– Нет, сэр… – Это хорошо. На завтра можете подготовить доклад об илльском лунном календаре, сопоставив его с куда более точным и цивилизованным атуранским календарем, с которым вы, должно быть, уже знакомы. Садитесь! Бэзил молча плюхнулся на ближайшее место, словно побитая собака. Хемме перестал делать вид, будто читает лекцию, и затаился в ожидании новых опоздавших. А потому, когда она робко переступила порог, в зале царило напряженное молчание. Она была молодая женщина лет восемнадцати. Своего рода диковинка. Соотношение мужчин и женщин в университете было десять к одному. Когда она вошла, Хемме сразу смягчился. Он сбежал по ступенькам ей навстречу: – А, дорогая моя! Я даже рад, что мы еще не успели начать нашу сегодняшнюю беседу! Он взял девушку под локоток и провел к ближайшему свободному месту. Подобное внимание явно ее смутило: – Простите, магистр Хемме! Главное здание такое большое, я не рассчитывала… – Не волнуйтесь, не волнуйтесь! – добродушно отвечал Хемме. – Главное, что вы наконец-то дошли! Он заботливо помог женщине разложить бумаги и перья и только потом вернулся на сцену. Взойдя на нее, Хемме как будто бы собирался наконец начать лекцию. Но перед этим он еще раз посмотрел на девушку: – Прошу прощения, барышня! Она была единственной женщиной в аудитории. – Как я неучтив, право… Как ваше имя? – Риа… – Риа, это уменьшительное от «Риан», да? – Да! – улыбнулась она. – Ага, Риан, не будете ли вы столь любезны скрестить ноги? Он попросил об этом таким серьезным тоном, что у аудитории не вырвалось ни единого смешка. Озадаченная Риан положила ногу на ногу. – Ну вот. Теперь, когда врата ада закрыты, – сказал Хемме прежним, более резким, тоном, – мы можем и начать. И он принялся читать лекцию. На Риан он до конца занятия внимания больше не обращал. Полагаю, это было непреднамеренное проявление доброты с его стороны. Лекция длилась долгие два с половиной часа. Я слушал внимательно, не переставая надеяться, что он вот-вот дойдет до чего-нибудь, чего я еще не проходил с Абенти. Но ничего нового я так и не услышал. Я быстро понял, что, хотя Хемме в самом деле излагает принципы симпатии, делает он это на самом-самом примитивном уровне. Ходить на эти занятия мне совершенно не имело смысла. Когда Хемме распустил студентов, я сбежал вниз и перехватил его по дороге к нижней двери: – Магистр Хемме! Он обернулся: – О да, наш юный гений! А я и не заметил, что вы ко мне ходите. Я не слишком быстро говорил, вы успевали записывать? Я прекрасно понимал, что отвечать на этот вопрос честно не стоит. – Нет, сэр, вы очень понятно излагаете основы. Принципы, о которых вы говорили сегодня, несомненно, послужат надежным фундаментом для всех остальных студентов! Бродячий актер просто обязан быть дипломатом. Он слегка напыжился, услышав мой комплимент, потом уставился на меня более пристально. – Остальных студентов? – переспросил он. – Видите ли, сэр, боюсь, мне эти основы уже известны. Я знаю три закона и четырнадцать следствий. Так же, как и первые девяносто… – Да-да, понятно, – перебил он. – Я сейчас довольно-таки занят. Побеседуем об этом завтра, перед лекцией! Он повернулся и стремительно зашагал прочь. Ну, полкаравая лучше, чем совсем ничего. Я пожал плечами и направился в архивы. Если уж мне не суждено ничему научиться на лекциях Хемме, пора заняться самообразованием! Когда я пришел в архивы на этот раз, за столом сидела молодая женщина ослепительной красоты: с длинными черными волосами и прозрачными, сияющими глазами. Да уж, это куда лучше Амброза! Я подошел к столу. Она улыбнулась: – Как тебя зовут? – Квоут, – ответил я. – Сын Арлидена. Она кивнула и принялась листать конторскую книгу. – А тебя? – спросил я, чтобы заполнить паузу. – Фела, – ответила она, не поднимая глаз. Потом кивнула и ткнула пальцем в книгу. – Вот он ты, проходи. Из прихожей дальше вели две пары двустворчатых дверей, одна была обозначена «Хранение», вторая – «Читальня». Не зная, в чем разница, я направился к той, над которой было написано «Хранение». Мне хотелось именно туда. Туда, где хранятся все эти книги. Тысячи книг. Бесконечные ряды шкафов… Я уже успел взяться за ручку, но тут Фела меня окликнула: – Извини, ты ведь первый раз тут, да? Я кивнул, не отпуская дверную ручку. Я ведь уже так близко! Что же случится на этот раз? – В хранение можно только членам арканума, – виновато объяснила Фела. Она встала, вышла из-за стола и подошла к другим дверям. – Давай я тебе все покажу. Я нехотя отпустил ручку и последовал за ней. Фела обеими руками отворила тяжелую деревянную створку. За ней обнаружился просторный зал с высоким потолком, уставленный длинными столами. За столами там и сям сидели и читали около дюжины студентов. Зал был ярко освещен ровным светом десятков симпатических ламп. Фела наклонилась ко мне и вполголоса принялась объяснять: – Это главный читальный зал. Тут есть все необходимые книги, которые требуются для большинства основных курсов. Она приперла дверь ногой и указала вдоль стены на длинный ряд полок, в которых стояло сотни три-четыре книг. Больше книг, чем я прежде видел в одном месте. Фела продолжала, все так же вполголоса: – Тут положено соблюдать тишину. Разговаривать только шепотом. Я обратил внимание, что тишина в зале царит почти противоестественная. – Если тебе нужна книга, которой нет в зале, можно подать заказ на вон тот стол. Они найдут книгу и принесут тебе. Я обернулся, чтобы о чем-то спросить, и только тут заметил, как близко она стоит. До сих пор я даже не обращал внимания на то, что одна из самых привлекательных женщин в университете стоит в каких-то шести дюймах от меня – это многое говорит о том, насколько я был без ума от архивов. – А много ли времени обычно уходит на то, чтобы найти книгу? – тихо спросил я, стараясь не пялиться на нее в упор. – По-разному, – она откинула за спину свои длинные черные волосы. – Иногда мы больше заняты, иногда меньше. Некоторые умеют быстро находить нужные книги, некоторые нет. Она пожала плечами, и несколько прядей волос снова упало вперед, коснувшись моей руки. – Обычно не больше часа. Я кивнул. Я был разочарован тем, что не могу просмотреть все архивы, но все равно был в восторге от того, что попал сюда. Опять же, полкаравая лучше, чем ничего. – Спасибо, Фела. Я переступил порог, она отпустила дверь, и дверь затворилась у меня за спиной. Однако Фела тут же появилась снова. – Да, и последнее! – вполголоса сказала она. – Ну, то есть это само собой разумеется, но ты же тут первый раз… – Лицо ее сделалось очень серьезным. – Отсюда книги выносить нельзя. Ни одна книга не должна покидать пределы архивов.