Завязав с алкоголем, генерал-адмирал несколько недель не находил себе места, метался и маялся, не зная, чем бы ему заняться. Богатому плейбою царских кровей вполне хватало одной женщины, его сегодняшней любовницы, графини Зинаиды Богарне, на чьё содержание тратились огромные средства. Будь Алексей Александрович более честолюбивым и озабоченным своим общественным положением, он с лёгкостью мог бы влезть в политику, растолкав крутившихся вокруг Николая II худосочных прихлебателей. Однако политика мало интересовала великого князя, а высокая и хлебная должность вкупе со статусом родного дяди царя позволяли прикарманивать миллионы, которые уходили на подарки любовницам и просто шлюхам. Разрушение привычного образа жизни, состоявшего из смеси основного инстинкта и алкоголя, резко изменило характер Алексея Александровича – «семь пудов августейшего мяса» стал проявлять раздражительность и нетерпимость, третируя собственных подчинённых. А подчинённых у генерал-адмирала было не просто много, а очень много – целое море, весь личный состав военно-морского флота Российской империи. Первым поводом выразить начальственный гнев стала неудача шведской фирмы «Нептун», подряженной осуществить подъём броненосца «Гангут», затонувшего в Выборгском заливе летом 1897 года. Предложенный шведами план операции по подъёму корабля был разработан лишь в общих чертах, зато утверждён ГУКиС, МТК, управляющим Морским министерством адмиралом Тыртовым Павлом Петровичем и даже одобрен самим императором. В реальности Муромцева шведской фирме не удалось поднять утопший броненосец летом следующего, 1899 года, после чего российская сторона разорвала контракт. Злополучный «Гангут» так и остался лежать на дне Выборгского залива, где покоится и по сей день. Следующим поводом учинить преобразования в Морском министерстве стали учения, организованные на Балтике по приказу генерал-адмирала в самом начале осени. Поразмышляв на трезвую голову о летнем фиаско на Чёрном море, Алексей Александрович решил проверить подготовку артиллеристов Балтийского флота. Точнее, боевые возможности материальной части – орудий, что устанавливались на новых кораблях. Таких, как башенные десятидюймовки и 120-миллиметровые пушки Канэ на «Адмирале Ушакове» – головном корабле серии из трёх броненосцев береговой обороны. Или 152-миллиметровые орудия системы Канэ, стоящие на личной яхте Алексея Александровича – трёхтрубном крейсере французской постройки под названием «Светлана». Учениями командовал вице-адмирал Макаров, слыхавший о летней неудаче черноморцев и приложивший все усилия, чтобы его балтийцы не ударили в грязь лицом. Почуяв веяние новой эпохи, Степан Осипович пару месяцев гонял моряков в хвост и гриву, и в результате артиллеристы «Ушакова» довольно быстро расстреляли щиты-мишени, разнеся их в мелкую щепу. Артиллеристы «Светланы» стреляли намного хуже, так как капитан 1-го ранга Абаза не успел хорошенько натренировать команду своего новенького крейсера, пришедшего на Балтику в июне текущего года. Стрельбы проводились днём, в условиях вполне удовлетворительной видимости, и что самое главное, на самых разных дистанциях, имитирующих дальность до целей в реальном бою. Годик назад генерал-адмирал поздравил бы личный состав с очередной викторией, пусть даже и учебной, закатил бы застолье для господ адмиралов и каперангов да и отбыл бы со своей Зиной куда-нибудь на Лазурное побережье – жрать изысканные блюда французской кухни и попивать дорогущие вина и коньяки многолетней выдержки. Но то было год назад, а теперь… Теперь Алексей Александрович даже не помышлял об алкоголе, так как одна лишь мысль о выпивке вызывала у великого князя приступы паники и тошноты. Поэтому господам адмиралам и каперангам пришлось довольствоваться скромным обедом без капли спиртного, да и то после того, как генерал-адмирал устроил подчинённым разнос из-за… плохого качества снарядов, фугасных и бронебойных, а также из-за отсутствия современных дальномеров. Под разнос попали, как это частенько бывает на Руси, все подряд – как виновные, так и ни в чём не виноватые лица, случайно угодившие под раздачу. Впрочем, для большей части личного состава барский гнев оказался всего лишь не особо приятным сюрпризом, схожим с градом или с тропическим ливнем. Неприятно, но не смертельно. Для других же – заслуженных адмиралов и высших офицеров – наступили тяжёлые времена: «семь пудов августейшего мяса» решил последовать совету Владимира Александровича и «слить» всю верхушку Морского ведомства к чертям собачьим. Стрелочниками были назначены вице-адмиралы Тыртовы Павел Петрович и Сергей Петрович, Авелан, Верховский и Диков. Все вышеперечисленные флотоводцы получили предложение подать в отставку подобру-поздорову и уйти без разборок и скандалов. Ещё несколько высших офицеров флота, заседавших в креслах ГМШ, МТК, ГУКиС, были уволены со службы приказом по адмиралтейству. Позднее их места заняли более молодые и менее закостеневшие в своих взглядах моряки, чьи кандидатуры одобрил старший брат генерал-адмирала. Новым управляющим Морским министерством стал пожилой и заслуженный вице-адмирал Копытов Николай Васильевич, начальником ГМШ – не менее пожилой и заслуженный военачальник, вице-адмирал Казнаков Николай Иванович. Председателем МТК был назначен вице-адмирал Алексеев Евгений Иванович, начальником ГУКиС – вице-адмирал Макаров Степан Осипович. Припомнив пророчества своего старшего брата, озвученные во время обеда на борту «Георгия Победоносца», Алексей Александрович изволил самолично встретиться с Александром Степановичем Поповым. Содержание беседы со знаменитым физиком-изобретателем осталось в тайне, однако этот разговор имел далеко идущие последствия. Буквально в течение пары недель генерал-адмирал организовал Александру Степановичу финансирование разработок и назначил нескольких помощников из числа офицеров флота. Ещё месяц спустя Морское министерство заключило с Поповым контрактное соглашение. Согласно этому документу, изобретатель обязался доработать и совершенствовать станцию беспроволочного телеграфа, а флот брал на себя организацию производства указанных радиостанций. Революция «сверху» в вотчине Алексея Александровича застала Николая II врасплох. Ошарашенный неожиданной крутостью своего любимого дядюшки, император был вынужден утверждать все кадровые перестановки задним числом, совершенно не понимая сути происходящего. Попытка поговорить с великим князем по душам закончилась драматическим спектаклем одного актёра: генерал-адмирал жаловался племяннику на хитрозадых адмиралов – лизоблюдов и подхалимов, год из года втиравших очки добродушному и доверчивому начальнику. Сия тирада в исполнении Алексея Александровича произвела на царя гнетущее впечатление, и спустя некоторое время Николай крупно нагадил флоту, отменив свои же собственные рескрипты по целому ряду важнейших вопросов. Так, в частности, Николай приказал прекратить разработку проекта 15 000-тысячетонного крейсера с башенной артиллерией и строить третий океанский крейсер по образцу «России». С учётом выявленных недостатков в процессе эксплуатации последнего и пожеланий самих моряков. Вместо увеличенного в размерах «Потёмкина» царь решил, что флоту проще построить ещё один броненосец типа «Пересвет», благо в наличии имелись и свободный стапель (на Балтийском заводе) и готовый проект. Данное решение император обосновал необходимостью экономии казённых средств в свете последних кадровых изменений в Морском ведомстве. Вероятно, будь у Николая II возможность без скандалов расторгнуть недавно согласованные заграничные контракты, он, скорее всего, отказался бы и от сделок с французами и американцами. Пресловутая экономия денег, унаследованная от своего покойного батюшки, стала для царя настоящей идеей фикс. Слава богу, император не рискнул ссориться с двумя родными дядюшками сразу, и в результате через несколько лет российский флот пополнился двумя первоклассными броненосцами – 15 000-тонным «Ретвизаном» и почти 17 500-тонным «Цесаревичем». История строительства последнего вообще походила на остросюжетный детектив с элементами шпионской драмы. Сначала генерал-адмирал подсунул племяннику на подпись специально заготовленный для этого дела документ – один из присланных французами вариантов «Цесаревича» с ослабленным бронированием. Затем, после одобрения проекта Николаем, дал отмашку директору «Форж э Шантье» начинать строительство корабля согласно их личным договорённостям. Обведённый вокруг пальца царь так и остался в полном неведении о закулисных играх великих князей. Месье Лаганю, в свою очередь, было безразлично, какой из вариантов устроит титулованных заказчиков, лишь бы те исправно вносили платежи в установленные контрактом сроки. Кто платит, тот, как известно, волен заказывать то, что пожелает, лишь бы это позволяли их финансы. А у учредителей банковского дома «Прометей» проблем с деньгами не возникало – в их распоряжении был весь военно-морской бюджет России. Одержав небольшую, но весьма важную викторию над агентами влияния Шнейдеров при дворе, Владимир Александрович приступил к излечению от алкоголизма ещё одного своего родного брата. На этот раз самого младшего, Павла Александровича, которому в планах великого князя отводилась роль будущего командира лейб-гвардейскими полками русской армии. Павел Александрович, откровенно говоря, совершенно не подходил на эту должность, так как не блистал ни умом, ни способностями военачальника, ни какими-либо лидерскими качествами. Кроме, пожалуй, умения организовать попойку для сослуживцев и подчинённых и вообще таланта поглощать спиртное в огромных количествах. Обо всём этом старший лейтенант из будущего напомнил хозяину тела, не забыв добавить к своим мыслям изрядную долю издёвки и сарказма. «Павел – родная кровь, один из немногих, кому я могу доверять, – довольно жёстко пресёк ёрничество вселенца великий князь. – Я не намерен обсуждать характер и умственные способности своего брата, и точка». «Ладно, не злись, – сдал назад Муромцев. – Подыщем Павлу толкового начальника штаба, за которым он будет как за каменной стеной…» Владимир Александрович потратил целых три месяца, чтобы избавить брата Павла от алкогольной зависимости. Как пояснил незваный гость, командир гвардейской кавалерийской дивизии был чересчур податлив влиянию внешней среды и резонировал с каждым встречным алконавтом. Подобных персонажей в лейб-гвардии пруд пруди, да ещё и младшенький Александрович оказался на зависть компанейским товарищем. Великому князю пришлось использовать свои властные полномочия, чтобы удалить из столицы нескольких офицеров, собутыльников Павла. На время, разумеется, пока братец не оклемается. Процесс излечения сопровождался, скажем так, постоянными неудобствами бытового характера, аналогичными тем, что в своё время испытывал генерал-адмирал. Зато через три месяца Петербург получил возможность лицезреть похудевшего и осунувшегося Павла Александровича, воротящего нос от коньяков с многолетней выдержкой, марочных вин и прочих джинов и водок. Служебные обязанности, руководство банком, забота о здоровье младшего брата, подготовка государственного переворота – всё вместе это отнимало огромное количество времени. Плюс ещё супруга и сыновья, которым также требовалось уделить внимание, и желательно как можно больше. В какой-то момент Владимир Александрович перестал следить за переменами, происходившими на флоте, полностью положившись на своего товарища по несчастью вице-адмирала Алексеева. В один прекрасный день рутина объявила тайм-аут, и жизнь моментально преподнесла брату покойного императора Александра III приятный сюрприз. Этим сюрпризом стал неожиданный визит министра финансов, Сергея Юльевича Витте собственной персоной. Великий князь сначала даже не поверил своей удаче, когда адъютант передал письмо господина Витте с просьбой уделить ему время для приватной беседы. «Цель сама вошла в перекрестие прицела, и снайперу оставалось легонько надавить на спусковой крючок, – мысленно рассмеялся вселенец. – Тёзка, такой случай грех упускать – второго шанса не будет». «Я не собираюсь страдать мучениями совести. – Владимир Александрович представил холёную физиономию Витте и машинально сжал кулаки. – Он сделал свой выбор, замахнувшись на русское золото и МОЮ страну». Сергей Юльевич, как и ожидалось, завёл осторожную беседу на тему кредитно-финансовой политики банковского дома «Прометей», прощупывая настроение новоявленного банкира царских кровей. Судя по всему, министр финансов хотел получить интересующую его информацию путём разговоров вокруг да около. Да ещё и из первых рук, наглец этакий! Великий князь сделал вид, что он готов поиграть по правилам самонадеянного гостя, а сам потихоньку взялся обрабатывать агента мировой банкократии по полной программе. Одного сеанса, по опыту Муромцева, могло оказаться недостаточно, поэтому Владимир Александрович первым делом внушил Витте мысль о необходимости продолжить их общение через пару деньков. Сергей Юльевич ничего не заподозрил и послушно посещал дворец великого князя целых три недели подряд. Спустя ещё две недели газеты России разнесли по стране весть о трагической гибели министра финансов. Точнее, о самоубийстве, так как господин Витте нежданно-негаданно взял да и бросился вниз головой с крыши пятиэтажного здания. Просто так, без каких-либо логически объяснимых причин. Расследование резонансной трагедии проводилось лучшими сыскарями империи, а его ходом постоянно интересовался сам император. Сыщики восстановили и скрупулёзно изучили распорядок последних дней жизни Сергея Юльевича, но так и не обнаружили чего-либо необычного и подозрительного. Самоубийство министра финансов так и осталось загадкой и со временем обросло массой легенд и слухов. Николай II скорбел о смерти Витте дней десять, после чего назначил преемника. Им, к удивлению незваного гостя из будущего, оказался граф Коковцев Владимир Николаевич собственной персоной. Коковцев продолжил претворять в жизнь политику своего незадачливого предшественника, пока его самого не вынесло из министерского кресла волной тотальных перемен. Постучав в дверь, подполковник Аверин дождался разрешения войти и шагнул в рабочий кабинет великого князя. – Ваше высочество, вице-адмирал Алексеев просит срочной аудиенции. Он уже ждёт в приёмной… Едва адъютант успел объявить о прибытии неожиданного визитёра, Евгений Иванович, словно ураган, ворвался в кабинет сына покойного императора Александра II. Следом за Алексеевым в кабинет ввалилась троица ошарашенных казаков-охранников, не сумевших сдержать посетителя в приёмной. Казаки вытянулись по стойке смирно, подполковник Аверин замер с раскрытым ртом, шокированный энергией и напором пожилого адмирала. – Сработало! – громко воскликнул Алексеев, потрясая какой-то газетой. Оглянулся на лейб-гвардейцев, топтавшихся на пороге. – Ваше высочество, сработало! – Всё в порядке! Господа офицеры, благодарю за службу! – начальственным тоном рыкнул Владимир Александрович, ловко пряча в стол листы с набросками закона о ценных бумагах. Адъютант с казаками моментально исчезли с глаз. – Что сработало?! Присаживайтесь, Евгений Иванович, и объясните, наконец, толком! – Извините, ваше высочество. – Вице-адмирал присел было на стул, но тотчас вскочил, положив перед великим князем один из номеров «Крымского вестника». – Прошу прощения, я весь на нервах… Сразу к вам… Вот здесь, я обвёл пером! – «Найдены биткойны на имя штандартенфюрера Штирлица… Верну за обещанное вознаграждение… Подпись: Дейенерис Таргариен»… Прочтя вслух текст объявления, Владимир Александрович замер, на секунду прикрыл глаза. Потряс головой, бросил взор на объявление – текст никуда не исчез. – Так… Давайте всё по порядку… Кто такая эта Дейенерис Таргариен? Сядьте, вы, наконец, Евгений Иванович! «Дейенерис Таргариен – персонаж фэнтезийной саги, экранизированной в первой четверти двадцать первого века, – мгновенно выдал Муромцев короткую справку. – Роль Дейенерис играли две актрисы – англичанка и её испанская дублёрша… Испанка играла несколько сцен с обнажённой натурой…» «Помню, ты как-то рассказывал про это ваше фэнтези, – мысленно поморщился великий князь. – Ладно, что мы имеем?» Тем временем Алексеев выдал по теме более полную, развёрнутую информацию: – По информации Каменского, Дейенерис Таргариен – это вымышленное имя одной из героинь американского телевизионного сериала «Игры Престолов». Роль Дейенерис играла британская актриса Эмилия Кларк, а сам сериал снимался по произведениям Джорджа Мартина – американского писателя-фантаста… Вывод: человек, подавший данное объявление в «Крымском вестнике», является выходцем из того же самого мира, что и наши вселенцы. – Ещё один «гость» из будущего? – нахмурился Владимир Александрович, откидываясь на спинку кресла. – Кто? Почему он молчал больше года? Где он сейчас? В Крыму? – Скорее всего, в одном из городов Крыма либо черноморского побережья России, – предположил вице-адмирал. – Это предпоследний номер «Крымского вестника», мне прислали его сегодня с курьером. – Ваше объявление публикуется уже шесть-семь месяцев… Хорошо, будем считать, что найден ещё один визитёр из будущего и житель нашей России не сошёл с ума после вселения в его тело чужого разума. Великий князь поднялся на ноги, прошёлся по кабинету, подошёл к окну, бросил взгляд на улицу, повернулся к посетителю. – «Гость» адаптировался к сознанию хозяина тела, адаптировался к нашей реальности и спустя год решился раскрыть собственное инкогнито… Вывод: визитёр весьма осторожен, но при этом желает найти таких же путешественников по времени, как и он сам. – Да, мы имеем дело с очень осторожным человеком, – соглашаясь, кивнул Алексеев. – Поэтому предлагаю не торопиться, чтобы не спугнуть этого типа. – Ладно, сыграем по его правилам… Евгений Иванович, я даю вам полный карт-бланш в этом вопросе. Делайте всё, что сочтёте нужным. – После небольшой паузы великий князь подошёл к столу и нажал кнопку звонка. – Давайте мы с вами хорошенько перекусим, а после обеда расскажете, что происходит в Адмиралтействе. В Адмиралтействе, по словам вице-адмирала, разгорелось подковёрное противостояние между реформаторами и ретроградами. К ретроградам, по мнению Евгения Ивановича, относились все те, кто группировался вокруг Копытова и Казнакова, и даже Макаров с Мессером. На противоположном полюсе находились Алексеев и генерал-адмирал, невольным образом объединившиеся в реформаторский тандем. – Степан Осипович взялся за стандартизацию всего и вся и на прошлой неделе добрался до крупнокалиберных снарядов и зарядов к ним, – рассказывал вице-адмирал, помешивая чай серебряной ложечкой. – На заседании Адмиралтейств-совета ознакомил управляющего с результатами своих проверок… Скандал решили замять, не вынося сор из избы. Хорошо ещё, что Алексей Александрович в отъезде, отдыхает в Париже. – Хорошо бы навести Макарова на мысль, что длину снарядов следует увеличить на пару-тройку калибров, – призадумался Владимир Александрович. – Это касается всех типов снарядов, особенно фугасных, тонкостенных. Я мог бы просто приказать, сославшись на генерал-адмирала, но будет лучше, если Степан Осипович дойдёт до этого самостоятельно. – Сделаем. Степан Осипович прислушивается к моему мнению, – заверил Алексеев. – На следующем заседании мы с Макаровым поставим вопрос о принятии на вооружение фугасных снарядов с мелинитовой начинкой. – Отличная новость. – Лёгкая улыбка тронула губы великого князя. – Казнаков с Копытовым, без сомнения, сразу же заведут разговор о деньгах… Евгений Иванович, обрадуйте этих динозавров, что банковский дом «Прометей» с удовольствием поможет родному флоту: мы купим мелинит во Франции. Купим столько, сколько понадобится. – Откровенно говоря, я бы отдал предпочтение тротилу, а не мелиниту, – вздохнул вице-адмирал. – С мелинитом следует обращаться очень осторожно, а у нас снаряды ворочают вчерашние крестьяне, знающие о химии не больше, чем я о кибернетике.