Английские береговые батареи, вооружённые 152-миллиметровыми пушками, вели ответный огонь, но он оказался малорезультативен – сигнальщики зафиксировали лишь близкие разрывы в кабельтове от «Баяна» и «Олафа». Под прикрытием огня 203-миллиметровых орудий броненосных крейсеров русские эсминцы сделали попытку прорваться на внутренний рейд, но внезапно повернули назад, даже не дойдя до линии боновых заграждений. Затем, неожиданно и к огромному облегчению «лайми», задробив стрельбу, эскадра вице-адмирала Чухнина в полном составе удалилась в восточном направлении. Отряд Фоукса примчался к Вейхайвею после захода солнца, когда русских уже и след простыл. Своим чудесным спасением главный форпост британских военно-морских сил в Жёлтом море был обязан радиограмме крейсера «Рюрик», который сообщил Чухнину о неравном сражении с английской эскадрой в девяноста милях к зюйд-осту от Циндао. * * * Выполняя приказ командования, капитан 1-го ранга Хлодовский подошёл к точке рандеву с отрядом контр-адмирала фон Фитингофа, где обнаружил «Славу» и основные силы британского Восточного флота, которым командовал вице-адмирал Артур Мур. Шесть броненосцев, два броненосных, шесть бронепалубных крейсеров и восемь эсминцев, которые присоединились к флоту, выйдя из Шанхая, окружили одиночный линкор со всех сторон, готовясь по команде с флагмана засыпать русский корабль снарядами. Радиостанцию «Славы» британцы успешно заглушили работой множества собственных радиотелеграфов, орудия были заряжены и наведены на цель, канониры с нетерпением посматривали на часы. До заката оставалось часа полтора, до истечения срока ультиматума – двадцать минут. Далеко за кормой линкора, идущего полным ходом, сгруппировались несколько шлюпок, на которые перебрались экипажи «Печоры» и «Тунгуски», затопившие свои минзаги по приказу фон Фитингофа – набитые минами корабли не имели шансов уцелеть в артиллерийском бою, не могли и убежать от более быстроходных «лайми». Ещё дальше лежал в дрейфе зафрахтованный германский угольщик, захваченный англичанами. С борта «Рюрика» не разглядели ни шлюпок, ни немецкий пароход, поэтому в штабе Чухнина какое-то время считали, что «Печоре» и «Тунгуске» удалось избежать гибели. Появление на горизонте русского крейсера несколько огорчило Артура Мура, не желавшего дробить свои силы. Тем не менее вице-адмирал тотчас распорядился отрядить для уничтожения новой цели «Аргайлл», «Эн-трим», «Ниобе», «Андромеду», «Амфитрит», «Аргонот» и четыре эсминца. Указанные корабли, набирая ход, тремя отрядами двинулись на норд-вест, стремясь до захода солнца взять «Рюрик» в кольцо. Так и не дождавшись белого флага, английские броненосцы громыхнули двенадцатидюймовками. Описывать ход боя не имеет смысла, так как «лайми» имели трёхкратное превосходство в количестве 305-миллиметровых орудий и шестикратное в 152-миллиметровых пушках. Открыв огонь с пятидесяти кабельтовых, по мере умолкания башен ГК «Славы» британские броненосцы сократили дистанцию боя до тридцати, а затем и вовсе до каких-то пятнадцати кабельтовых. Избиваемый со всех сторон русский корабль горел, но не сдавался, упорно отстреливаясь из двух-трёх чудом уцелевших шестидюймовок. С наступлением темноты Артур Мур послал в атаку четвёрку эсминцев, которые добились четырёх торпедных попаданий, после чего английская эскадра взяла курс на Вейхайвей. «Слава» ушёл на дно после полуночи, а сутки спустя американский пароход подобрал в море самодельный плотик, на котором находились тела пяти погибших матросов с геройского линкора. Подтянувшийся на закате германский угольщик принял на борт шлюпки и команды минзагов; русские моряки были объявлены военнопленными, а захваченный «лайми» пароход потащился в Гонконг. Капитан 1-го ранга Хлодовский, как, вероятно, и весь экипаж «Рюрика», очень хотел помочь своим боевым товарищам, но объективно оценив ситуацию, Николай Николаевич понял, что, вступив в бой, он просто бессмысленно погубит вверенный ему корабль. Отход в Циндао, до которого было часов пять на полном ходу, также означал неравный ночной бой, так как «Энтрим» с «Аргайллом» имели превосходство в скорости и с помощью эсминцев могли и должны были загнать «Рюрик» между молотом и наковальней. Чисто интуитивно Хлодовский решил уходить на север, надеясь прорваться с боем, а затем затеряться ночью в открытом море. «Рюрик» повернул, набирая ход. С мостика с тревогой наблюдали, как в погоню устремляются британские крейсера: один, второй… шестой, да ещё и четвёрка эсминцев до кучи; последние вскоре вырвались вперёд. План англичан был прост, как три копейки: обложить русский корабль со всех сторон, чтобы потопить его, как «Славу». Здесь следует заметить, что гибель линкора с «Рюрика» не наблюдали, но не сомневались в исходе неравного боя. Через полчаса, когда Хлодовский приказал начать пристрелку правым бортом по эсминцам «лайми», радисты приняли радиограмму из штаба эскадры, в которой крейсеру предписывалось полным ходом идти к мысу Шантунг. Спустя несколько минут «Энтрим» выплюнул несколько снарядов из башенных 190-миллиметровых пушек, на что «Рюрик» быстро ответил кормовыми восьмидюймовками. * * * Муромцев считал, что вице-адмирал Чухнин являлся наиболее способным и грамотным флотоводцем России начала двадцатого века, ставя Григория Павловича выше самого Макарова. Именно по этой причине Владимир Александрович назначил Чухнина командующим 2-й эскадрой. И как только началась война, вице-адмирал доказал, что выбор императора оказался верным. Получив радиограмму Хлодовского, Чухнин сразу же понял, что «Слава» обречена – контр-адмирал Бруно Александрович фон Фитингоф, которому царь лично вручил погоны с орлами, предпочтёт смерть потере нового корабля и собственной чести. Что же касается «Рюрика» – взгляд на карту, – то ему нужно продержаться десять-одиннадцать часов – именно столько времени потребуется русским крейсерам, чтобы двадцатиузловым ходом дойти до заданного квадрата; эсминцы добегут туда ещё быстрее. «Рюрик» способен выжать семнадцать узлов максимум, следовательно, не десять-одиннадцать, а восемь-девять часов; но лучше не рассчитывать на то, что он останется на плаву… С одной стороны, ночью британцы вряд ли смогут потопить корабль артогнём, особенно если цель будет огрызаться изо всех калибров, а «Рюрик» будет вести огонь до последнего, с другой – эсминцы представляют смертельную опасность… Радиостанция крейсера, скорее всего, будет выведена из строя, и эскадра пойдёт вслепую. Минуту спустя вице-адмирал Чухнин велел плюнуть на Вейхайвей, который никуда не денется, и выдвигаться навстречу британскому флоту. Ознакомив офицеров штаба эскадры со своей задумкой, командующий передал под начало контр-адмирала Иессена все наличные крейсера и эсминцы, и попросил – именно попросил – Карла Петровича спешить изо всех сил. Следует отметить, что радиограмму Хлодовского приняли почти на всех кораблях 2-й эскадры, и весть о гибели в неравном бою отряда фон Фитингофа (а в этом не оставалось никаких сомнений) лучше любых приказов сплотила личный состав ради одной общей цели – мести за погибших товарищей. * * * Как и опасался Григорий Павлович, четыре английских эсминца сделали своё чёрное дело – всадили в борт «Рюрика» торпеду. Атаковали уже в полутьме, потеряли от артогня «Фойла» и «Ди» и попали всего лишь раз, но это попадание оказалось золотым – на крейсере заклинило руль, и он потерял управление. Далее последовал ожесточённый трёхчасовой ночной бой, после подхода шести броненосцев завершившийся гибелью русского корабля – 305-миллиметровые снаряды с лёгкостью крушили конструкции корпуса «Рюрика». «Энтрим», а также «Кеннет» и «Итчен» получили повреждения, причём эсминцам требовался серьёзный ремонт. Британская эскадра задержалась в районе боя ещё два часа, пока «лайми» не отыскали шлюпки с остатками команд «Фойла» и «Ди». Выжившие члены экипажа русского крейсера также были подняты из воды, раненым была оказана медицинская помощь. Вице-адмирал Артур Мур был проинформирован о появлении у Вейхайвея русского флота, сравнительно оперативно он получил радиограмму и о внезапном уходе противника. Это известие встревожило Мура, но ночью, когда англичане топили «Рюрик», вице-адмирал Того Хейхатиро сообщил по радио, что корабли его эскадры установили визуальный контакт с русскими крейсерами. Японские отряды шли из Чемульпо в Вейхайвей и находились восточнее Шантунга, поэтому было логично предположить, что союзники пересеклись с эскадрой Чухнина. Это, в свою очередь, означало, что русские готовы встретить основные силы Восточного флота в открытом море, а отряд контр-адмирала Фоукса имеет все шансы натолкнуться на превосходящие силы вражеского флота и прекратить своё существование. Телеграфировав Фоуксу приказ оставаться в Вейхайвее до прихода японцев, Артур Мур приказал строиться в походный ордер. Вперёд, в авангард выдвинулись «Энтрим» и «Аргайлл», в десяти кабельтовых по траверзам флагмана заняли позиции две тройки бронепалубников, в арьергарде тащились эсминцы. «Джед» и «Уэл-ланд» вели на буксирах «Кеннет» и «Итчен». «Челмер» и «Арун» обеспечивали буксировку. Того и Мур ошиблись. Третий боевой отряд контр-адмирала Девы, состоявший из четырёх бронепалубных крейсеров, действительно имел визуальный контакт с «Варягом» и «Аскольдом». Разглядев в темноте смутные силуэты, частично перекрывавшие один другого, японцы сочли, что им повстречались четырёхтрубные «Баян» и «Олаф». Последние в это время стремительно шли на юг, как и вся эскадра вице-адмирала Чухнина. * * * До рассвета оставалось около часа, когда сигнальщики «Амфитрита» заметили в предутренних сумерках по правому борту какой-то корабль, пару минут спустя нырнувший в полосу низко стелившегося над водой тумана. Опознать незнакомца не удалось, а когда он внезапно выскочил из тумана, словно чёртик из табакерки, сигнальщики заорали, что это – «Новик»! Его появление оказалось настолько неожиданным, что командир и офицеры «Амфитрита» на мгновение растерялись. Идя встречно-пересекающимся курсом, вражеский крейсер нёсся двадцатиузловым ходом, и, по идее, должен был проскочить где-то в пяти кабельтовых за кормой «Дайадема» – концевого корабля правого отряда. Пару секунд спустя «лайми» забегали словно наскипидаренные, безнадёжно опаздывая с наводкой орудий – цель перемещалась быстрее птицы. Проносясь мимо «Дайадема», «Новик» сверкнул вспышками выстрелов, практически в упор поразив английский крейсер четырьмя 120-миллиметровыми снарядами; один промах. На шканцах «Дайадема» вспыхнул пожар, «Амфитрит» и «Аргонот» запоздало громыхнули частью 152-миллиметровых пушек правого борта – снаряды пронеслись над и за кормой «Новика», едва не найдя себе цель в нескольких милях мористее. Обнаружив «лайми» и вступив с ними в бой, командир «Новика» капитан 2-го ранга Шульц совершенно не ожидал увидеть в каком-то десятке кабельтовых впереди справа по курсу силуэты английских броненосцев. Решение было принято мгновенно: курс и скорость не менять, беглый огонь по врагу всем правым бортом, торпеды – товсь, пли! Пару минут спустя прямо по курсу были замечены низенькие тени, шарахнувшиеся в сторону, а «Монтагю», «Дункан» и «Корнуоллис» один за другим застучали шестидюймовками. Попадания последовали мгновенно. Теряя скорость, загоревшийся крейсер отвернул в сторону, и в этот момент торпеда «Новика» поразила «Монтагю». Кратковременная заминка на борту торпедированного броненосца не повлияла на меткость канониров «Дункана» и «Корнуоллиса»: крейсер кавторанга Шульца получил ещё три снаряда, потерял ход и стал уходить под воду. * * * «Новик» являлся крайним правофланговым кораблём в разведывательно-поисковой завесе из двадцати двух эсминцев и трёх крейсеров, сформированной Иессеном специально для обнаружения эскадры Мура. Растянувшаяся на целых двенадцать миль по фронту завеса сработала не самым идеальным образом, но результат был налицо – англичан удалось сначала найти, а затем и атаковать. Решающую роль в этом сыграли обе флотилии эсминцев, командиры которых, капитаны 2-го ранга Коломейцев и Рощаковский, проявили себя на все сто. Как только «Новик» вступил в бой, командир 2-й флотилии капитан 2-го ранга Коломейцев сразу же повёл свои эсминцы на помощь Шульцу. После поворота флотилии на восемь румбов вправо британские корабли оказались впереди слева по курсу. Первый дивизион – пять вымпелов – атаковал тройку британских крейсеров, с которыми ранее разминулся «Новик». Второй – также пять вымпелов – смело пошёл в атаку на колонну вражеских броненосцев. Перестроение и преследование «лайми» потребовали энного количества времени, поэтому эсминцы Коломейцева выходили в атаку с первыми лучами появившегося на горизонте солнечного диска. Яркое солнце, к сожалению, не помешало английским наводчикам, встретивших 2-ю флотилию градом снарядов всех калибров. В итоге корабли 1-го дивизиона не смогли выйти на дистанцию пуска торпед, а 2-й дивизион сцепился в жёсткой схватке с шестёркой своих британских визави и так и не смог пробиться к постепенно отстающему «Монтагю». Понимая, что повреждённому броненосцу грозит гибель, вице-адмирал Артур Мур приказал тройке левофланговых крейсеров повернуть назад и разогнать русские эсминцы. Артиллерийский огонь «Европы», «Ниобе» и «Андромеды» вынудил корабли 2-го дивизиона спешно спасаться бегством. «Меткий» и «Мощный» были сильно повреждены и больше не принимали участия в сражении; повреждения получили «Ловкий», «Лёгкий» и «Летучий», числившиеся в 1-м дивизионе. В любой другой ситуации англичанам не составило бы особого труда догнать и добить подранков, но наступивший рассвет в прямом смысле этого слова высветил две серьёзнейшие угрозы. Первой из них являлись двенадцать эсминцев 1-й флотилии капитана 2-го ранга Елисеева, после нескольких поворотов и перестроений нагонявшие эскадру Мура с кормы, и «Боярин» с «Алмазом», замеченные на левой раковине. Вторая угроза была не менее опасна, чем первая: в семидесяти пяти кабельтовых по правому борту из утренней дымки проступили силуэты «Богатыря», «Олега», «Олафа» и «Баяна» – отряд контр-адмирала Иессена. Как только позволили видимость и дистанция, эта четвёрка открыла огонь по «Дайадему», «Амфитриту» и «Аргоноту». Русские броненосные крейсера являлись слишком опасным противником для тройки бронепалубников, поэтому вице-адмирал Мур приказал последним развернуться, отойти в арьергард, и присоединиться к систершипам. Исполняя этот приказ, «Амфитрит», «Аргонот» и «Дайадем» последовательно поворачивали на шестнадцать румбов влево, перекрывая броненосцам линию ведения огня; одновременно «Энтрим» и «Аргайл» получили указание выдвинуться вперёд полным ходом, чтобы парировать вероятную попытку Иессена сделать «crossing the Т». Когда, наконец, тройка бронепалубных крейсеров разблокировала директрису, «Албермарл» громыхнул из 305-миллиметровых орудий. Следом пристрелкой занялись и остальные броненосцы. Кроме «Монтагю», отставшего уже мили на две. Русские не стали вступать в невыгодную им артду-эль. Как только поблизости упали первые крупнокалиберные снаряды, отряд Иессена красиво повернул «все вдруг» на ост и полным ходом вышел за пределы досягаемости ГК английских броненосцев. «Энтрим» и «Аргайл» увязались следом, вступили в перестрелку с «Богатырём», но спустя некоторое время спешно отошли обратно – русский отряд слаженно перестроился, повернув «все вдруг» на норд. Поднимавшееся по небосводу солнце испарило остатки тумана и мглы, и в какой-то момент сигнальщики «Албермарла» разглядели на горизонте полоску дыма; спустя несколько минут полоска трансформировалась в облачко дыма. «Энтрим» и «Аргайл» выдвинулись вперёд, чтобы произвести разведку, и через полчаса морально нокаутировали Мура и офицеров его штаба радиограммой: на горизонте линейный флот противника. Как и подобает истинному британцу, в критической ситуации Артур Мур не потерял присутствия духа. Скрипнув зубами, командующий Восточным флотом твёрдым голосом стал отдавать приказы: контр-адмиралу Джорджу Каллагану перейти с «Монтагю» на «Амфитрит», взять под своё начало все шесть бронепалубников и парировать угрозу со стороны Иессена; «Энтрим» и «Аргайл» получили задачу атаковать русские линкоры с носовых курсовых углов. «Кеннет» и «Итчен» оставались при торпедированном броненосце, который не мог дать полного хода. Мало кто верил, что «Монтагю» и оба эсминца уцелеют в предстоящем бою. Повернув на пять румбов влево, английская эскадра перестроилась и легла на курс, ведущий к китайскому берегу; корабли быстро набрали ход в семнадцать узлов, оставив позади «Монтагю», тащившегося на четырнадцати, и пару эсминцев. К сожалению, примитивнейший до глупости план подсунуть врагу лёгкую добычу потерпел неудачу: русские не обратили особого внимания на севший носом броненосец. Увидев, что «лайми» спешно перестраиваются и меняют курс, Григорий Павлович Чухнин приказал повернуть на шесть румбов вправо, разобрать цели и по готовности начинать пристрелку залпами. Быстро выяснилось, что придётся иметь дело с пятью, а не шестью броненосцами, как предполагалось ранее. Это облегчило задачу выбора целей – каждый линкор открыл огонь по соответствующему кораблю в колонне противника. Шестёрка британских бронепалубников, образовавших подобие кильватерного строя за кормой броненосной колонны, вступила в перестрелку с подходившим полным ходом с востока отрядом Иессена. «Энтрим» и «Аргайл» набрали ход, спугнув «Боярин» и «Алмаз», и неожиданно для себя обнаружили в восьмидесяти пяти кабельтовых нового противника: «Аскольд» и «Варяг» шли параллельно-сходящимся курсом, обходя колонну линкоров с правого борта. На мостике «Албермарла» не видели появления этих двух крейсеров, прикрывшихся корпусами и дымом линкоров. План Мура моментально затрещал по швам. * * *