Визит на Балтийский завод стартовал с экскурсии-инспекции на строящиеся линкоры «Князь Суворов» и «Слава». Экскурсоводами выступили директор завода генерал-майор Инженерного корпуса Ратник Саверий Ксаверьевич, а также полковники-инженеры Пётр Филимонович Вешкурцев и Николай Николаевич Кутейников. К экскурсии нежданно-негаданно присоединился подполковник Александр Петрович Меллер с Обуховского сталелитейного завода, заскочивший на Балтийский завод по служебной необходимости. Присутствие Меллера оказалось весьма кстати, дав монарху возможность оперативно, из первых рук получить информацию о сроках готовности 305-миллиметровых орудий главного калибра, а также о текущем состоянии дел на ОСЗ. Несмотря на плотный график визита, Владимир Александрович выкроил немного времени, чтобы поинтересоваться мнением Александра Петровича по нескольким вопросам технического характера. С прицелом на будущее. Ответственными за строительство «Дельфина» и «Касатки» являлись инженер Иван Григорьевич Бубнов и капитан 2-го ранга Михаил Николаевич Беклемишев. Получив в 1900 году предписание МТК о создании комиссии по подлодкам, Бубнов с Беклемишевым посетили в 1901–1902 годах САСШ, Англию, Францию, Германию и Италию, имея цель ознакомиться с зарубежными достижениями в данной сфере. Обобщив по итогам загранкомандировок передовые технические решения иностранных инженеров-кораблестроителей, Иван Григорьевич и Михаил Николаевич разработали свой собственный оригинальный проект, одобренный… и положенный под сукно всесильным канцлером тире генерал-адмиралом. Отвергнув авторский проект Бубнова и Беклемишева, Алексей Александрович повелел им строить «Дельфин» и «Касатку» согласно совместным техническим выкладкам и эскизам императора и генерал-адъютанта Алексеева. В целях дезинформации вражеской агентуры вышеуказанные эскизы и выкладки выдавались за разработку неких гениев-теоретиков из Управления стратегических исследований. Действительно, на всей документации, полученной членами комиссии, стояла личная подпись руководителя УСИ, великого князя Петра Николаевича. Он же, Пётр Николаевич, курировал процесс постройки – дистанционно, ни разу не появившись на верфи за всё время работ. В день закладки подлодок на завод как бы мимоходом наведались наследник престола Кирилл Владимирович и Николай Александрович Второв – влиятельнейший банкир и промышленник Российской империи. Результатом сего визита стало финансово-техническое участие в строительстве корпорации «Посейдон», чьи совладельцы вознамерились получить в ближайшем будущем госзаказ как минимум на десяток подводных лодок. Второв, имевший невероятное чутьё на прибыльные дела, рассчитывал подмять под себя перспективное направлением целиком, став монополистом в отрасли подводного кораблестроения. Что же касается наследника престола, то он сыграл роль свадебного генерала, причём сыграл эту роль без нареканий. В отличие от первых российских субмарин в реальности Муромцева, своим внешним видом напоминавших раздутых бочкообразных рыб, «Дельфин» и «Касатка» смотрелись типичными выходцами из середины двадцатого века. Этакая смесь «семёрок», «эсок», «щук», «ленинцев». Выбирая форму корпусов, незваные гости из будущего исходили из того, что в первой четверти двадцатого века подводные лодки, по сути, являлись ныряющими кораблями. К примеру, субмарины Первой мировой выходили на позиции и вели поиск целей в основном в надводном положении, а погружались для торпедных атак и для уклонения от вражеских контратак и преследования со стороны противника. На первый план выходили хорошая мореходность, живучесть и автономность, надёжность работы двигателей, аккумуляторных батарей и всех систем оружия в целом. Безоружные и беззащитные гражданские корабли топились как торпедами, так и артиллерией. За время войны субмарины освоили роль минных заградителей и подводных транспортов. В отличие от большинства русских подлодок времён Первой мировой в реальности Муромцева, «Дельфин» и «Касатка» получили двухкорпусную конструкцию с несколькими межотсечными водонепроницаемыми переборками. Нормальное надводное водоизмещение субмарин достигало 350 тонн, подводное составляло чуть больше 500 тонн. Два бензиновых мотора позволяли развить в надводном положении скорость до одиннадцати узлов. Скорость в подводном положении составляла около семи узлов – не самый плохой показатель среди зарубежных «одноклассников». Вооружение подводных лодок состояло из четырёх торпедных аппаратов – двух носовых и пары кормовых, а также одной 47-миллиметровой пушки. Согласно замыслам императора, «Дельфину» с «Касаткой» предстояло стать платформами для отработки заложенных в них конструкторских решений, а также «учебными партами» как для инженеров, так и для первых офицеров-подводников. При наличии у России трёх действующих флотов пара учебно-боевых подлодок являлась каплей в море, поэтому ещё во время достройки этих кораблей Балтийский завод получил заказ на четыре субмарины II серии. Им планировалось присвоить «рыбьи» названия – «Скат», «Налим», «Макрель», «Окунь» – и перевезти на пароходах во Владивосток и Дальний. Забегая вперёд, скажем, что полгода спустя Невский завод, организационно входивший в корпорацию «Посейдон», также получил заказ на строительство шести подводных лодок II серии. «Щука», «Судак», «Стерлядь», «Пескарь», «Белуга» и «Лосось» одна за другой вошли в строй осенью 1904 года. На Балтийском заводе к тому времени, благодаря внедрённому Кутейниковым методу секционной постройки, в хорошем темпе клепали шесть новых боевых единиц II серии для тихоокеанцев: «Осётр», «Сиг», «Кефаль», «Бычок», «Палтус» и «Плотву». – Степан Осипович, а почему бы вам, морякам, не превратить новые линкоры в носителей подводных миноносцев? Помнится, у вас в своё время была хорошая практика на «Великом князе Константине», на котором Вы гоняли турок по всему Чёрному морю. Потоптавшись на узкой палубе «Касатки», Павел Александрович с видимым облегчением протопал по перекинутому через полоску воды мостику назад на набережную. И сразу же обратился к управляющему Морским министерством. – Что скажете? Макаров бросил беспомощный взгляд на Алексея Александровича: Адмиралтейство закрыло тему носимых миноносцев ещё несколько лет назад. Канцлер стоял в сторонке, о чём-то негромко беседуя с начальником МТК, оба посматривали на лейтенанта, суетившегося в тесном «лимузине» рубки «Дельфина». – Э-э-э… Видите ли, ваше высочество, в России внимательно отслеживают различные новшества в мировом кораблестроении. Мы не стали повторять эксперимент Бенедетто Брина с подпалубным ангаром-доком для миноноски, как это сделали итальянцы на своём «Кайо Дуилио». Нам прекрасно известно то, что французы далеко не в восторге от построенного ими крейсера-носителя миноносок «Фудр». – Степан Осипович, напоминаю: с некоторых пор французы не пользуются в России прежним авторитетом, – ехидно вставил командующий Гвардейским корпусом. – Совершенно верно, вашевысочество. Мы, Россия, стали застрельщиками новых веяний в морских делах, и не только, – мгновенно согласился с мнением собеседника управляющий Морским министерством. – Что же касается вашей идеи использовать новые линкоры в качестве носителей подводных лодок, то я предложу его высочеству Алексею Александровичу обсудить данный вопрос с его величеством. Генерал-адмирал и канцлер в одном лице наконец-то оторвался от разговора с Мессером. – Павел, никаких обсуждений не будет. Все наши линкоры и броненосцы проектировались как артиллерийские корабли. Я скажу прямо как есть: лягушатники сели в лужу со своим «Фудром». Хорошо, что мы не попались на эту удочку. – Покорнейше прошу меня извинить, господа, я прямо сейчас могу назвать броненосцы, идеально подходящие в качестве носителей подводных лодок. – Несмотря на едва заметную усмешку на губах, вице-адмирал Дубасов говорил громким и уверенным голосом. «Эх, не сдержался наш Фёдор Васильевич, пнул-таки своих коллег по цеху при всём честном народе, – мысленно восхитился старлей из будущего. – Энергичному и опытному адмиралу тяжело смириться с ролью стороннего наблюдателя на обочине кораблестроения… Мыслю, что сейчас наши славные флотоводцы вдрызг переругаются прямо на глазах у штатских и собственных же подчинённых». «Взрослые же люди, чёрт подери… – Выбравшись из люка, ведущего внутрь лодки, Владимир Александрович задержался в “лимузине” рубки, чтобы задать пару-тройку вопросов лейтенанту Черкасову, командиру “Дельфина”. – Сейчас я дам им прикурить…» – Удачи вам, лейтенант, в командовании вашей «рыбкой». Пожав руку Черкасову, вытянувшемуся по стойке смирно, император повернулся лицом к набережной. – Господа адмиралы, над водой звуки разносятся ой как далеко! Не желаете ли продолжить обмен любезностями после торжественного обеда? – Да-да, немедленно жду всех к себе во дворец! – Бросив быстрый взгляд на старшего брата, Алексей Александрович расплылся в широкой улыбке; в глазах генерал-адмирала мелькали огоньки гнева и недовольства. – Отказы не принимаются, обижусь! Пока ехали во дворец канцлера, государь всея Руси приватно побеседовал с Павлом Александровичем. – Павел, позволь, я напомню тебе, что жандармы и контрразведка сбились с ног, ежемесячно отлавливая десятки иностранных шпионов, террористов, революционеров и просто болтливых придурков. Наши враги давным-давно вычислили, что именно в нашей семье рождаются революционные технические решения и идеи, способные перевернуть тактику и стратегию. Понимаешь, о чём я говорю? – Владимир, если ты всерьёз веришь в то, что подводные лодки способны изменить тактику и стратегию войны на море, то зачем мы строим и строим сверхдорогущие надводные корабли? Зачем тратим десятки миллионов рублей на линкоры, когда армия ещё не насыщена современной полевой артиллерией? – Младший брат императора, как говорится, бил не в бровь, а в глаз. – Из-за флота мы перестали вкладывать деньги в модернизацию крепостей, из-за флота мы никак не сформируем новые пехотные и кавалерийские дивизии. «Ну и ну, флот виноват во всём и вся… Я уже слышал подобное… от Николаши! – Владимир Александрович невольно восхитился талантом Николая Николаевича Младшего загребать жар чужими руками. – Ну, Лукавый, держись!» «М-да, твой братишка однозначно пал жертвой харизматичной каланчи пожарной, – удручённо констатировал Муромцев. – Но в целом Павел мыслит стратегически, зрит в корень…» «Один шибко умный вселенец прожужжал мне все мозги про то, что в его реальности Николаша фактически работал во благо Англии, – мстительно напомнил хозяин тела. – Сейчас я кое-кому организую стратегию…» – Ты прав, брат, флот «съедает» десятки миллионов рублей, которые мы могли бы пустить на пушки и пулемёты. Я обещаю тебе, что мы ограничимся постройкой десяти линкоров класса «Цесаревич» и отменим модернизацию всех устаревших броненосцев. – Сделав вид, что задумался, император принял решение переиграть Лукавого на его же поле. – Очень хорошо, что ты напомнил мне про крепости. Крепости на нашей западной границе, в Польше, уже не соответствуют требованиям новой эпохи. В случае войны с Германией и Австрией враг применит крупнокалиберные мортиры, которые похоронят наши гарнизоны в обломках укреплений и фортов… Спустя четверть часа командующий Гвардейским корпусом в расстроенных чувствах перешагнул порог резиденции Алексея Александровича. С одной стороны, раскрыв планы развития российского флота, государь развеял опасения младшего брата, зародившиеся у того во время одной доверительной беседы с Николаем Николаевичем Младшим. С другой, столь красочно обрисовал безрадостную и мрачную перспективу русских крепостей в Привисленском крае, что Павел Александрович внутренне содрогнулся. Он словно наяву увидел, как германские бронебойные снаряды проламывают стены и крыши фортов, а затем взрываются в заполненных солдатами коридорах и казематах… Это было страшно. Здесь следует отметить, что Николай Николаевич Младший периодически озвучивал перед подчинёнными мысли о том, что сухопутной державе, коей, без сомнения, является Россия, совершенно не обязательно обзаводиться многочисленным военным флотом. Сравнивал в качестве примеров Германию, потенциального противника на континенте, и Великобританию, давнего недруга России. Германская нация, обделённая при колониальном разделе мира, по мнению Николая Николаевича Младшего, в обозримом будущем созреет для большой войны ради расширения жизненного пространства в Европе. Оставшаяся в гордом одиночестве Франция неизбежно будет побеждена, после чего немцы обратят хищный тевтонский взор на восток, в сторону необъятных русских просторов. Вот тогда-то народ горько пожалеет о том, что властители вбухали несколько годовых военных бюджетов страны в плавающие казармы, обделив вниманием сухопутные силы. Ну и так далее в том же духе. В несколько годовых военных бюджетов Павел Александрович, разумеется, не верил, так как имел доступ к реальным цифрам доходов и расходов империи. А вот в необходимости строить «кэпиталшипы» усомнился. Усомнился после ознакомления с новым видом морского оружия – подводными лодками. В свете оборонительной стратегии, принятой Россией на океанских просторах, сравнительно дешёвые и многочисленные субмарины смотрелись отличной альтернативой дорогущим броненосцам и броненосным крейсерам. Озвучивая младшему брату приоритеты кораблестроительной программы на период с 1905-го по 1910 год, Владимир Александрович говорил чистую правду. По завершении постройки пяти линкоров типа «Бородино», броненосца «Князь Потёмкин» и двух крейсеров по образцу «Богатыря», на ведущих судостроительных заводах страны предстояло разместить заказы ещё на четыре линкора. Пару на предприятиях Северной столицы и два «для нужд Черноморского флота»: в Николаеве на верфях корпорации «Прометей» и, возможно, на стапеле Лазаревского адмиралтейства. Основные параметры технического задания на новые линкоры были заранее определены лично самим царём: скорость – восемнадцать-двадцать узлов, вооружение – восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях, дюжина казематных шестидюймовок, главный броневой пояс – 270 миллиметров. В качестве силовой установки предписывалось использовать паровые машины тройного расширения, так как годных для монтажа на корабли турбин не имелось от слова совсем. В Адмиралтействе и МТК потихоньку скрипели шестерёнки технической мысли – адмиралы, офицеры и инженеры жонглировали цифрами, определяясь с водоизмещением, весом и толщиной брони и переборок. Никто никуда особо не торопился. Перераспределив Высочайшим рескриптом заказы на строительство броненосных крейсеров и крейсеров 2-го ранга в пользу германских и французских компаний, император вскоре столкнулся с недовольством со стороны отечественных судостроителей и непониманием со стороны определённой группы морских офицеров. Господ предпринимателей можно было легко понять – в России стремительно разрастался капитализм, а потенциальная прибыль со свистом пролетела мимо карманов российских промышленников. Словно пресловутая фанера над Парижем. Хорошо образованные морские офицеры, в массе своей искренне радеющие за Отечество, прекрасно осознавали, что крейсерский тайм-аут грозит отечественному кораблестроению ещё большим отставанием от передового мирового уровня. Критическим отставанием на многие годы, так как промышленный потенциал России и культура производства бледно смотрелись на фоне тех же Англии, САСШ, Германии. На явные и мнимые обиды доморощенных капиталистов монарх клал с прибором с высокой колокольни, а с плюрализмом мнений среди морских офицеров покончил одним махом. Получил как-то в один прекрасный день телеграмму от Николая Александровича Второва об успешном завершении операции по линии промышленного шпионажа, где также сообщалось о намерении немцев установить на крейсере «Любек» паровые турбины Парсонса, и призадумался. Через недельку обсудил тему с генерал-адмиралом тире канцлером и специально приглашёнными в столицу членами МТК. Результатом сего саммита стало объявление открытого конкурса на проект лёгкого крейсера, способного развить скорость в двадцать семь – двадцать восемь узлов, практически недостижимую при использовании паровых машин тройного расширения. Как и ожидалось, конкурс безрезультатно растянулся на много месяцев; МТК получил множество новаторских идей и технических решений, а недовольные господа офицеры – пищу для размышлений. Спустя какое-то время в периодической печати появились публикации о паровых турбинах, в которых недавние критики оценивали крейсерские каникулы уже в совершенно ином ракурсе. После обеда в резиденции Алексея Александровича прояснилась причина неожиданного демарша главы службы контрразведки. Фёдор Васильевич попросил дать ему возможность высказаться по некоторым наболевшим вопросам. И высказался, указав на нежелание Адмиралтейства выжимать весь возможный потенциал из устаревших кораблей, уже не способных противостоять своим более современным визави. Дубасов начал свою речь с констатации общеизвестных фактов: – Мы десятки лет готовимся к решению вопроса Проливов, собираясь достичь Константинополя напрямик через Босфор. Храним в Одессе «особый запас», построили броненосцы с сильным носовым залпом, на практике отработали планы переброски войск морем. А зачем? Зачем нам ломиться через Босфор, когда существует другой путь? – Дарданеллы укреплены не хуже Босфора, – догадавшись, о чём пойдёт речь, вставил адмирал Макаров. – Разумеется, турки готовы встретить врага и у ворот Дарданелл, – кивнул вице-адмирал. – Поэтому я бы предложил десантироваться в Саросском заливе, затем ударом с тыла нейтрализовать вражеские форты на полуострове Галлиполи. Лучше всего захватить, чтобы расстрелять из трофейных пушек укрепления Кум-Кале, Чанак-Кале, Нагары и другие. Для успеха операции потребуется пятнадцать тысяч хорошо подготовленных морских пехотинцев и совершенно иные десантно-высадочные средства. – Какие? – воспользовавшись паузой, тотчас поинтересовался император. – Многочисленные мелкосидящие моторные катера, способные доставить солдат, лошадей и пушки прямо на берег, – объяснил Фёдор Васильевич. – Залог успеха десанта – артиллерийская поддержка крупным калибром, а для этого необходимо иметь вооружённые гаубицами мощные и забронированные корабли. – Мониторы и канонерские лодки? – спросил хлебосольный хозяин дома. – Я считаю, что вместо мониторов и канлодок следует использовать устаревшие броненосцы с установленными на их палубах современными дальнобойными гаубицами, – ответил главный контрразведчик империи. – Наилучшими кандидатами для перевооружения до сегодняшнего дня я считал броненосцы «Николай Первый» и «Александр Второй», теперь же предлагаю превратить их в носители подводных лодок. Из расчёта по две подлодки на каждом корабле. Начальник МТК переглянулся с управляющим Морским министерством. – А что? Можно попробовать. Освободить от надстроек корму, убрать шлюпки и катера, снять грот-мачту… Это даст метров сорок свободной палубы. – А чем будем спускать и поднимать подлодки? – Алексей Александрович погладил свою окладистую бороду. – Вон у французов на «Фудре» куча проблем с куда более лёгкими миноносками. – Спускать будем тельферно-козловыми кранами, а поднимать обратно на борт их вовсе не обязательно. Да-да, господа, не обязательно – в перспективе носители станут средством доставки подводных лодок ближе к вражеским берегам и коммуникациям, – вступил в разговор Владимир Александрович. – После модернизации и монтажа кранов оба броненосца-носителя продолжат службу в учебно-артиллерийском отряде, чтобы отработать тактику применения и научить нас всех использовать новый вид морского оружия. Наступательного оружия, господа. В гостиной воцарилась мёртвая тишина. Маститые адмиралы переглядывались изумлёнными взглядами – монарх в очередной раз поразил их, просоленных океанскими штормами старых морских волков. Поразил новизной взглядов на перспективы использования новомодных подлодок, словно заранее знал о тактике использования кораблей данного класса. «Володя, ты гений! До Первой мировой и в её начале британские военно-морские эксперты всерьёз полагали, что подлодки станут участвовать в эскадренных боях! Наравне с эсминцами, дредноутами и крейсерами! – Восторгу Муромцева не было предела. – Во время войны до адмиралов постепенно дошло, что субмарины банально не поспевают за надводными кораблями и их лучше развёртывать в определённых квадратах моря. До боя, на позиции, как бы в засаде, где подводникам сам бог велел использовать их самое сильное качество – скрытность…» «Ну, тутошние британские адмиралы ещё не в курсах, что подводные лодки не ходят в бой в одной линии с линкорами и крейсерами. Лично меня бы крупно озаботил и заставил задуматься вид вражеского броненосца с подлодками на верхней палубе, – мысленно усмехнулся император. – Кстати, один старший лейтенант из будущего как-то раз поведал, что в его время строили корабли-доки с затапливаемой камерой внутри корпуса для безопасного спуска на воду десантных средств. Думается, вместо амфибий в док могут встать подводные лодки, а при необходимости – торпедные катера и малые моторные тральщики, за которые ты ратуешь двумя руками». «Да, ратую руками и ногами. В моей реальности японцы мастерски использовали минное оружие, а во время Великой Отечественной немцы буквально завалили “рогатой смертью” весь Финский залив, – моментально отреагировал вселенец. – Вспомнил! В сорок втором году японские мини-субмарины атаковали британскую базу в Диего-Суареце, где повредили линкор “Рэмиллис” и потопили английский танкер. А в Индийский океан эти маленькие подлодки доставил специально оборудованный носитель, “в девичестве” гидроавиатранспорт…» Степан Осипович вовсе не намеревался поднимать белый флаг.