— Итак, что это будет, Елена... вы оба пойдете с нами, или я заберу своего сына домой без его матери? 7 Елена Фальконе Внезапное возвращение в общество прояснило мои мысли. Дикость внутри померкла перед лицом взрослого разговора, и впервые с тех пор, как я исчезла в лесу с Нико, я почувствовала себя скорее человеком, чем зверем. Хотя я все еще ощущала, как мои животные инстинкты низко урчат в животе, они успокоились ровно на столько, чтобы я смогла переварить одну единственную мысль: с ним что-то не так. Сначала я не знала, что это он. Я не разобрала его черт, слишком далеко зашла в своей дикости, чтобы узнать что-либо, кроме того, как выжить. Но услышав его голос, его акцент, произносящий мое имя с такой любовью и такой тоской, мой разум, наконец, прояснился, и моя человечность вернулась. Именно тогда я осознала в глубине души, что этот человек, возможно, носит лицо моей любви, но в нем было что-то, чего не было раньше. Что-то было не так, что-то было не правильным. Это не тот мужчина, в которого я так глубоко влюбилась. Физически он выглядел таким же. Его опасно красивая внешность осталась неизменной, его светлые волосы и карие глаза не изменились. Ни щетины, ни новых шрамов. Нет большого шрифта, который гласил бы, что Елена Фальконе сука, и вот список причин, почему. Но под его внешностью... Что-то было в его глазах. Оно двигалось и танцевало в стороне от света, извиваясь внутри него, как змея, обвивающаяся вокруг жертвы. Изгиб его губ, тон его голоса все указывало на то, что что-то где-то глубоко внутри него было не на своём месте. Сцепление соскользнуло, передачу заклинило. Хотя у Константина могла быть татуировка, говорившая бы обо мне что-то ужасное, и я все равно посмотрела бы на него и вспомнила: я люблю этого человека. Я никогда никого так сильно не любила. Мой ровня, мой противник. Я люблю его, я люблю его, я люблю его.. Ты разбила ему сердце, Елена, я молча проклинала себя, пока мы шли через лес. Ты злодейка, плохой человек. Ты развалила семью и отняла их у своего сына. Ты не можешь отправиться на закат с прекрасным принцем. Я посмотрела на затылок Константина. Прекрасный принц... Я чуть не рассмеялась вслух. Его люди столпились позади большой группы, а те, кто был выше по рангу, шли ближе к своему Пахану. Мы двигались по едва проложенным тропинкам через лес, пробираясь мимо диких деревьев и подлеска. Предпочиталась тишина, слышался только приятный голос Николая. Это противоречило каждой рациональной косточке в моем теле, но какая-то крошечная часть меня испытывала облегчение от того, что мы едем в поместье. Не только потому, что там безопасно, но и потому, что мне очень хотелось еще раз увидеть Данику и Роксану, Рифата, Федора и лошадей. Ты ушла не просто так, напомнила я себе. Я перевела взгляд на Дмитрия. Он смотрел прямо перед собой, но я видела, как его ярко-голубые глаза осматривают людей и окрестности. Когда он поймал мой взгляд, он немного ускорил шаг, пока не оказался рядом. Никто из нас ничего не сказал. В этот момент в моей голове зазвучали его последние слова, обращенные ко мне. — Помни, почему ты выучила русский, — сказал он. Я действительно помнила — вот почему я ушла. Я ушла, чтобы уберечь их, уберечь людей, о которых я заботилась, от беды. Татьяна так легко проникла в поместье и угрожала им. Ей совсем не составило бы труда взять Роксану, Данику и меня, и ей не составило бы труда убить тех женщин. Я все еще повторяла их имена по ночам. Летиция Зеттичи, Эйтни Макдермотт, Мэллори Николлиер, Цветочный Горшок... и маленькая Аннабелла Бенейтес. Они приходили ко мне в виде напоминаний каждый раз, когда я хватала ключи, чтобы вернуться к Константину и моей семье, почему я не должна этого делать. Prendi una decisione, Elena. O loro o tu? Прими свое решение, Елена. Они или ты? Сколько раз я стояла у входной двери с ключами в руке и повторяла про себя последние слова Татьяны? Слишком много, чтобы сосчитать. Я посмотрела на Николая сверху вниз. Он настоял на том, что пойдёт сам, как большой мальчик. Время от времени Роман оглядывался на него и подмигивал или корчил рожу, отчего мой сын разражался тирадой хихиканья. Это звучало так же сладко, как щебетание птенца в их гнездах. Они или ты? Они или мой сын? Дело в том, что я знала, кого выберу... Я знала, что мое сердце будет разбито, несмотря ни на что. Я должна придумать план. Хороший план, который закончится тем, что мой сын и моя семья выживут. Мои интриги хорошо отвлекли меня от разглядывания затылка Константина и оценки того, насколько шея Николая похожа на его собственную. (Почти идентично). Обнаружив, что это не удается, я отвлеклась от Константина, уставившись на всех остальных. Артем ничуть не изменился, разве что выглядел немного усталым. Его черные, как вороново крыло, волосы все еще были длинными и зачесанными назад, а на лице все еще постоянно было выражение тошноты от всех. Они с Константином были напряжены друг с другом, что укрепило мою теорию о том, что Артем никому не говорил, что знает, где я нахожусь. Я ценила это. Роман, вероятно, изменился больше всех. Он выглядел старше, ненамного более зрелым, но более закаленным жизнью. Он, наверное, был счастливее всех, увидев меня; хотя Олежка действительно поцеловал меня в щеку и сказал: — Рад тебя видеть. Для убийцы семьи Олежка всегда был самым добрым и нежным. Возможно, это потому, что он создал так много тьмы и разрушений для жизни, что, когда у него появился шанс стать человеком, он с благодарностью принял это. Бабушка, однако, была порождением зла и заняла пост рядом с Константином. Всякий раз, когда она оглядывалась, я одними губами произносила «предательница». Нам потребовалось несколько добрых часов, чтобы добраться до места, где стояли машины. Николай устал, поэтому я подняла его и несла большую часть пути. Мои руки и спина болели, но я не осмеливалась попросить кого-нибудь еще взять его на руки. Николай все еще не был должным образом представлен своему отцу. Мы все забрались в машины. Мне повезло в розыгрыше, потому что я умудрилась запереться во внедорожнике с Дмитрием, Романом, Олежкой, Артемом и Константином. Все мои мальчики, насмехалась я про себя. Некоторые любят меня, некоторые нет, и один из них ненавидит. Можете догадаться, кто? — Мама. — Николай потер глаза. — Я хочу кушать. Где Баба? — Я скоро накормлю тебя, — пообещала я. — А Баба сидит на коленях у Дмитрия. Ты видишь ее? Дмитрий поднял Бабушку, показывая Нико. Нико протянул руки, но я схватила его за запястья. — Могу я взять ее? — Нет, малыш. Дмитрий проводит некоторое время с Бабой. Он не видел ее целую вечность. — Домашнее животное? — Нико наклонился вперед и погладил ее по шерсти. Он посмотрел на меня через плечо, злобно ухмыляясь. Он знал, что делает то, чего я не хотела, чтобы он делал. Я подняла брови, сжав губы вместе. Внезапно Николай перестал быть таким храбрым. Он отстранился от Бабушки и снова прижался к моей груди, спрятав голову под моей. Ему негде было сидеть, кроме как у меня на коленях, поэтому я пристегнула нас обоих ремнем безопасности и крепко обняла его. Я сидела между Дмитрием и Артемом, а Олежка и Константин спереди. Роман сидел на самом заднем сиденье, положив пистолет на колени, хотя и старался держать его вне поля зрения Николая. — Как его зовут? — внезапно спросил Роман. Мне пришло в голову, что я не произносила имя вслух при них, предпочитая называть его ласковыми прозвищами. Я посмотрела на Артема, но его лицо оставалось невозмутимым. Он ничего не ответил. Что они знали и не знали? Как много они знали? Его глаза встретились с моими, и между нами возникло понимание. Артем сделал бы все возможное, чтобы защитить и позаботиться о своей семье, даже если бы это вызвало напряжение, и Константин возненавидел его. Я знала, что он предпочел бы, чтобы они были живы с воздухом в легких и ненавидели его, а не были похоронены на глубине шести метров и любили его. Я кое-что знала о подобных чувствах. — Николай, — сказала я. — Его зовут Николай. В машине было достаточно тихо, чтобы можно было услышать, как упала булавка. Нико поднял голову при звуке своего имени. — Да, мама? — Нико, — я погладила его по волосам, — Познакомься, это Артем, Роман, Дмитрий, Олежка... и Константин.