— Много блинов! — Уверена, что у Константина есть другие дела, которыми он предпочел бы заняться, — процедила она сквозь зубы, выражение ее лица пылало раздражением. Моя улыбка не дрогнула. — Нет ничего важнее, чем приготовить блины. — Много блинчиков! — добавил Николай. — Да, да, мы приготовим много блинчиков, — пробормотала Елена позади меня, когда я ушёл в свою спальню. Вернувшись в коридор в спортивных штанах, это только заставило Елену покраснеть еще больше. Чтобы наказать меня за ее собственное смущение, Елена решила проигнорировать меня и спустилась на кухню, Николай вприпрыжку следовал за ней. Время от времени он чуть не падал или обо что-нибудь не ударялся, но она всегда ловила его и торжествующе смеялась над его близким промахом с опасностью. Как сильно он напоминал мне Наташу, было больно. Она была такой же, как в детстве. Слишком умна, но слишком молода, чтобы что-то с этим поделать, поэтому она направила свой острый ум на создание проблем. Я видел ту же проблему с Николаем. В доме было темно и тихо. Даже если бы люди не спали в этот час, у нас было негласное правило не беспокоить друг друга между ужином и завтраком. Это наше время побыть самим по себе, чтобы женатые наслаждались своими супругами, а одинокие наслаждались своей сексуальной жизнью — или ее отсутствием. Николай подбежал к шкафу, как только мы добрались до кухни, и распахнул дверцу. Я поймал его прежде, чем он ударился о стену. — Осторожнее с дверями, — предупредил я его. Николай нахмурился, глядя на меня. — Ты сделал это. Да, и он ясно помнил. Евва была такой же; наблюдала за всем, что происходило вокруг, и изо всех сил старалась копировать нас. Елена посмотрела на меня с самодовольным выражением лица. Что ты можешь на это сказать? Ты тоже это сделал, сказала она мне. — Это был несчастный случай, — сказал я ему. — Это был несчастный случай, — Николай указал на дверь, с которой только что грубо обошелся. Я попытался не рассмеяться, но не смог сдержать улыбку, озарившую мое лицо. Безумие, преследовавшее мою душу, казалось, ненадолго исчезло. — Ты споришь, как твоя мать, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил об этом? Николай оглянулся на Елену: — Мама? — затем повернулся ко мне. — Как моя мама. — Да, очень похож на свою маму. — я указал на шкаф. — Выбери ингредиенты, которыми ты хочешь воспользоваться. — В конечном итоге он заставит нас всех сойти с ума, — заметила Елена, когда Николай направился прямо к соде. — Как его мать? — я спросил. Она подождала, пока Николай не отвернется, прежде чем показать мне средний палец. Я подавил смех. С нашей помощью Николай собрал все ингредиенты. Я схватил табуретку, на которой сидели Антон и Евва, когда помогали на кухне. На нем была строгая наклейка «Не игрушка», сделанная Артемом еще до того, как Евва научилась ходить. Мой сын бросил один взгляд на этот стул. — Осторожнее с этим, — огрызнулась Елена, когда Николай попытался воспользоваться им, чтобы забраться на скамейку. — Если ты упадешь назад, то сломаешь себе шею, и мне придется промыть тебе мозги. Он покачал головой. — Нееет. — Да, мой дикий мальчик. — она положила руку на бедро. — Тогда кто поможет мне приготовить блинчики, ммм? Итак, ты умный или глупый? Николай приподнялся на одной ноге. — Умный. — Умным мальчикам промывают мозги, а? Не думаю. — Елена пощекотала его руку, и он вырвал ее, смеясь. — Итак, ты умный или глупый? Затем, к моему изумлению, Николай поставил обе ноги на табуретку и использовал ее должным образом. С тяжелым пораженным вздохом он сказал: — Умный. Елена погладила его по волосам. — Да, умный. Обещаю, что, если ты будешь хорошо себя вести, мы сможем позже выйти на улицу и найти что-нибудь, на что можно взобраться. Звучит хорошо? — он кивнул и чуть не подпрыгнул от радости, но сначала вспомнил о предупреждении.— Хороший мальчик. — Елена посмотрела на меня поверх его головы, приподняв брови. — Тарелки для смешивания находятся в том же месте? Я наклонил голову. На мгновение я увидел, что они оба живут сами по себе. Я не рассматривал это очень глубоко, прежде чем увидел, что они так хорошо работают вместе, но теперь это все, на чем я мог сосредоточиться. Да, Елена и Николай присоединялись к нашей семье, но в некотором смысле мы также присоединялись к ним. У них своя динамика, свои правила и свои шутки. Мучительно сознавать, что я так много упустил. Но я также почувствовал облегчение. Я потерял то время со своим сыном, но оно не ушло без любви. У Николая была Елена, а у Елены был Николай. Они оба заботились друг о друге, любили друг друга и делали друг друга счастливыми. Сколько раз на рассвете они просыпались и вместе готовили блины на восходе солнца? Сколько деревьев они облазили вместе, пока весь остальной мир спал? Сколько было сказано шуток, сколько компромиссов достигнуто? Я обнаружил, что моя ярость слегка померкла посреди любопытства... и облегчения. Чистое и полное облегчение от того, что, хотя Елена была без своей семьи, она не одинока. Она не была без любви. Не то что все те годы, когда она находилась во власти своей семьи, а потом мужа. Николай прервал ход моих мыслей, наклонившись надо мной, наполняя кувшин. Елена направилась, чтобы сделать самой, но я вмешался. — Ты в состоянии? — спросил я его. Я почувствовал на себе пристальный взгляд Елены, но проигнорировал его. Мне не нравилось, что она обращалась со мной как с угрозой в присутствии моей собственной плоти и крови. Его запястья дрогнули, в попытке поднять его. — Небольшая помощь, — пробормотал он. Я держал кувшин, пока он наполнялся водой, но не разжал руки, когда Николай потянулся за ним. — Я могу это сделать, — простонал он. — Хорошо, но он тяжелый, так что тебе нужно за него крепко держаться. Николай кивнул и схватил его. Мгновенно его руки начали сгибаться, но я быстро взялся за дно кувшина. Вес уменьшился, и он подтащил его к тарелке. — Нежнее, — уговаривал я, прежде чем он успел перелить и устроить беспорядок. — Ммм. — Николай попытался налить его быстрее, но я крепко держал. — Дай мне это сделать. — Где твои манеры? — спросила Елена странным голосом. Он быстро исправился. — Пожалуйста. Позволь мне сделать это, пожалуйста. Я рассмеялся про себя. Дети и их преувеличенные удовольствия. Елена добавила еще несколько ингредиентов в тесто, прежде чем передать Николаю ложку. Она протянула его ему, но не ослабила хватки. — Не забывай помешивать, а не шлепать тесто. Иначе блины будут отвратительными. Николай помешивал около 10 секунд, пока не начал использовать ложку в качестве импровизированной ножки. Кусочки теста разлетелись во все стороны, заставляя его смеяться. — Упс! — Не думаю, что это был несчастный случай, — пробормотала Елена. Я тихо рассмеялся. — Считаю, что это было преднамеренно. Мы обменялись веселыми взглядами поверх его головы. Елена в одно мгновение поняла, что она злится на меня, и я вспомнил, что в то же самое время я тоже был не слишком доволен ею. Мы прервали этот мягкий момент, отвернувшись друг от друга и вернувшись к малышу. — Позволь маме это сделать, — в конце концов сказала Елена. Николай не возражал. Он взял кусочек теста на столешнице, окунул в него палец и отправил в рот.