«Не вижу особой проблемы, – пожал плечами император, выходя из гостиной. – Скажу Алексею, чтобы он по-быстрому закупил в Германии “телефункены” с доставкой на Дальний Восток». «Хорошо быть царём-батюшкой: проблемы решаются на раз-два, – восхитился Муромцев. – Тёзка, а почему бы тебе сразу не купить фирму “Сименс и Гальске”?» «По той же самой причине, по которой в твоём времени Россия не купила фирмы “Самсунг”, “Асус”, “Делл” и прочие “сони”, – отзеркалил государь с долей иронии тональность киллера-гипнотизёра. – На завтра, если ты не забыл, у меня запланирована утренняя баталия с министром финансов. Напомни попросить Озерова наскрести в бюджете десяток миллионов на твои любимые миномёты… Пришла пора их “изобрести”…» «Пора заняться настоящими, реальными финансовыми реформами: ввести налоги на недвижимость, обанкротить Дворянский земельный банк, ударить рублём по крупным землевладельцам, поставить к стенке финансовых спекулянтов, – пробурчал в ответ вселенец. – Господа Поляковы и Гинцбурги с превеликим удовольствием поучаствуют в переделе собственности…» «О да, наши милые еврейские банкиры и их соотечественники с удовольствием поучаствуют в любой авантюре, которые пахнут гешефтом, – В ответе хозяина тела проскользнули нотки сарказма. – Кстати, благодаря именно еврейским деньгам нам удалось смягчить последствия экономического кризиса девяносто девятого года». «Подумаешь, самые богатенькие евреи страны собрали тридцать пять миллионов рубликов, – фыркнул Муромцев. – Да на одной прокрутке казённых денег через банк “Прометей” они заработали раз в пять больше». «Во-первых, не тридцать пять, а тридцать шесть с половиной, а во-вторых, львиная доля заработанного ими капитала пошла на кредитование реального сектора экономики, – усмехнулся Владимир Александрович. – Согласно нашим изначальным договорённостям, между прочим…» «Если бы не Нечволодов и его парни, то фиг бы они вложились в российскую экономику, – не скрывал своего скепсиса незваный гость. – Не боишься, что евреи банально скупят на корню всю Россию?» «В твоём будущем евреи скупили весь мир и множество раз сотворили с ним то, что красочно расписано в “Камасутре”, – с лёгкостью положил вселенца на лопатки император. – Меня сейчас больше заботят отряд Моласа и перевооружение армии, а не “пехота Яхве”…» Идущий на Дальний Восток отряд под командованием контр-адмирала Михаила Павловича Моласа состоял из двух броненосцев, двух крейсеров, тринадцати истребителей – пять типа «Буйный» и восемь единиц типа «улучшенный “Кит”» постройки фирмы «Шихау», – и дюжины судов обеспечения. Первой звездой отряда, без сомнения, являлся «Цесаревич», по образцу которого в России строилась серия из пяти броненосцев. Семнадцать с половиной тысяч тонн водоизмещения, симметричный силуэт с двумя дымовыми трубами, стосорокаметровый корпус без излюбленного французами завала бортов, восемнадцать узлов полного хода – таков был «Цесаревич», созданный Амбалем Лаганем согласно техническому заданию Владимира Александровича. Вооружение состояло из восьми 305-миллиметровых орудий ГК с длиной ствола в сорок калибров в четырёх башнях, двенадцати 152-миллиметровых пушек в бронированных казематах и четырнадцати 75-миллиметровых «хлопушек», раскиданных по казематам и верхней палубе. Как и на «Ретвизане», орудия ГК «Цесаревича» имели угол возвышения в тридцать пять градусов. Корабль имел солидную броневую защиту. Главный бронепояс состоял из плит толщиной в 250 миллиметров и тянулся от носового до кормового броневых траверзов, в свою очередь имевших толщину от 100 до 200 миллиметров. Выше располагался верхний бронепояс с толщиной плит в 200 миллиметров, казематы 152-миллиметровых орудий защищались 150-миллиметровыми бронеплитами. Оконечности броненосца от бронетраверзов до форштевня и почти до архштевеня были защищены 100-миллиметровой бронёй, броневая палуба и её скосы состояли из плит толщиной 60 миллиметров, две противоторпедные переборки – 30 и 50 миллиметров соответственно. Боевая рубка была защищена наиболее основательно – 270-миллиметровые стенки и 100-миллиметровая крыша. Бронирование башен ГК достигало 270 миллиметров (лобовые проекции), боковые стенки состояли из 200-миллиметровых плит. Тыльная часть башен имела толщину 150 миллиметров, а крыши перекрывались 100-миллиметровыми бронеплитами. Барбеты башен защищались 250—270-миллиметровыми бронеплитами. Главной особенностью проекта «Цесаревича» и строящихся по его подобию кораблей являлась линейновозвышенная схема расположения башен ГК в диаметральной плоскости корпуса. Данная схема, ставшая со временем классической, позволяла сосредоточить огонь изо всех восьми 305-миллиметровых орудий по целям, находившимся на траверзах корабля. По целям на носовых или кормовых курсовых углах могли работать четыре 305-миллиметровых орудия ГК. Шестидюймовки Канэ располагались в четырёх казематах, по три орудия в каждом, и были разделены противоосколочными переборками. Интересной особенностью размещения казематных пушек являлась возможность сконцентрировать огонь шести 152-миллиметровых орудий прямо по носу или по корме. В проекте имелись и недостатки, причём существенные, вызванные ограничениями водоизмещения. В частности, была признана недостаточной высота барбетов возвышенных башен главного калибра – второй и третьей. В походном положении орудия этих башен почти соприкасались с крышами первой и четвёртой башен. Кроме этого, расположенные в двух казематах в средней части корпуса восемь 75-миллиметровых пушек Канэ – по четыре на борт – защищались бронёй толщиной всего в 60 миллиметров. Таким образом, попадание фугасным снарядом крупного калибра в каземат противоминных скорострелок могло привести к весьма неприятным последствиям. На строившихся в России по образцу «Цесаревича» броненосцах типа «Бородино» этот недостаток ликвидировали, защитив каземат малокалиберной артиллерии 150-миллиметровыми бронеплитами. Второй звездой отряда контр-адмирала Моласа был броненосный крейсер «Богатырь». Историю постройки этого корабля, его систершипов, а также крейсера 2-го ранга «Боярин» можно было бы приводить в учебниках в качестве хрестоматийного примера образа мышления высокопоставленной российской бюрократии, не приученной проявлять какую-либо личную инициативу. Всё началось с того, что осенью 1899 года Владимир Александрович вызвал к себе во дворец четырёх членов адмиралтейств-совета, чтобы обсудить с ними тактику противоборствующих сторон в недавно отгремевшей Испано-американской войне. В процессе беседы за чаем с плюшками выяснилось, что флотоводцы высоко оценивают действия американского крейсера «Бруклин» и не прочь получить в своё распоряжение несколько подобных кораблей вдобавок к заказанным во Франции «Баяну» и «Олафу» (второй крейсер типа «Баян»). Император удивлённо поднял брови, обвёл взглядом лица вице-адмиралов Копытова, Казнакова, Мессера и Макарова. – В чём же проблема, господа? Надо – построим… Кстати, почему вы молчали и не сообщили мне о своих выводах раньше, хотя бы месяца два назад? – Ваше величество, насколько мне известно, фирма «Форж э Шантье» не может строить несколько кораблей одновременно, а наши казённые и частные верфи загружены под завязку, – развёл руками управляющий Морским министерством, после чего извиняющимся тоном добавил: – Простите, ваше величество, мне следовало обратиться к вам раньше. «Я давно говорил, что Васильич тебя боится, вот и сейчас он думал тихонько пересидеть в кустиках. Понадеялся на родимое русское авось, – моментально влез Муромцев со своими комментариями. – Слушай, тёзка, тебе больше не нужно лавировать между закидонами племянника и самолюбием младшего братца… Если не ошибаюсь, фрицы ещё не закладывали “Богатырь”. Понимаешь, о чём я?» Монарх с полминуты молчал, с горечью осознавая тот факт, что вселенец в очередной раз прав – Копытов действительно его боялся. Интересно, что он такого успел сотворить, чтобы напугать боевого вице-адмирала? – Николай Васильевич, полагаю, вы в курсе, что японцы заказали фирме «Вулкан» броненосный крейсер, аналогичный кораблям класса «Идзумо». Думаю, наши германские друзья пойдут нам навстречу, если вместо бронепалубника мы попросим построить быстроходный броненосный крейсер, а лучше два. – Ваше величество, вы желаете аннулировать строительство «Богатыря»? – В голосе вице-адмирала Казнакова явственно слышались нотки озадаченности. – Как в этом случае быть с уже заключённым контрактом? Вдруг немцы потребуют выплатить неустойку? – Николай Иванович, ни один уважающий себя капиталист не станет отказываться от более жирного куша из-за капризов платёжеспособного клиента, – усмехнулся император, иронично взглянув на начальника ГМШ. – Господа, согласуйте с нашими друзья из Штеттина контракт на два броненосных крейсера со скоростью в двадцать два – двадцать три узла, вооружённые и забронированные не хуже «Баяна» и «Олафа». Водоизмещение, скажем, десять тысяч тонн, можно больше, но чтобы был не хуже, чем «японец». – Прошу прощения, ваше величество, но в свете обсуждаемой темы я бы хотел поднять ещё один важный вопрос, – вступил в разговор вице-адмирал Макаров. – Разрешите? – Конечно, Степан Осипович, мы для того здесь и собрались, – дружелюбно улыбнулся Владимир Александрович. – Что за вопрос? – Разговор пойдёт о крейсере второго ранга «Боярин», заказанном датской фирме «Бурмейстер ог Вайи». По каким-то не понятным мне причинам мы собираемся строить корабль, на три-четыре узла уступающий в скорости проекту фирмы «Шихау». – Председатель МТК бросил неприязненный взгляд на вице-адмирала Казнакова. – Я считаю это неправильным и прошу ваше величество разрешить Адмиралтейству перезаключить договор с датчанами, чтобы получить более крупный и быстроходный крейсер. Государь выразительно взглянул на начальника ГМШ. С историей заказа «Боярина» датским кораблестроителям новый царь был знаком лучше Муромцева. Ситуация, в принципе, была вполне типичной для Российской империи тех времён: вдовствующая императрица Мария Фёдоровна обеспечила своим соотечественникам выгодный контракт, и её нисколько не волновал тот факт, что русский флот получит недостаточно быстроходный крейсер. – Николай Иванович, думаю, Степан Осипович прав, и нам следует пересмотреть контракт с фирмой «Бурмейстер ог Вайн». Попросите наших датских друзей увеличить водоизмещение и поставить более мощные машины и механизмы. А если «Боярин» не достигнет скорости в двадцать четыре узла, я запрещаю принимать корабль в казну. Как и предсказывал Владимир Александрович, руководство фирмы «Вулкан» оперативно справилось с шоком, вызванным крутым зигзагом тактической мысли российских флотоводцев. С истинно немецким педантизмом инженеры из Штеттина оперативно разработали новый проект. Не мудрствуя лукаво, потомки тевтонов воспользовались своими же собственными наработками по «Якумо», адаптированными под изменившиеся требования заказчика. Закладка «Богатыря» состоялась в апреле 1900 года, работы на германской верфи шли весьма быстрыми темпами, и весной 1903-го новенький крейсер на пару с броненосцем «Победа» отправился в дальнее плавание к берегам Китая. Три с половиной месяца спустя корабли вошли в Талиенванский залив, обрадовав командование Тихоокеанского флота. В отличие от прототипа, «Богатырь» имел полубак, нёс три слегка наклонные и более тонкие дымовые трубы и мог развить скорость в двадцать три узла. В отличие от «Якумо», все двенадцать 152-миллиметровых орудий Канэ располагались в индивидуальных казематах, защищённых шестидюймовой бронёй. Главный броневой пояс имел толщину 170 миллиметров, верхний – 120 миллиметров, оконечности защищали 100-миллиметровые бронеплиты. Барбеты и обе 203-миллиметровые двухорудийные башни защищались бронёй от 150 до 170 миллиметров, боевая рубка – броневыми плитами от 120 (крыша) до 200 миллиметров. Сразу же после спуска на воду «Богатыря» на верфи в Штеттине заложили корпус второго корабля данного типа, названного «Олегом». Зная о невезучих судьбах последних двух кораблей, носивших название «Витязь», Владимир Александрович отменил постройку крейсера с данным названием на эллинге Галерного островка. Вместо этого при техническом содействии фирмы «Вулкан» на стапелях Николаевского и Лазаревского адмиралтейств началось строительство «Очакова» и «Кагула». Датские кораблестроители также изъявили желание пойти навстречу пожеланиям заказчика, благо Морское министерство не поскупилось доплатить кругленькую сумму На «Боярине» установили котлы Шульца-Торникрофта, и, несмотря на увеличившееся на пятьсот тонн водоизмещение, корабль достиг скорости в двадцать четыре узла. Артиллерийское вооружение осталось прежним: шесть 120-миллиметровых орудий Канэ, столько же 75-миллиметровых скорострелок аналогичной системы. Один из торпедных аппаратов – кормовой – исключили, согласно изменившемуся мнению МТК. «Ослябя» с «Авророй», также входившие в отряд контр-адмирала Моласа, практически не отличались от своих систершипов, пополнивших состав флота несколькими месяцами ранее. На «Ослябе» были заменены более лёгкими конструкциями фок- и грот-мачты, демонтирована часть практически бесполезных в современном эскадренном бою 75-миллиметровых скорострелок Канэ. «Аврора», как и оба других корабля данного типа, после частичной переделки подводной части корпуса смогла достигнуть предусмотренной контрактом скорости. Корабль получил артиллерийское вооружение, практически аналогичное построенным за границей «Аскольду» и «Варягу», и мог принять на борт более сотни морских мин. Построенные в Германии истребители типа «улучшенный “Кит”» в количестве восьми единиц были заказаны в конце 1900 года, практически одновременно с заказом во Франции десяти кораблей типа «улучшенная “Форель”». Как и в предыдущем случае, немецкие кораблестроители обогнали потомков галлов в скорости работ, весной 1903 года передав России все восемь истребителей. В отличие от предыдущей четвёрки, корабли второй серии фирмы Шихау имели увеличенное до пятисот тонн водоизмещение и несли артиллерийское вооружение из трёх 75-миллиметровых скорострельных пушек Канэ. Восьмёрка шихауских истребителей без труда достигла на мерной мили контрактной скорости в двадцать девять узлов, что вполне удовлетворило заказчика. Десять «форелей» – они же тип «Меткий», – строившиеся на верфях Жака Огюста Нормана и гаврского филиала «Форж э Шантье», должны были войти в строй к концу 1903 года и отправиться на Дальний Восток вместе с «Олафом» и «Олегом» либо с купленными в Италии броненосными крейсерами. Водоизмещение «Меткого» и его систершипов также приблизилось к пятистам тоннам, а их артиллерийское вооружение и скорость были аналогичны кораблям германской постройки. Единственное существенное отличие – «улучшенные “форели”» имели всего лишь два торпедных аппарата вместо трёх, стоящих на «улучшенных “китах”». Пять истребителей отечественной постройки типа «Буйный», принятые летом в казну, смогли достигнуть скорости в двадцать семь узлов и по дальности плавания экономичным ходом практически не уступали «французам» и «немцам». Водоизмещение «Буйного» и его систершипов слегка превысило пятьсот тонн: корабли получили полубак и вооружались тремя 75-миллиметровыми скорострелками Канэ и парой торпедных аппаратов. Как и ожидалось, рутинный поход отряда Моласа привлёк пристальное внимание со стороны «просвещённых мореплавателей». Сразу же после прохождения Ла-Манша на параллельном курсе обнаружились три британских крейсера из состава Отечественного флота, сопровождавшие русские корабли до самой Касабланки. У побережья Африки соглядатаев сменили четыре крейсера из состава Атлантического флота, отвернувшие прочь лишь в Гвинейском заливе. Следующее появление «лайми» произошло на траверзе Кейптауна: вынырнувшие из темноты на восходе солнца «Пегасус» и «Ифигения» обогнули отряд Моласа по широкой дуге, какое-то время шли параллельным курсом и к вечеру затерялись далеко за кормой. Любопытство англичан было вполне объяснимо, ибо новый русский броненосец ещё на стадии достройки на плаву произвёл фурор воистину мирового масштаба. Первым, как и следовало ожидать, на дерзкий вызов «двуглавого орла» отреагировал долго почивавший на лаврах старых побед «морской лев». С появлением «Цесаревича» Королевский флот утрачивал наметившееся было качественное превосходство над одним из своих потенциальных противников – Россией. Заложив и построив шесть броненосцев типа «Канопус» и такое же количество броненосцев типа «Дункан», британцы по всем статьям превзошли потенциальную угрозу, исходящую от тройки «полтав» и парочки «пересветов». Развернув строительство броненосцев классов «Формидебл» и «Лондон», англичане с полным на то основанием рассчитывали оставить позади всех своих потенциальных врагов. Далеко позади, так как в кулуарах Адмиралтейства обсуждались идеи, в конечном итоге вылившиеся в проект броненосца «Кинг Эдуард VII». В общем, в реальности Муромцева, понастроив за пять-семь лет более двух десятков броненосцев, Великобритания с лёгкостью перегоняла Россию как по количеству кораблей линии, так и по их индивидуальным боевым характеристикам. «Цесаревич», при всех его недостатках в системе бронирования и всего лишь восемнадцатиузловой скорости, ещё на стадии достройки произвёл шокирующее впечатление на лордов Адмиралтейства. Настолько шокирующее, что, получив первые, сильно искажённые данные о русском броненосце, англичане отменили строительство двух последних кораблей типа «Лондон». Указанные линкоры – «Куин» и «Принс оф Уэллс» – были построены как второй и третий корабли серии «Кинг Эдуард VII». Линкоры типа «Кинг Эдуард VII» проектировались и строились в огромной спешке и стали ответом Туманного Альбиона на появление «Цесаревича». Чтобы не позволить русским удержать качественное превосходство, главный строитель Королевского флота Уильям Уайт просто взял и скопировал состав вооружения детища Амбаля Лаганя. Как и «Цесаревич», перекроенные «книги» получили по восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх линейно-возвышенных башнях плюс по дюжине казематных шестидюймовок. Последняя серия (пара) британских линкоров с вертикальными паровыми машинами тройного расширения – «Агамемнон» и «Лорд Нельсон» – представляла собой всё те же «книги», имевшие более солидную броневую защиту. Полное водоизмещение «Лорда Нельсона» и «Агамемнона» достигало почти 20 000 тонн, толщина главного бронепояса увеличилась до 305 миллиметров, а вот скорость максимального хода оставалась прежней – восемнадцать узлов. В 1905 году время паровых машин тройного расширения подошло к концу, уступив место эпохе паровых турбин. Построенные сразу в четырёх экземплярах первые в мире турбинные линкоры – «Дредноут», «Беллерофон», «Сьюперб», «Темерер» – имели существенные отличия от кораблей, оставшихся в реальности старшего лейтенанта Муромцева. Стремясь любой ценой удержать своё тающее, словно весенний снег, превосходство в линейных силах, англичане разместили все пять башен ГК в диаметральной плоскости. В качестве противоминного калибра вместо практически бесполезных 76-миллиметровых скорострелок на линкорах разместили четырнадцать четырёхдюймовок. Следующими в мичигано-дредноутную гонку включились потомки галлов. Будучи ознакомленными с задумками Владимира Александровича ещё на стадии проектирования «Цесаревича», французские адмиралы размышляли почти полтора года, после чего приостановили строительство броненосцев «Патри» и «Репюблик». Указанные корабли были перепроектированы и перезаложены, но уже с совершенно иным составом вооружения. Не мудрствуя лукаво, Эмиль Бертен использовал оригинальные наработки французской школы кораблестроения, разместив десять 305-миллиметровых пушек в двух- и одноорудийных башнях. Последние располагались побортно, по три башни с каждого борта. Теоретически любой из шести линкоров типа «Патри» имел возможность сосредоточить на носовых и кормовых курсовых углах огонь шести 305-миллиметровых орудий, а в бортовом залпе могли участвовать семь орудий ГК. Артиллерия среднего калибра была представлена дюжиной 164-миллиметровых пушек, распиханных по казематам по всей длине корпуса. На следующем типе линкоров французы решили отказаться от экспериментов, перейдя к классике – четыре линейно-возвышенные двухорудийные башни в оконечностях. Шестёрка «дантонов» должна была получить паротурбинные ЭУ, мощные 194-миллиметровые орудия среднего калибра, а их водоизмещение по проекту достигало 23 000 тонн. Следом за «дантонами» и «патри» потомки галлов проектировали четвёрку ещё более мощных линкоров типа «Курбэ», с двенадцатью орудиями ГК в шести башнях. Из-за недостатков береговой инфраструктуры французы сочли возможным расположить пару башен ГК побортно, что теоретически позволило бы вести огонь всем бортом из десятка 305-миллиметровых орудий. Третьими из европейцев на проект «Цесаревича» отреагировали потомки тевтонов и алеманов, до этого момента даже не мечтавшие сравняться с Британией по числу кораблей линии. Почуяв реальный шанс обнулить подавляющее преимущество англичан на море, Альфред фон Тирпиц призвал депутатов германского парламента срочно пересмотреть, а ещё лучше – отправить в мусорную корзину так называемый закон о флоте. Депутаты рейхстага, как это часто водится в демократических странах, сочли, что они разбираются в военно-морской стратегии и кораблестроении не хуже, чем какой-то там адмирал, и дружно проигнорировали просьбы флотоводца-русофоба. Кайзер Вильгельм II, соображавший в морских делах на порядок лучше, чем избираемые демократическим путём болтуны, пришёл в тихое бешенство. Несколько резких и гневных выступлений донельзя обозлённого монарха привели к тому, что в Германии разгорелся парламентский скандал, приведший к правительственному кризису и внеочередным выборам в рейхстаг. Члены нового парламента учли печальный опыт своих недалёких предшественников и наступили на горло собственной песне, точнее смачно плюнули на принятые ранее законодательные акты. Получив в свои руки карт-бланш, адмирал фон Тирпиц взялся за дело с небывалой для своего возраста энергией. Первым делом немцы, известные любители чёткого планирования и идеального порядка, отменили строительство пяти броненосцев типа «Брауншвейг». Проект был полностью переработан согласно новому техза-данию, и осенью 1905 года в строй вступил первый из пяти германских линкоров с восемью 280-миллиметровыми орудиями в четырёх башнях в оконечностях корпуса, унаследовавший название «Брауншвейг». В качестве среднего калибра немцы избрали мощные 170-миллиметровые орудия, установив в казематах четырнадцать пушек указанного калибра. Следующая серия линкоров – пять кораблей типа «Дойчланд» – стала развитием «Брауншвейгов» с той же скоростью и тем же составом вооружения. Изменения коснулись схемы бронирования корпуса, а водоизмещение «дойчландов» превысило 19 000 тонн. Затем последовали две четвёрки улучшенных и более быстроходных мичигано-дредноутов – «нассау» и «ост-фрисланды». На этих линкорах немцы добавили по две башни ГК, как и французы, расположив их побортно в средней части корпуса. На «Нассау» и его систершипах установили новые 280-миллиметровые орудия с длиной ствола в сорок пять калибров, а «остфрисланды» получили ещё более мощные 305-миллиметровые орудия очень удачной модели с длиной ствола в пятьдесят калибров. На «нассау» и «остфрисландах» германцы вновь вернулись к 150-миллиметровому среднему калибру, неожиданно отказавшись от 88-миллиметровых противоминных пушек. Мичигано-дредноутная линкорная гонка, спровоцированная Владимиром Александровичем, не обошла стороной и Италию с Австро-Венгрией. Итальянцы в авральном порядке перепроектировали свои быстроходные броненосцы «Реджина Елена» и «Витторио Эмануэле», заменив на них двухорудийные башни с 203-миллиметровыми пушками одноорудийными с 305-миллиметровыми орудиями. Таким образом, оба корабля формально сравнялись по количеству двенадцатидюймовок с «Цесаревичем» и прочими линкорами с линейно-возвышенной схемой расположения орудий ГК. Пока корпуса вышеупомянутых броненосцев стояли на стапелях, итальянцы разработали совершенно новый проект и в конце 1903 года заложили «Рому» и «Наполи» – первые линкоры с восемью орудиями ГК в четырёх башнях в диаметральной плоскости. Сильно ограниченные в финансовом плане военные моряки Австро-Венгрии также желали получить новые броненосцы, вооружённые по схеме «all big guns». Флот Двуединой монархии не имел денег, чтобы укрупнить старые и построить новые доки, поэтому австрийские инженеры ограничились водоизмещением около 16 000 тонн. Спроектированные корабли типа «Фельдмаршал Радецкий» получили вооружение из восьми 305-миллиметровых орудий в одно- и двухорудийных башнях. Четыре одноорудийные башни располагались побортно, что позволяло обеспечить бортовой залп всего из шести пушек ГК – меньше, чем у французских линкоров типа «Патри». Зато австрийцы сумели втиснуться в ограничения, продиктованные береговой инфраструктурой в портах Адриатического побережья. Изменения коснулись и строившихся на британских верфях японских броненосцев «Касима» и «Катори». Получив информацию, что северные варвары вырвались вперёд в военно-морской гонке, адмиралы Страны восходящего солнца потребовали от фирм «Виккерс» и «Армстронг» спроектировать корабли, способные противостоять «Цесаревичу». Британским кораблестроителям не оставалось ничего другого, кроме как пойти навстречу заказчику. В результате «Катори» с «Касимой» были построены как классические восемнадцатиузловые мичигано-дредноуты с четырьмя линейно-возвышенными башнями ГК. Восемь 305-миллиметровых орудий дополняли дюжина казематных шестидюймовок и такое же количество две-надцатифунтовок. Применение линейно-возвышенной схемы размещения башен на новых линкорах оказало влияние и на проектирование и строительство кораблей других классов, в частности броненосных крейсеров.