– Я приехала, я на вокзале… Я сделала огромную глупость, но я здесь… Ты в Цюрихе?! – Саша готова была расплакаться. – Езжай в «Националь», я срочно забронирую на твоё имя номер… Я вылечу первым рейсом… Прошу тебя, не делай никаких глупостей, дождись меня, ты не понимаешь, как это важно для меня, для нас… Жди меня! Сашка взяла такси, решила – сначала поедет к Елизавете, на полпути передумала, хотелось просто молчать, а лучше – спать. Она взяла ключ у портье и подошла к лифту. В сумке заиграл рингтон телефона, звонил Валька. – Сашуль, ты где? Третий раз звоню… Скучаю дико! Что с голосом, ты чем-то расстроена? – Валь, да хорошо всё, голова болит, давай завтра… Врать Сашка не умела, с детства учили говорить правду, самую горькую. Ей хотелось выскочить из отеля, прыгнуть в такси и оказаться на вокзале, ехать в плацкарте, стоя, идти пешком, хоть всю ночь, только бы подальше от Москвы, от Семёна, от её непреодолимого желания. Она подошла к окну и закурила, медленно вдыхая табачный дым. Потом, как была, легла на кровать, закрыла глаза и заснула. По расписанию самолёт из Цюриха вылетал только вечером, на утренний Сёмка не успел, лететь через две страны не было сил! Он связался с секретарём, чтобы срочно заказали борт Цюрих–Москва. – Что-то случилось, Семён Генрихович?.. – Какое твоё дело!!! Он впервые сорвался – знал: плачет, нельзя брать на работу баб, с которыми спишь, послал сообщение с извинениями. Он не понимал, почему его так трясёт… Нет! Он не заболел, это азарт, возбуждение. Он никогда не испытывал подобного, знал – это новое, настоящее. Сёмка через отель заказал корзину ландышей, она как-то говорила об этом Вальке в первый день. Тот спросил, чем удивить. «Хочу ландышей, – сказала Сашка, – как в сказке «Двенадцать месяцев», только не подснежников, а ландышей». Валька пропустил мимо ушей и прислал 501 розу. Семён взял ключ, вошёл в номер. Сашка спала, уткнувшись в подушку. «Сколько же она спит?.. – он бережно снял её крошечные ботинки. – Интересно, она что, покупает их в детском отделе?..» Потом тихо лёг рядом, разглядывал: она даже во сне смешно хмурила нос. Стало невыносимо легко и просто, хотелось спать, просто спать рядом… Она проснулась среди ночи, не понимая, где и который час. Рядом спал Сёмка, он явно замёрз, но под одеяло не залез, боялся разбудить. Она ничуть не удивилась. На столике напротив стояла корзинка с ландышами. Под мягким светом настольной лампы весенние цветы казались неправдоподобными – даже потрогала, сомневаясь в их реальности. «Живые, и пахнут! Так пахли мамины любимые духи «Диор», – она помнила их с детства, жаль, что мода на них ушла, их больше не купить. А Семён нашёл бы, из-под земли достал, в этом Александра не сомневалась. О Семёне ходили легенды. Он был не просто завидным женихом, он был сокровищем, правда, продержаться долго не удавалось никому, кроме Маргариты (и то на правах матери его детей), да он и не давал никаких гарантий никому. А вот радовать и баловать любил. Делал он это преимущественно для себя, нравилось быть незабываемым, хотя и женская благодарность трогала. Мог снять красотку и на следующий день улететь с ней в Париж, показать все прелести жизни. У девок сносило крышу, они ждали продолжения, которого, как правило, не случалось. Бабы страдали, расценивая встречу с Сёмкой как потерянный шанс в жизни. Приятели и партнёры шутили: – При твоей внешности и положении и так любая даст, зачем бабки палить?.. Но в душе завидовали. Семён, не стесняясь, называл их лохами чилийскими и ржал при этом. Почему чилийскими – сам не знал, где-то услышал, понравилось! Сашка – другая, её этими понтами не удивишь, легко как-то она ко всему относилась. Валька богател, она не менялась, породистая, гордая. Семён всегда удивлялся: ходит вечно в джинсиках, ботиночки, как у школьницы – странно при таких деньгах! Однажды увидел на тусовке одной – в платье, цацках, на каблуках, чуть язык не проглотил, красивая была, но не Саша! Александра тихо подошла к спящему Семёну. Он проснулся, пытаясь открыть глаза, улыбался и тянул к ней руки… – Привет, Сашаааааа! – она никогда не замечала, он чуть-чуть не выговаривал звук Ш. Сашка не сопротивлялась, он гладил её по голове, как маленькую, едва касаясь губами её волос. – Хочешь, закажу завтрак, а потом ещё поспим? Скажи, милая, что ты хочешь?.. Никто и никогда не называл её «милая», она не понимала, хорошо это или плохо, но очень понравилось. Она повторила вслух: – Милая!.. Да, давай закажем завтрак! Сашкины глаза загорелись. Это не просто завтрак посреди ночи, это действо, когда два спятивших друг от друга совершают некий обряд, таинство… Александра схватила заморский персик. – Сань, а тебе никто не говорил, что ты чавкаешь?.. – Ну, это когда я ем что-то сочное… Это нормально, мне так нравится, – она ничуть не смутилась. Ему стало смешно, как она любит всё обосновывать, он давно это приметил. – Ещё ты сопишь во сне!.. – не унимался Сёмка. Они сидели напротив маленького складного столика в белых махровых халатах, она хмурила нос, он смеялся на весь номер… Потом просто заснули. Он попросил её отвернуться, обнял сзади, уткнулся в мягкие волосы. Им было непривычно находиться так близко друг от друга, никто не желал торопиться, то, что происходило сейчас между ними, было важнее всего и хотелось продлить это как можно дольше. Разбудил ранний звонок, звонил Валька. – Сём, тут возникли кое-какие проблемы с руководством края, срочно вылетаю в Москву, надо решать… Буду к обеду, жди! Часы показывали девять утра… «Пусть ещё немного поспит, даже звонок не разбудил! Скажу, как проснётся, вроде есть дневной поезд…» Знал, уговаривать бесполезно, уедет, а не сказать невозможно, впереди у них сплошные трудности, но он их не боялся. Они подъехали к Ленинградскому вокзалу. – Посиди, я куплю тебе билет… Семёну пришлось отстоять приличную очередь. Он совсем не вписывался в толпу, его разглядывали и мужчины, и женщины, кто-то узнавал: «Так это же тот богатей, что скупил пол-России!..» – Поезд через сорок минут… Тебя проводить? Он знал – она откажется. Сашка вышла из машины, прикурила сигарету, сделала несколько затяжек. Сёмка хотел обнять, она отстранилась и молча пошла прочь. Сел в машину, завёлся, потом выскочил и побежал за ней. Она медленно шла по перрону. – Сашаааа! Александра обернулась. Семён подбежал, обхватил руками её мокрое от слёз лицо. Он целовал и не мог остановиться. – Саш, ты только скажи, и я всё брошу и приеду в Питер, к тебе, хоть на один день… Я что-нибудь придумаю… Я не хочу выносить тебе мозг, просто будь, прошу тебя! Милая Сашенька!.. Я старался, боролся с собой, у меня ничего не вышло, ты мне необходима!.. Ну скажи хоть что-нибудь! Она горько ревела от жалости к себе, к Вальке, к нему… Она не понимала, почему всё так несправедливо и есть ли действительно счастливые люди, у которых всё так, как надо. Александра ехала домой, в Петербург, Сёмка – переодеться и в офис. Телефон разрывался от звонков, около дома дежурил начальник службы безопасности. – Семён Генрихович, ну так не делается, что за ребячество, мы с ног сбились, думали, случилось что! Хотели уже секретаря вашего пытать – молчит, как язык проглотила!.. Вы уж не мешайте нам свою работу делать, не первый год вместе! Валька вернулся через два дня, довольный, видно, решили все проблемы. – Саш, не нравишься ты мне последнее время, не узнать тебя. В Америку поедем через месяц. Я и Сёмке сказал, чтобы на меня не рассчитывал, пока результата не добьёмся – не вернусь… Там уже вовсю детей в пробирках делают, искусственное оплодотворение называется, а какое нам дело, как делают, главное, чтобы были!.. Правда, Сашунь?.. Да что ты такая бледная?.. Что с тобой?.. Давай, может, на море поедешь на пару недель? Александра не находила себе места, сама с собой разговаривать начала. Забудется, бубнит, Семёну пытается объяснить, сказать, как нелегко ей. Она знала, не позвонит сам, будет ждать от неё первого шага. Или забыл уже? Не могла она поверить ему: «Почему именно я? Да и какая разница, верит или не верит, всё равно никогда не скажет Вальке, не решится! Надо уехать, прав Валя! И дурь всю эту из головы выкинуть, потом всю жизнь не отмыться будет…» Валентин заботливо поправлял воротник на её курточке, пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу. – Здесь жарко, Валь!.. Он прижал её к груди. – Саш, ты не жди, пока позвоню, звони сама, пожалуйста… Ты же знаешь, как жду… И береги себя!.. Скоро посадка… Надо было Лизку с собой взять, веселее, всё не одна! – Не может она сейчас… Герой-любовник застукал свою новую с тренером, к Лизке вернулся, вроде жениться грозился… Она теперь бдит, глаз с него не спускает, да и детей на нянек не оставит, мать-наседка! А так неплохо бы было, правда, неспокойная она, устаю от неё быстро… Мне хорошо одной, не волнуйся ты так, словно на всю жизнь улетаю! В самолёте стало легче, она убегала от всех проблем и решений, а главное – от Семёна. Заказала бокал вина. – Покурить бы еще, и я в раю! Семён не находил себе места. Как в воду канула! Ждал звонка, на всех срывался, хотелось позвонить, сказать ей что-нибудь обидное, еле сдерживался… Надо в Питер сорваться: и Сашку увидит, и по детям соскучился! – Валя, приеду на выходные, ждём с Сашей, предки будут, шашлыки, картишки… – Здорово! Конечно, приеду!.. Я же бобыль теперь, Сашка на Маврикий укатила погреться… Я бы и сам с радостью, так ты разве отпустишь, кровосос! «Ведь виделись совсем недавно, ничего не сказала, что на острова собирается! Бежит от себя, от меня… Глупая!» – Семёну захотелось взять её за плечи и трясти, пока не придёт в себя, жаль не рядом! Маргарита бегала по дому счастливая, раздавая поручения прислуге. Семён едет! Она знала, что он любит на завтрак и на обед, она знала о нём всё!.. Накануне приехал Сёмкин отец с супругой. Дом оживал в ожидании хозяина. – А как вы поженились, Генрих Давыдович?.. – Ой, Маргоша, давно это было! Мы же с Софочкой вместе учились – хоть и пятая графа. Она усердная была, поступила в университет, а мне отец помог… Влюблён был сильно, вопреки воли родителей женился.