Кроме вышеперечисленных кораблей в состав сил 2-й эскадры входили минные заградители «Амур» и «Енисей», канонерские лодки «Кореец», «Манджур», «Бобр», «Сивуч», «Гиляк» и четыре клипера. В штабе Чухнина ожидали прибытия ещё двух минзагов – «Тунгуски» и «Печоры», представлявших собой улучшенные копии «Амура» и «Енисея». Новые минзаги шли вместе с линкором «Слава» и тремя зафрахтованными угольщиками. Отрядом командовал опытный моряк Бруно Александрович фон Фитингоф, произведённый в контр-адмиралы буквально перед походом на Дальний Восток. По приходе в пункт назначения фон Фитингоф должен был занять должность командира военно-морских баз Дальний и Порт-Артур. Камчатская пограничная флотилия подчинялась генерал-губернатору Камчатки и Чукотки капитану 1-го ранга Шеину. Основной и первоочередной задачей флотилии являлась борьба с иностранными браконьерами, из года в год заполонявшими территориальные воды Камчатки и Чукотки. Для этого в распоряжении Сергея Павловича имелись четыре угольщика и сборная солянка из семи вооружённых пароходов Добровольного флота; суда имели различное водоизмещение и разные скоростные характеристики. Пограничная флотилия Сахалина состояла из дюжины сторожевых кораблей – мобилизованных пароходов Доброфлота – и трёх небольших угольщиков; задача сахалинских пограничников была аналогична задаче их камчатских коллег. Флотилия подчинялась губернатору Сахалина Николаю Львовичу Гондатти – ставленнику Николая Дмитриевича Стахеева; по рекомендации царя Стахеев обратил взор на рыбопромышленную отрасль экономики России. Деятельность Камчатской и Сахалинской пограничных флотилий сильно осложнила российско-японские отношения. Количество задержанных и конфискованных в 1904 году браконьерских шхун исчислялось двумя десятками, в 1905-м – перевалило за сотню. За первые три месяца 1906 года пограничники конфисковали ещё четыре десятка браконьерских судов. Становым хребтом Балтийского флота являлась эскадра из четырёх стремительно устаревающих броненосцев: «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь» и «Три Святителя»; последний проходил модернизацию на Балтийском заводе. Состав эскадры Балтфлота планировалось пополнить ещё более старым броненосцем «Сисой Великий», которому предстояло встать на ремонт сразу же по прибытии в Кронштадт. Крейсерские силы на Балтике были представлены тремя однотипными и не особо скоростными крейсерами отечественной постройки – «Палладой», «Авророй», «Дианой», – а также чуть более быстроходной «Светланой». Тройка «богинь» была переведена с Дальнего Востока в 1905 году по следующим причинам: прорабатывался вопрос о продаже двух кораблей данного типа Греции, на Балтике остался всего один-единственный крейсер. Теоретически в качестве крейсеров можно было использовать «Штандарт» и «Полярную Звезду», имевшие на вооружении по четыре 120-миллиметровых орудия Канэ, но их реальная боевая ценность оставляла желать лучшего. В составе флота имелись три минных заградителя – «Онега», «Ладога» и «Нарова», переоборудованные из утративших своё боевое значение старых броненосных крейсеров. Отряд кораблей береговой обороны состоял из модернизированных канонерских лодок «Гремящий», «Грозящий», «Отважный», «Храбрый», четырёх клиперов, «Рынды» и десяти тральщиков специальной постройки. Миноносные силы Балтфлота находились в стадии реорганизации и обновления состава – из боевой линии выводились наиболее старые номерные миноносцы. Их заменяли эсминцами типа «Доброволец» – адаптированной переработкой британских V/W из реальности Муромцева с линейно-возвышенным расположением четырёх 75-миллиметровых орудий (за неимением четырёхдюймовок) и двумя трёхтрубными торпедными аппаратами. К сожалению, из-за отсутствия турбин «добровольцы» оснащались морально устаревшими паровыми машинами отечественного производства, поэтому их скорость хода едва достигала тридцати узлов. Кроме четвёрки трёхтрубных «добровольцев» в строю находились девять «соколов», три эсминца типа «Буйный», шесть номерных миноносцев и три минных крейсера. Субмарины II серии постройки Невского завода – «Щука», «Судак», «Стерлядь», «Пескарь», «Белуга» и «Лосось» – составляли 1-й дивизион подлодок Балтийского флота. Второй дивизион подплава был укомплектован лодками III серии Балтийского завода – более крупными и совершенными субмаринами «Кайман», «Крокодил», «Аллигатор», «Варан» «Змея» и «Дракон». Эти подлодки строились с учётом опыта эксплуатации субмарин предыдущих серий и вошли в строй весной 1906 года. Балтийским флотом командовал вице-адмирал Павел Петрович Андреев, начальником штаба являлся вице-адмирал Михаил Герасимович Веселаго, младшим флагманом по личной просьбе канцлера был назначен контр-адмирал Зиновий Петрович Рожественский. Созданный полгода назад Северный флот во всех официальных документах именовался Флотилией Ледовитого океана. Местом базирования ФЛО был Романов-на-Мурмане, который царь переименовал в Мурманск. Флотом командовал контр-адмирал Фёдор Фёдорович Вишневецкий, а начальником штаба при нём состоял каперанг Иван Константинович Григорович. ФЛО состояла всего лишь из двух боевых кораблей – старых крейсеров «Адмирал Корнилов» и «Память Азова», переведённых на север всего лишь пару месяцев назад. Черноморский флот, если говорить откровенно, уже не представлял собой прежней боевой мощи. «Георгий Победоносец», «Екатерина II», «Синоп» и «Чесма» всё ещё доминировали на Чёрном море лишь по причине отсутствия у турок чего-нибудь похожего на современный флот. Более современный «Князь Потёмкин» был сравнительно удачным броненосцем одиночной постройки, чего не скажешь о «Ростиславе» – гибриде мелочной экономии и ошибочной концепции в выборе главного калибра. Тем не менее «Ростислав» являлся флагманским кораблём вице-адмирала Гильдебрандта Якова Аполлоновича – командующего Черноморским флотом. Младшим флагманом был назначен контр-адмирал Николай Иванович Небогатой, начальником штаба – контр-адмирал Генрих Фаддеевич Цывинский. Крейсерские силы на Чёрном море были представлены всего лишь одним броненосным крейсером – «(Знаковым»; его систершип «Кагул» всё еще достраивался в Севастополе. Из находившихся в строю кораблей Черноморского флота системой центральной артиллерийской наводки Каменского-Гейслера были оборудованы «Очаков», «Ростислав» и «Потёмкин»; данная система была смонтирована и находилась в процессе доводки и на крейсере «Кагул». В составе флота имелись девять эсминцев типа «Буйный», четыре «сокола», три минных крейсера и четыре номерных миноносца; для замены последних в Николаеве строилась первая четвёрка «добровольцев». Боевую службу исправно тянули шесть модернизированных канонерок: «Донец», «Терец», «Кубанец», «Черноморец», «Уралец», «Запорожец». В Севастополе базировались минзаги «Дунай», «Буг» и шесть подводных лодок II серии: «Карп», «Карась», «Камбала», «Минога», «Язь», «Угорь». Флотилия на Средиземном море имела переменный состав и к указанному периоду состояла из броненосца «Наварин» и броненосных крейсеров «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». «Наварин», на котором держал флаг капитан 1-го ранга Иван Николаевич Лебедев, задержался на Средиземном море почти на два года. Броненосцу давным-давно требовался капитальный ремонт машин и механизмов, после которого адмиралтейство собиралось превратить «Наварин» в учебно-артиллерийский корабль Балтфлота. Крейсера «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» прошли ремонт и модернизацию артиллерии и прибыли с Балтики всего три с половиной недели назад. Организационно оба эти корабля входили в состав эскадры контр-адмирала Вильгельма Карловича Витгефта, сосредотачивавшейся на Средиземном море в рамках подготовки к войне с Турцией. Согласно плану Адмиралтейства, эскадра Витгефта выдвигалась на ТВД тремя эшелонами. Первый – «Донской» с «Мономахом». Второй – броненосцы «Николай I», «Александр II», броненосцы береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». Третий эшелон состоял из шести вспомогательных крейсеров с десантом и должен был прибыть на Средиземное море перед объявлением войны Турции. Объявленный Великобританией ультиматум ломал планы комбинированной операции по захвату Босфора и Дарданелл. Два батальона Еврейской национальной армии и 2-я полубригада Иностранного легиона изображали учения в Курляндии, ожидая подхода в Либаву вспомогательных крейсеров, «Георгий Победоносец» заканчивал текущий ремонт машин, а 2-я дивизия морской пехоты была разбросана по полевым лагерям от Одессы до Батума. Ультиматум официального Лондона буквально загонял в угол отряд контр-адмирала фон Фитингофа, который от самого Сингапура постоянно сопровождали два-три английских крейсера. В ещё более тяжёлом положении оказались Витгефт и «Наварин» Лебедева – британский Средиземноморский флот имел подавляющее количественное превосходство в виде дюжины броненосцев и почти двух десятков броненосных и бронепалубных крейсеров разных типов. Первым, потерянным Россией боевым кораблём, стал «Сисой Великий», три недели назад наконец-то отозванный со Средиземного моря. Броненосец совершал переход по маршруту Копенгаген – Либава, когда поломка в машине вынудила капитана 1-го ранга Озерова снизить скорость до шести узлов. «Сисой» находился где-то между Борнхольмом и Эландом. В отправленной штабом Балтфлота радиограмме сообщалось, что война между Англией и Россией неминуема. Вице-адмирал Андреев приказал Озерову изменить курс, чтобы укрыться в Данциге либо в Мемеле. Озеров выбрал Мемель. К сожалению, в Кронштадте не знали, что в момент отправки радиограммы Борнхольм с юга огибали шесть английских крейсеров и пять броненосцев – Экспедиционные силы из состава Отечественного флота под командованием вице-адмирала Артура Уилсона. Авангард соединения Уилсона, состоявший из трёх броненосных крейсеров, вошёл в Балтийское море ещё четыре дня назад, чтобы посетить с официальным визитом Стокгольм. Через два дня после объявления Бальфуром ультиматума «Сатлей», «Баккант» и «Юриалус» покинули столицу Шведского королевства, направляясь к устью Финского залива. За три часа до заката 28 мая сигнальщики «Сисоя Великого» обнаружили впереди слева по курсу большое облако дыма, а вскоре разглядели силуэты нескольких боевых кораблей. Пересекая курс британской эскадры далеко за её кормой, броненосец расходился с англичанами. Сигнальщики «Аметиста» заметили двухтрубный корабль минут на сорок позднее своих русских визави. Ещё полтора часа ушло на опознание, так как «Сисой» поначалу почему-то приняли за догонявший эскадру «Венерэбл» – этот броненосец вынужденно отстал от отряда в Скагерраке из-за неполадок с рулевым управлением. Осознав, наконец, что проходящий за кормой их соединения корабль – это действительно «Сисой Великий», за которым «лайми» гнались от самого Копенгагена, англичане изменили курс, отсекая русских от родных берегов. Понимая, что его броненосец обречён, Озеров повернул в сторону Данцига и приказал готовиться к бою. К последнему бою. В штаб флота была отправлена радиограмма, частично заглушенная противником. Машинная команда не покладая рук устраняла неисправность, и к двум часам ночи корабль мог дать двенадцать узлов хода. Увы, наличие у врага четырёх лёгких крейсеров свело на нет попытку отрыва – англичане висели на хвосте словно привязанные, нагло резали курс, вынуждая менять его под угрозой тарана. Не помог даже предутренний туман, в котором «Сисой» навалился на борт «Топаза», помяв тому обшивку. В 09:00 утра по Гринвичу на лёгком крейсере «Сапфир» замигал ратьер: «лайми» любезно сообщили о начале боевых действий между двумя державами и потребовали спустить флаг и сдаться. Русские отказались. В разгоревшемся бою, продолжавшемся до 10:20, пять броненосцев Уилсона превратили «Сисой Великий» в груду искорёженного железа. Британские снаряды разрушили мостик и надстройку, снесли мачты, искорёжили дымовые трубы; обе 305-миллиметровые башни заклинило, часть шестидюймовок вышли из строя, шлюпки и катера были разбиты вдребезги. Следуя на грохот канонады, примерно в половине одиннадцатого в район боя подошли два миноносца под германскими флагами; на горизонте виднелись дымы ещё двух. Немцы просигналили англичанам, что те вот-вот войдут в территориальные воды нейтрального государства. Не желая прямо здесь и сейчас начинать войну ещё и с потомками тевтонов, Уилсон приказал лёгким крейсерам добить «Сисой» торпедами. Британская эскадра вновь открыла огонь, «камушки» понеслись в атаку с носовых курсовых углов. Русские ответили изо всех уцелевших орудий, в том числе из двух двенадцатидюймовок кормовой башни – исправили горизонтальную наводку. «Сапфир» и «Аметист» дружно промазали, «Даймонд» угодил под огонь пары казематных 152-миллиметровых пушек и попал всего лишь одной торпедой, которая не взорвалась. В атаку вышел слегка помятый «Топаз», которому удалось отомстить за ночной навал: торпеда угодила броненосцу в корму. Следом за четвёркой миноносцев с юга подтягивались «Аркона» и «Медуза», в радиоэфире слышались переговоры других германских кораблей. Так и не увидев белого флага, Уилсон велел лечь на курс отхода. Англичане ушли, а немецкие миноносцы подошли к борту «Сисоя Великого». Положение русского броненосца было безнадёжным: вода неотвратимо затапливала внутренние отсеки, волны омывали носовую башню, рулевое управление не работало; кочегары гасили топки и поднимались наверх. Договорившись с немецкими офицерами об эвакуации, Озеров отдал команде приказ покинуть корабль. * * * Утром 28 мая в устье Финского залива патрульным судном пограничной стражи были замечены три четырёхтрубных крейсера. Визуальный контакт произошёл примерно в семи милях южнее Гангута, и, так как на борту «Кондора» не имелось радиостанции, информация о появлении британцев дошла до командования Балтфлота через четыре с половиной часа. За это время отряд контр-адмирала Берни Милна успел захватить и потопить два рыбацких парусника и остановить для досмотра германский пароход. Отдадим должное вице-адмиралу Андрееву – он отреагировал оперативно, сразу же отдав все необходимые приказы и распоряжения. Два дивизиона подводных лодок, семь эсминцев и бригада крейсеров покинули Ревель и Гельсингфорс в течение часа, к выходу в море готовились «Севастополь», «Полтава», «Петропавловск» и шесть миноносцев; на всех береговых батареях Финского залива объявили боевую тревогу. Англичан обнаружили быстро; те, не особо скрываясь, занимались своим излюбленным ремеслом – борьбой с торговым судоходством. К ранее потопленным парусникам добавили ещё парочку, захватили в качестве призов три русских и один голландский пароход. «Баккант» с дальней дистанции безрезультатно обстрелял береговую батарею на Оденсхольме. Появление с нескольких разных направлений русских крейсеров и эсминцев нисколько не смутило Милна, так как «богини» уступали британцам по целому ряду боевых параметров. А вот контр-адмирал Кригер, державший флаг на «Авроре», думал иначе; пользуясь разобщённостью вражеских сил, русские вступили в огневую дуэль с «Юриалусом», обратив того в бегство. За двадцать минут боя противники обменялись попаданиями, после чего флагман Милна разорвал дистанцию. В течение следующих пятидесяти минут к «Юриалусу» один за другим присоединились «Сатлей» и «Баккант», изменив соотношение сил в пользу «лайми». Полагая, что из Ревеля к месту боя на всех парах спешат броненосцы контр-адмирала Рожественского, Кригер решил связать врага боем на отходе, чтобы подвести британцев под главные калибры «полтав», а также дать эсминцам возможность выйти в торпедную атаку. Рожественский, имея в авангарде шесть «соколов», действительно полным ходом шёл к месту боя; с фок-мачты «Петропавловска» хорошо видели, как «Паллада» получила два попадания и загорелась. Прикрывая повреждённый крейсер, «Вольный», «Волевой» и «Видный» дружно пошли на сближение с англичанами, ставя дымовую завесу; их поддержала четвёрка «добровольцев», атаковавшая врага с норд-оста. Выписывающие рваные зигзаги трёхтрубники показались Берни Милну большей угрозой, чем отчаянно дымившие эсминцы типа «Буйный». «Лайми» развернулись «все вдруг» через правый борт, ложась на обратный курс, после чего с флагмана Милна разглядели в клубах дыма на зюйд-осте мачты и трубы русских броненосцев. «Соколы» хорошенько надымили, до поры до времени скрыв от противника приближение главных сил, и теперь артиллеристы «полтав» страстно жаждали применить в реальном бою систему центральной наводки Каменского-Гейслера. Снаряды «Петропавловска» и «Севастополя» раз за разом ложились в непосредственной близости от «Сатлея» и «Юриалуса», но прямых попаданий добиться не удалось. Идущая в арьергарде «Полтава» не открывала огня из-за плохой видимости целей. Покинув Финский залив, отряд контр-адмирала Милна продолжил операцию по блокированию торговых путей в Балтийском море. Крейсируя западнее островов Даго и Эзель, британцы в течение следующего дня захватили ещё два русских парохода и потопили рыболовный парусник. Эскадра и бригада крейсера Балтийского флота даже не пытались противодействовать англичанам, так как все наличные силы были заняты обеспечением минных постановок. «Ладога», «Нарова», «Онега» и «Волга» совместно с четырьмя канонерскими лодками «засеяли» акваторию Финского залива многими сотнями морских мин, фактически перегородив его пятью линиями, тянувшимися от Наргена до Порккала-Удд. * * * Утром 29 мая пять броненосцев Уилсона занялись обстрелом мирно спавшего городка Виндава, а за час до полудня в Ирбенском проливе были замечены два четырёхтрубных крейсера. Это были «Кресси» и «Абукир», направлявшиеся в Рижский залив. Восьмиорудийная береговая батарея на мысе Церель, вооружённая 152-миллиметровыми орудиями с длиной ствола в тридцать пять калибров, безрезультатно выпустила три десятка снарядов, не попав по врагу ни разу. Получив донесения, что англичане безнаказанно громят Виндаву, вице-адмирал Андреев приказал Рожественскому и Кригеру выдвинуться к побережью Курляндии и попытаться заманить врага в район патрулирования 2-го дивизиона подлодок; субмарины этого дивизиона занимали позиции к западу от острова Даго. Взаимодействие с подводными лодками предписывалось осуществлять по радио. Через Моонзунский пролив в Рижский залив спешно отправили две канонерские лодки и три «сокола», из Кронштадта в Ревель вышли «Абрек», «Светлана» и вспомогательный крейсер «Океан». Вице-адмирал Макаров отдал приказ командиру Кронштадтской военно-морской базы контр-адмиралу Нидермиллеру в срочном порядке подготовить к выходу в море ещё не принятые в казну эсминцы «Охотник» и «Пограничник». * * * Между тем британское соединение пополнилось броненосцем «Венерэбл», лёгкими крейсерами «Эттентив» и «Эдвенчер», бронепалубными «Тезеус», «Гибралтар», «Графтон» и «Эндимион»; последние были замечены входящими в Ирбенский пролив. Превратив несколько десятков объектов недвижимости Виндавы в пылающие руины, Уилсон присоединил к своей эскадре «Венерэбл», «Эттентив», «Эдвенчер» и пошёл на рандеву с отрядом Милна. Встреча состоялась в пятнадцати милях западнее Виндавы, после чего англичане двинулись к Аландскому архипелагу. Взаимное обнаружение произошло случайным образом. С идущего на правом траверзе эскадры Рожественского «Москвитянина» увидели лежавший в дрейфе пароход, и эсминец повернул в его сторону. С противоположной стороны к пароходу шёл лёгкий крейсер «Сапфир», с которого чуть ранее датчанам приказали остановиться. Противники увидели друг друга практически одновременно. Прочитав радиограмму с «Сапфира», Артур Уилсон предположил, что четыре русских эсминца – это авангард основных сил Балтфлота. Контр-адмирал Рожественский, в свою очередь, пришёл к аналогичному выводу по причине того, что «Аврора» и «Диана» с тремя эсминцами добежали уже до Ирбенского пролива, так и не обнаружив врага. Ни минуты не мешкая, Рожественский отдал броненосцам приказ немедленно лечь на обратный курс; аналогичный приказ получили и корабли Кригера. Какое-то время отряды броненосцев противоборствующих флотов шли параллельными курсами, совершенно не подозревая об этом. Три британских «самоцвета» стали теснить четвёрку «добровольцев» к северо-западу, пока взору англичан не открылась кильватерная колонна из трёх броненосцев и нескольких миноносцев. Отряд Кригера «лайми» в тот момент не заметили.