. Не то чтобы они не знали, кто он или кому принадлежит, но я не хотела, чтобы Николай их видел. Он заслуживал еще нескольких часов невинности — а это гораздо больше, чем кто-либо когда-либо давал мне. Или когда-либо отдавал его отцу. — Шшш, — прошептала я ему в волосы. — Успокойся, мой дикий мальчик. Николай ничего не сказал, но я почувствовала, как его маленькое тельце напряглось от страха. Машины оставались на месте. Я чувствовала, как мозг яростно перебирает идеи в поисках решения. Если бы я предупредила работника на заправке, это заставило бы врагов приступить к действиям; плюс полиции потребовалось бы некоторое время, чтобы доехать до нас. И что хорошего может сделать несколько деревенских полицейских против хорошо обученных солдат самого Титуса? Внезапно мне в голову пришла одна мысль. Что, если они не люди Титуса.. но Константина? Ни за что, быстро заверила я себя. Константин пришел бы сам и забрал меня. Если бы знал, где я нахожусь. Я посмотрела на свою машину. Они заблокировали выходы, и я недостаточно хорошо знала местность, чтобы выдержать автомобильную гонку, особенно с моим двух с половиной летним сыном на заднем сиденье. В окне я заметила, как Бабушка подняла голову. Ее глаза-бусинки окинули меня взглядом, прежде чем она посмотрела в зеркало заднего вида и обратила внимание на вновь прибывших. Ее пушистый хвост раздраженно покачивался. Одна из дверей машины внезапно открылась, показав страшного мужчину. Он вышел, ноги у него были как стволы деревьев, и крикнул: — Иди тихо, и мы не причиним вреда мальчику. Ни за что на свете, подумала я. — Позволь мне забрать мою кошку, — крикнула я в ответ. — Мы не можем оставить ее. Я медленно направилась к своей машине. — СТОЙ! — крикнул он. Он опустил голову обратно в машину. Я слышала, как он что-то обсуждал со своим неизвестным товарищем по команде, их приглушенные голоса и слова, прежде чем оглянулся на меня. — Я возьму кошку. — Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я. Мужчина шагнул к нам, и все мое тело напряглось. Бедный Николай, наверное, не мог дышать в моей хватке, но сейчас я полагалась только на инстинкты, а мои инстинкты кричали, чтобы я защищала своего сына. — Не двигайся, — прорычал он, беря ситуацию под контроль. Один из самых умных лакеев Татьяны. Мужчина распахнул дверцу машины — она была достаточно старой, чтобы замки использовались — и протянул руку. — Иди сюда, глупая кошка. Бабушка сделала выпад. Каждая клеточка моего тела вспыхнула, наполнив огнем и адреналином, и я побежала. Я не побежала ни в магазин, ни на дорогу, ни к машине. А прямо в лес. Темно-зеленая флора выглядела как что-то из сказки братьев Гримм, и вот я здесь, наивная принцесса, бегущая прямо в ее объятия. Но я не была принцессой, я была ведьмой. Николай вскрикнул от удивления, когда я побежала прочь. Он крепко прижался ко мне, его маленькая головка покоилась на изгибе моей шеи. Позади меня кричали мужчины, и их шаги за моим плечом становились все громче, земля проваливалась, когда они прорывались сквозь нее. Ветки и листья хрустели, но я не останавливалась, даже не думала замедлять шаг. Если они нас поймают, они нас убьют. Они убьют моего сына. Прыжок через бревно вызвал боль, рикошетом отлетев от коленей к спине. Я потеряла бодрость своей юности, когда родила Николая, и мои мышцы напомнили мне об этом сейчас. Я притянула его к себе, отказываясь позволять ему замедлить меня. Рациональность овладела моим мозгом. Я не собиралась убегать от этих людей, особенно от ног стволов дерьев. Мне нужно спрятаться. Деревья расплывались, когда я двигала ногами, но резкий поворот влево заставил меня с грохотом упасть на землю. Я изогнулась, заставляя свою спину принять на себя основную тяжесть падения, хватка на Николае не ослабевала ни на секунду. Воздух покинул легкие, и боль пронзила ребра. — Мама? — его тоненький голосок зазвенел от страха. — Шшш, тише. Я оттащила нас в сторону, спрятав под бревном. Влажная грязь пропитала мой кардиган, и в спину вонзилась кора, но я не шевелилась. Николай извивался в моих объятиях, но я крепко держала его. — Не двигайся, — приказала я. Крики мужчин приближались, и мой сын ослабел в объятиях. Их шаги эхом отдавались по земле, когда они проносились мимо нас. Но они не заметили нас, спрятавшихся в темноте, дрожащих от холода и цепляющихся друг за друга, будто мы были спасательными кругами друг друга. Вскоре лес вокруг нас затих, слышно было только наше хриплое дыхание. — Мама? — Да, малыш. — Где Баба? Я зажмурила глаза, сдерживая внезапный прилив эмоций. — Она найдет нас, — ответила я. — Не волнуйся, малыш. С ней все в порядке. Николай огляделся, обшаривая глазами темноту. — Я ее не вижу. — Нет, ты ее не увидишь. Ее здесь нет. Но она скоро придёт. — я погладила его по спине. — Маме нужно позвонить. — Бабе? — У кошек нет телефонов. Я достала телефон из сумочки, пальцы дрожали и от предвкушения, и от холода. Я запомнила номер, который защитит нас обоих вместо того, чтобы сохранить его в своем телефоне. Прозвучал звуковой сигнал, указывающий оставить голосовое сообщение. Его знакомый голос произнёс: — Ты знаешь, что делать. Николай поднял голову, глядя на телефон, но, как ни странно, ничего не произнёс. — Привет, это я, — выдохнула я после гудка. — Титус нашла нас. Я в бегах. Я не знаю, где... — я прижала руку ко рту, охваченная внезапными эмоциями. Было так много вещей, которые я хотела сказать и выразить, но слова застряли в горле. — Если что-то случится, пообещай мне, что позаботишься о нем. Пообещай мне. — я закончила разговор. Николай протянул руку и прижал большой палец к моей щеке. — Мама, ты плачешь. Да. По моим щекам потекли слезы. — Со мной все хорошо, Николай. — я протянула ему телефон. — Тебе нужно позаботиться об этом, хорошо, малыш? Послушай меня, это очень серьезно. Тебе нужно всегда держать его при себе, да? — Хорошо, мама. — Ладно? — я засунула телефон в его куртку, закрепив на месте.