– Господи, опять ты со своими реформами, – горестным голосом произнёс Алексей Александрович, после чего, словно воду, залпом осушил бокал «наполеона». – Вот скажи, брат, какая муха тебя укусила? Неужели ты не можешь спокойно прожить остаток дней в своё собственное удовольствие? Размеренно и неторопливо, без суеты и великих планов на будущее… Мы и так берём от жизни всё что можем, зачем нам нужны какие-то там реформы? «Придётся тебе, тёзка, сдавать экзамен экстерном, раньше времени, – мысленно прошипел Муромцев. – Давай, начинай, у тебя всё получится!» – Алексей, ты больше не сможешь пить, пока я тебе не разрешу. – Глубоко вздохнув, Владимир Александрович произнёс кодовую фразу и запустил сеанс гипноза: – Я говорю правду и только правду… Спустя полчаса генерал-адмирал был выведен из гипнотического транса и с удивлением уставился на старшего брата. – Володя, что ты сказал? Извини, я немного задумался. – Я сказал, что доложу нашему племяннику о том, что последнюю пару лет члены Адмиралтейств-совета старательно саботировали твои прямые указания, вследствие чего был нанесён ущерб обороноспособности империи, – чётко и с расстановкой произнёс командир Гвардейского корпуса. – А… Э-э-э… Ик… Икнув от неожиданности, Алексей Александрович машинально потянулся за выпивкой. Налив с полбокала коньяка, попытался влить его в себя и внезапно раскашлялся, захлёбываясь «наполеоном». Секунд пять спустя генерал-адмирала вывернуло в ведёрко из-под шампанского, заботливо сунутое ему в руки Владимиром Александровичем. – Ну, ну, всё будет хорошо… На второй заход, да? Старший брат протянул младшему стопку салфеток и нажал кнопку звонка. – Эй, ты! Неси сюда ещё одно ведро, а лучше два! – рявкнул он появившемуся в дверном проёме слуге и вновь повернулся к брату: – Охо-хо, как тебя развозит… В общем, в тот день великий князь задержался во дворце на Мойке до самого позднего вечера. Младшего братца выворачивало наизнанку несколько часов без перерыва, вокруг него хлопотала испуганная и бледная Зинаида Богарне. Алексей Александрович ругался, стонал и охал, слуги бегали туда-сюда с тазиками и тряпками, а срочно вызванный доктор беспомощно топтался у постели высокородного алкоголика. Спустя пару дней младший братец вроде как поправился, встал на ноги и сразу же попытался влить в себя небольшую дозу коньяка. Попытка пригубить стакан завершилась объятиями с «белым другом», после чего «семь пудов августейшего мяса» снова слёг, на этот раз почти на неделю. Через неделю ситуация повторилась, после чего стало ясно, что генерал-адмирал выведен из строя на неопределённый срок и будет болеть, пока полностью не бросит пить. По словам старшего брата, изношенный организм Алексея Александровича объявил забастовку, так как больше не мог принимать и перерабатывать спиртное. Узнав о недомогании любимого дядюшки, император изволил самолично навестить больного. Надо отдать должное Николаю II: во время этого визита он ни разу не обмолвился о делах, словно тех и не существовало в реальности. Поговорив с Алексеем Александровичем на отвлечённые темы часика три, царь пожелал великому князю скорейшего выздоровления, вежливо улыбнулся Зинаиде Богарне и отбыл восвояси. Воспользовавшись ситуацией, Владимир Александрович развил бурную деятельность по дискредитации высшего командного состава флота. Первым делом великий князь появился на заседании Адмиралтейств-совета, где учинил адмиралам форменный Трафальгар с Синопом, помноженные на Наварин с Кибероном. Перечислил все недостатки строящихся кораблей и промашки технического характера, известные благодаря Муромцеву, поднял вопросы качества работ на верфях, плохо отозвался об эффективности снарядов всех видов. Привилегированное положение в обществе и знания из будущего помогали (словесно) громить в пух и прах все теории и концепции, по которым жил и развивался российский военно-морской флот. Впрочем, не только российский: досталось и французским союзникам, и давним недругам-англичанам, и прочим европейским флотам. Кроме германцев, которых великий князь хвалил за прекрасную морскую артиллерию и качественные снаряды. Похвалы удостоились и янки с японцами (!), причём последних Владимир Александрович даже привёл в пример (!) как талантливых учеников британской военно-морской школы. Североамериканцев же похвалил за развитие культуры кораблестроения и желание стать вровень и превзойти наглых британцев, возомнивших себя хозяевами морей. По ходу дела великий князь озвучил прогноз, предсказав сокрушительное поражение Испании и полное уничтожение испанского флота на Филиппинах и Кубе. Как и следовало ожидать, громкое и резкое выступление Владимира Александровича не добавило ему любви со стороны раскритикованных адмиралов. Будучи прекрасно осведомлёнными о крутом нраве великого князя, большинство флотоводцев опасались потерять свои должности и прочие атрибуты власти. Почти каждый день особняк на Мойке посещал кто-нибудь из членов Адмиралтейств-совета, МТК или ГМШ, навещая болеющего начальника. По сравнению со своим старшим братом ленивый и самонадеянный Алексей Александрович казался флотоводцам ангелом во плоти, и лишь его полное выздоровление могло убрать тот домоклов меч, который завис над Морским министерством. Господа адмиралы не жаловались, они просто просили генерал-адмирала подтвердить распоряжения Владимира Александровича. Например: обязательно ли создавать комиссию для проведения сравнительных испытаний различных систем котлов, если российский флот вполне устраивают надёжные и проверенные котлы Бельвилля? Нужны ли броневые щиты для шестидюймовок Канэ на вновь строящихся крейсерах, если можно сэкономить казённые деньги? Можно ли обойтись на вновь строящихся и проектируемых кораблях без таранов и как быть с таранной тактикой вообще? Кончились эти визиты тем, что «семь пудов августейшего мяса» разозлился и выпустил циркуляр, обязующий членов Адмиралтейств-совета в точности исполнять все приказания командира Гвардейского корпуса, как его собственные. Великий князь словно того и ждал – моментально воспользовался ситуацией, жестоко отомстив ябедникам с орлами на погонах. Посетив эллинги Галерного островка и Нового Адмиралтейства, Владимир Александрович велел приостановить строительство «Дианы» и «Паллады» и переработать проект в части увеличения скорости и усиления вооружения. В частности, переделать носовую часть корпусов, заказать и смонтировать более мощные ЭУ, убрать к чертям собачьим два с лишним десятка малокалиберных скорострелок, установить по паре 203-миллиметровых и по дюжине 152-миллиметровых орудий Канэ, продумать возможность размещения минимум сотни мин заграждения. Отодвинутся сроки ввода в строй и возрастёт стоимость кораблей? Если господа адмиралы успешно разрешат эти вопросы в пользу казны и флота, то он, великий князь, в долгу не останется. Если же нет, то пусть виновные пеняют на себя. Разумеется, Николаю II быстренько доложили о самоуправстве командира Гвардейского корпуса, якобы тормозящего отечественное кораблестроение в угоду личным амбициям. Наслушавшись разных домыслов и интерпретаций, самодержец всея Руси затаил на родного дядюшку жуткую обиду. В начале мая Владимир Александрович представил своему коронованному племяннику полный отчёт о состоянии дел в российском флоте. Собственно, сей документ был подготовлен заранее, ещё зимой, и сейчас великому князю оставалось лишь дополнить его парой-тройкой страниц – совершенно секретной аналитической справкой. Николай выслушал устный доклад, полистал содержимое толстой папки, дошёл до секретной аналитической справки. Прочитал её в присутствии родного дяди, помолчал, покрутил в руках незажжённую папиросу и… поблагодарил Владимира Александровича за его старания во благо Отчества и самодержавия. Сухо так поблагодарил, без эмоций, без огонька в глазах, что свидетельствовало о недовольстве императора возникшей перед ним необходимостью делать выбор. А с умением делать выбор у Николая II обстояло плохо – всю свою жизнь он умудрялся либо делать неправильный выбор, либо избегать выбора как такового, что в конечном итоге и привело к тому, что царь угодил на жертвенный алтарь революции. «Ну, и как по твоему мнению он поступит? – ехидно поинтересовался вселенец по пути домой. – Ставлю на то, что всё останется на своих местах». «Честно говоря, мне безразлично, что будет делать Ники, – мысленно отозвался великий князь. – Да, да, ты не ослышался, мне наплевать…» «Обоснуй, – после секундной паузы попросил Муромцев. – Тёзка, ты меня пугаешь…» «Неужели ты не заметил, что с некоторых пор я безразлично отношусь к своим родственникам? – спросил Владимир Александрович. – Я играю с братьями и сыновьями, словно с куклами, каждый день представляю своих племянников лежащими в гробах… Я становлюсь бездушным и безжалостным механизмом, железным монстром из твоего страшного будущего…» Почувствовав состояние души хозяина тела, старший лейтенант принялся спешно разряжать ситуацию: «Стой, стой, не загоняйся такими мыслями! Обещаю, что мы обойдёмся минимальными жертвами. Я же тебе рассказывал, что Георгий умрёт сам, и эта смерть будет естественной… Здоровье-то у него хреновенькое…» «А как же Михаил? – саркастически скривил губы великий князь после небольшой паузы. – У него со здоровьем в полном порядке». «В моей реальности Михаил сам отказался от короны, отдав власть Временному правительству, – ответил незваный гость. – Про этих милых господ я тебе уже рассказывал…» «Рассказывал… Жаль, что ты не помнишь всех этих уродов поимённо. – Владимир Александрович гневно сжал кулаки. – Многие уйдут безнаказанно, многие!» «Прости, тёзка, если бы знал, что окажусь ЗДЕСЬ, заучил бы все фамилии, – на полном серьёзе повинился Муромцев. – Обещаю, достанем по максимуму… Создадим своё собственное ГРУ и всех, до кого дотянемся, помножим на ноль…» «ГРУ, говоришь? – хмыкнул хозяин тела. – Нам бы для начала финансовую разведку создать да жандармский корпус реорганизовать… Чёрт, прав твой товарищ Сталин – кадры решают всё!» Вопрос с кадрами стоял очень остро и в перспективе грозил похоронить все начинания великого князя. Имея всего лишь одного стопроцентно надёжного соратника, вице-адмирала Алексеева, Владимир Александрович в полном объёме ощутил удивительную правоту народной мудрости, гласящей, что один в поле не воин. Особенно, когда сей один в поле воин планирует запустить в России реформы, не уступающие по своим масштабам деяниям Петра Великого. «Увы, результаты нашей с тобой деятельности незаметны на фоне глобального российского бардака и пофигизма, – констатировал вселенец. – С другой стороны… Тёзка, а ты заметил, что Борис с Андреем ловят каждое твоё слово, буквально смотрят тебе в рот?» «Честно говоря, как-то не обращал на это внимания, хотя… – Великий князь на минуту призадумался. – Борис стал чаще бывать дома, то и дело донимает меня расспросами по тактике современной войны. Андрей всерьёз заинтересовался пулемётами, позавчера попросил разрешения взять один из “максимов” на полигон… Наверное, ты прав…» «Такими темпами мы сто лет будем переводить стрелки истории, – подытожил киллер-гипнотизёр. – Надо бы придумать что-нибудь необычное, неординарное…» «Я и так уже прыгнул выше головы, – вздохнул Владимир Александрович. – Думаю, сейчас самое время съездить в Крым, отдохнуть да посоветоваться с Евгением свет Ивановичем…» Уехать на отдых удалось лишь в начале июня, когда Алексей Александрович соизволил, наконец, бросить экспериментировать с попытками влить в своё чрево что-нибудь спиртосодержащее. Скорее всего, младшему братцу просто осточертели постоянные обнимашки с «белым другом», которыми неизменно заканчивались все его попытки выпить. К тому же, проторчав в четырёх стенах почти целый месяц, генерал-адмирал страстно желал отдохнуть от надоевших ему жалобщиков с орлами на погонах. Выбирая между Лазурным побережьем и Крымом, Алексей Александрович предпочёл вариант номер два, отложив вояж в Ниццу до бархатного сезона. Старший брат был искренне рад такому повороту событий, так как сын одного из учредителей банковского дома «Прометей» обратил свой взор на военное кораблестроение. Звали этого товарища Николай Александрович Второв, и великий князь рассчитывал с его помощью ни много ни мало взять и приватизировать Николаевское адмиралтейство. Затем, если господин Второв не разочарует, передать под управление частного капитала и Лазаревское (Севастопольское) адмиралтейство. А там, глядишь, и братья Рябушинские подтянутся, внесут, так сказать, свою скромную лепту в укрепление обороноспособности России. Ещё одной причиной для поездки на юг – пожалуй, основной – была необходимость встретиться с вице-адмиралом Алексеевым. Курьерская почта и телеграф – это, конечно, хорошо, но ничто не заменит личного общения, переговоров в формате тет-а-тет. Особенно сейчас, когда Владимир Александрович готовился приступить ко второму этапу операции «Прометей» и попутно дать пинка Михаилу Николаевичу и его клану. Адмирал Алексеев удивил. Удивил не только целой кипой описаний технических новинок и великолепно сделанными чертежами, но и парой-тройкой других идей. Одной из этих идей являлся способ поиска вселенцев из будущего посредством публикации в газетах объявлений, смысл которых был понятен только тем, кто очутился в прошлом в чужом теле. «Утеряны биткойны. Лицу, их нашедшему, огромная просьба вернуть биткойны владельцу майнинга. Выплата вознаграждения гарантирована. Подпись: штандартенфюрер Штирлиц». Прочитав вслух текст объявления, великий князь перевёл взгляд на вице-адмирала. – Да уж, всё гениальное просто… А вы молодец, Евгений Иванович, великолепно придумали! Я вот как-то не догадался о столь простом способе поиска. – Догадались бы, Владимир Александрович, обязательно догадались бы, если бы постоянно находились в Крыму, – улыбнулся Алексеев. – В наше время обычное газетное объявление – единственный способ для «гостей» дать знать о себе, не раскрывая своего инкогнито. Эти… как там их… соцсети отсутствуют, а прочие средства связи ещё не изобретены… Ещё одна новость: мой Каменский, как оказалось, может нам помочь с радио-делом! – Отлично! – Родной дядя ныне здравствующего императора удовлетворённо потёр руки. – Кстати, а почему господин Каменский не сообщил вам об этом сразу? Чего он боялся? – Он не боялся, а просто не был до конца уверен, что сможет воспроизвести своё юношеское хобби с помощью технологий начала двадцатого века, – ответил вице-адмирал и уточнил: – В юношеском возрасте Евгений одно время мастерил с друзьями самодельные… э-э-э… сканеры и трекеры… Ага, просит не спрашивать, зачем им понадобились эти устройства. – Каждый волен хранить свои тайны в своём чулане… – заметил великий князь, открывая папку с написанной от руки документацией. – Так, что тут у нас… Четырёхцилиндровый, карбюраторный, с жидкостным охлаждением… А здесь – шестицилиндровый в сто лошадиных сил… Пора вас прятать, Евгений Иванович, в какой-нибудь «почтовый ящик»… Шучу. – К сожалению, практически все наработки Каменского по двигателям невозможно воплотить в металле в ближайшем будущем. – В голосе Алексеева звучала неподдельная грусть. – Господин Муромцев знаком с технологической оснасткой наших заводов? – Да, недавно я побывал на Металлическом заводе и на Обуховском сталелитейном, – тяжело вздохнул Владимир Александрович. – Захотелось сравнить с заводами Круппа и Эрхарда… Думаю, при всей культуре производства в Германии немцы также не смогли бы запустить в серию ни один из подобных двигателей. – Значит, придётся делать самим. И начинать следует с создания станочного парка, – сделал вывод собеседник, после чего поинтересовался: – Когда вы планируете посетить Николаев? – Думали ехать через пару дней, но генерал-адмирал хочет задержаться в Севастополе на недельку, – ответил великий князь. – Возжелал вдруг лично посетить каждый из броненосцев Черноморского флота… Как бы не задумал поход в Николаев со всей эскадрой. – Хорошая идея. Внеплановый выход в море даёт повод устроить учения с эволюциями в открытом море, – заметил Алексеев. – Я попрошу Николая Васильевича провести показательные учебные стрельбы в честь его высочества Алексея Александровича. – Боевыми снарядами, хорошо? На максимальную дальность и со всей возможной скорострельностью, – секунду подумав, предложил Владимир Александрович. – Было бы неплохо утопить в качестве мишени какое-нибудь старое корыто, если, конечно, такое найдётся. – Будет исполнено, – склонил голову вице-адмирал. – В качестве мишеней подойдут обычные буксируемые щиты, используемые на подобных учениях. Младший братец, как оказалось, вовсе не собирался выводить в море всю Черноморскую эскадру в полном составе. Поэтому инициатива вице-адмирала Копытова – с подачи Алексеева, между прочим – устроить учения в честь визита главного начальника российского флота застала генерал-адмирала врасплох. «Хозяин» российского флота хотел было вежливо послать своих подчинённых с их инициативами куда подальше, но старший брат вдруг пожелал взглянуть на стрельбы главным калибром. Причём взглянуть не с палубы царской яхты, а из боевой рубки одного из броненосцев. Алексею Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как утвердить предложенный ему план учений и возглавить данное мероприятие. Внеплановый выход в море шестёрки броненосцев Черноморской эскадры обернулся конфузом для флотоводцев. Стрельба велась днём, при хорошей погоде, и артиллерийские офицеры хорошо видели всплески от падений практических снарядов. Шесть пар деревянных щитов-мишеней разносили в щепки полтора часа кряду, расстреляв кучу боеприпасов. Скорострельность барбетных артустановок, стоящих на пяти старых броненосцах Черноморского флота, сильно разочаровала Владимира Александровича. Управление огнём осуществлялось дедовским методом, артиллеристы пяти упомянутых броненосцев не имели возможности быстро поразить цели, особенно при стрельбе на максимальных дистанциях. Единственный сравнительно новый корабль с башенной артиллерией ГК, «Три Святителя», отстрелялся чуть лучше, уничтожив одну из предназначенных ему мишеней уже восьмым выпущенным снарядом. Впрочем, это было, скорее, счастливое случайное попадание вследствие недолёта – мишень опрокинуло вздыбившимися из-под неё массами воды. – По моему мнению, мнению сухопутного офицера, сейчас в составе Черноморского флота имеется всего лишь один нормальный броненосец, годный для боя с британским флотом, – констатировал Владимир Александрович во время обеда в адмиральском салоне со своим младшим братом. – Надеюсь, в ближайшем будущем «лайми» будет не до наших южных границ, и мы успеем построить хотя бы один-два действительно хороших корабля. – Скоро войдёт в строй «Ростислав», а недавно заложенный «Князь Потёмкин-Таврический» будет мощнее любого из английских броненосцев, – оптимистично заверил генерал-адмирал, не меньше старшего брата разочарованный результатами учебных стрельб. – Я думаю, нам стоит попросить у Ники денег на модернизацию «Синопа», «Чесмы», «Екатерины» и «Георгия Победоносца». Установим на них по две башни в оконечностях с новыми двенадцатидюймовками. Что думаешь?