Она повторяла и повторяла: – Прошу вас! Прошу вас!.. Он растерялся, это было не просто нарушением, это было чёрт знает что, но уступил. Они шли по светлому коридору, Сашка немного успокоилась. Вошли в огромный лифт, каталка пугала своим видом, но это было гораздо легче, чем видеть проплывающие лампы на потолке. – Всё, Александра, дальше без каталки нельзя. Набери побольше воздуха и просто дыши, скоро всё закончится! Саша с трудом открыла глаза, всё плыло, странная тишина, не различала людей, стоящих рядом, не могла понять, где находится. Сознание возвращалось быстро, было нестерпимо больно. Она разглядела знакомый силуэт, он становился отчетливей, это был Валя! С трудом улыбнулась, почувствовала – кто-то пристально смотрит на неё, повернула голову и увидела люльку, в ней лежали два маленьких ангела, один из них пристально смотрел на Сашку, она удивилась – откуда у младенца такой осознанный взгляд?.. – Валя, Валь!.. Скажи, ты счастлив?.. Скажи!.. Видишь… Это девочки! Красивые? Валя, мне так больно!.. Доктор дал распоряжение сделать обезболивающее. – Странно, препараты плохо действуют, видно, она была в серьёзной стрессовой ситуации перед операцией! Ну, ничего, сейчас станет легче, и она опять уснёт. Валя осторожно взял её руку, она тихо засыпала. – Валентин, хотите подержать девочек? Правда, чудо? Я каждый раз не могу равнодушно смотреть на этих крох! Доктор по очереди дал подержать дочек – его продолжение, гордость, смысл всей жизни. – Вот эту назову Алевтиной… Как похожа! Он даже не понимал, всё это происходит наяву или только снится, так долго мечтал, и вот – раз, и произошло, он отец. Ему хотелось выскочить на улицу и кричать, обнять каждого прохожего и поделиться радостью. «Господи! Ну надо же! Ничего себе! Молодец, Сашка!.. Как жаль, мама не дождалась, как же рано ушла!..» Он не находил себе места. Не мог ни стоять, ни сидеть: «Надо срочно успокоиться, иначе лопну от счастья!..» Валентин зашёл в первую попавшуюся забегаловку, заказал цезарь и большую кружку пива, клонило в сон, он выдохся. В кармане трещал телефон, он совсем забыл включить звук – звонила Ольга. – Извини, наверно, ты занят?.. Я звонила тебе несколько раз… Он даже через океан почувствовал волнение в её голосе. Ольга, как всегда, старалась держать себя в руках. Лучше бы она злилась, выясняла отношения, называла негодяем! Но она была предельно вежлива. – Поздравь, я стал отцом… – Поздравляю!.. Он ждал, когда она ответит что-то резкое, пошлёт его куда подальше – ему нечего было сказать ей, он не знал, что будет дальше. – Извини, у нас не получится сейчас разговор, я вижу, ты на пределе… – сказала она. – Пока, целую тебя… Ольге стало холодно, она пошла в ванную, закуталась в тёплый махровый халат и легла под одеяло. Теплее не становилось… «Зачем я позвонила!.. Если бы он захотел, позвонил бы сам!.. Что я наделала!..» Вошла мама. – Олюш, ты что, заболела?.. Да на тебе лица нет, давай-ка температуру измерим… – Мам, да не заболела я! – Ольга разревелась. – Оль, да что с тобой последнее время? Зачем ты так изводишь себя? Это ты из-за Валентина этого?.. Оль, ну ты пойми, что это за отношения такие, если ты всё время места себе не находишь! Да зачем такая любовь нужна! – Нужна, мам!.. Именно такая мне нужна, и он нужен!.. Мам, а если он больше не вернётся, мам!.. – Значит, поплачешь и переболеешь, и дальше пойдёшь. Ей было обидно и жаль Оленьку, руки немели… «Ну что же она такая несчастливая у меня, один сюрприз преподнёс, теперь от другого одни муки принимает!..» Александре трудно давались первые шаги, резкая боль мешала выпрямиться. Ей казалось, она скована колючей проволокой, но вставала и упрямо ходила, заглушая одну боль другой, так было легче. Сашка могла подолгу разглядывать дочек, нежно перебирая растопыренные пальчики, осознавая огромную ответственность, которая вдруг навалилась на неё и к которой она только-только начинала привыкать. Валентин каждый день приезжал в клинику и торчал там полдня, не отрываясь от малышек. Ему непременно хотелось брать их на руки и, бережно прижимая, бродить по палате. Сашка убеждала – это не лучшая идея, потом с рук не слезут, но он только улыбался. – Ничего, пусть привыкают, они же девочки! Она несколько раз пыталась заговорить о будущем, он избегал любых объяснений, казалось, даже появление крошек не в силах изменить отчуждение, возникшее между ними – принять Сашку Вальке было невыносимо трудно после всего, что произошло. Гарретт и Пол приехали в гости в первый день, как Саша с детьми выписалась из клиники, нанесли кучу подарков и радовались всем сердцем за свою русскую подружку. Пол искренне возмущался, садясь в машину: – Бедная Александра!.. Она такая прелесть!.. А этот мужлан Валентин – чистое чудовище!.. Гарретт, у них странные отношение!.. Ты не заметил, а я видел! Она дотронулась до него рукой, а он как ошпаренный отскочил! И что это значит? Такая дикость! Ну ты хоть понял, как он не нежен с ней?.. Ты ничего никогда не видишь, Гарретт!.. Вот я говорю тебе: она с ним несчастна! Бедная Александра!.. Говорят, все русские мужчины так холодны со своими женщинами, любят только своих детей и ещё имеют по несколько семей! Варвары! Сашка едва справлялась, время летело, не хватало дня: «Вроде спят всё время, а сплошная суета!..» Больше всего она боялась ночи, ей было не заснуть, она начиталась каких-то страшных статей о синдроме внезапной смерти у новорождённых и вскакивала ночью, по сто раз тормошила малышек – убедиться, что они дышат и живы! Боялась признаться Вальке, но он видел, что от постоянных бессонных ночей у неё появились синяки под глазами, лицо осунулось. «Устаёт, наверно, еще и от няньки отказывается!.. Хочет вызвать у меня жалость, не иначе!» – Валька не мог понять, как он, добрый по своей сути, не может найти ничего доброго по отношению к хрупкой Сашке. – Может, мы долго жили отдельно, и я всё-таки охладел? Или Ольга?..» Его сердце оттаивало только в те моменты, когда Александра возилась с маленькими, меняла подгузники, кормила, что-то тихо нашёптывала им, и ему казалось, что он любит её, любит, как прежде, и даже понимает. Это было непреодолимое влечение, и они с Семёном не смогли отказаться, устоять. «Не смогли! Не захотели! В чём их вина?» – он вдруг вспомнил Олю, ему стало грустно, более того, он скучает, и всё становилось ещё сложнее… До отъезда оставались считанные дни. Валентин нервничал, понимая: надо говорить, просто начать разговор, а там всё потекло бы, поехало! Самым удивительным во всём этом было то, что он глубоко привязан к Сашке – как к родной, но он больше не в её власти. Валька не мог заснуть, вышел на террасу. В Сашкиной мастерской горел свет, он тихо подошёл, пытаясь бесшумно открыть дверь, та предательски скрипнула. Валя видел: она вздрогнула и обернулась – в мужской белой рубашке, с испуганными глазами, будто он поймал её за каким-то неблаговидным занятием. Валька узнал в Александре ту оливковую девчонку на берегу Финского залива. Всё было так да не так, она была та и совсем другая и больше не принадлежала ему, или просто он устал бороться за её любовь. Он мог простить Семёна, но та девочка ушла, ушла навсегда, и всё остальное становилось фарсом. Лишенный отцовской любви, с этим позорным прочерком в свидетельстве о рождении, он наконец-то понял, что значит женщина, которая любит не за, а вопреки – со всей страстью, наступая на все принципы и табу, растворяясь, унижаясь, жертвуя, страдая… Он подошёл совсем близко – ближе нельзя! – Саш, скажи, ты хочешь вернуться в Россию? – С тобой? – Я спросил – в Россию… Я не хочу, чтобы ты слепо подчинялась… Саша, я всё понял!.. Я не виню тебя… Скажи, что ты хочешь? – Я останусь здесь, Валь… Мне хорошо, поверь. Я знаю, это правильно! У нас нет выбора! Но у нас есть Алевтина и Сашенька, мы никогда не потеряемся, Валь, никогда! – она тихо плакала, от этого была ещё трогательней и смешней. – Ну не реви, милая!.. Я никогда не видел твоих слёз!.. Ты больше не плачь при мне, это нельзя пережить!.. – он как всегда смеялся, не мог показать, что ему приходится преодолевать… Александра больше ничего не боялась, жизнь наладится. Разве она могла предположить, что добьётся большого успеха и встретит Дэвида на съемках одной из популярных передач?! Дэвид – художественный критик, ведущий программы, баловень судьбы. Они были ровесниками, общие интересы, искусство, живопись… Дэвид предпочитал секс любви и боялся любой несвободы. Сашка очень быстро разрушила всё его представление о счастливой жизни. Они были два сапога пара, вместе и врозь одновременно. Он любил произносить «хорошо» по-русски, и она слышала Сёмку в этих мягких «ША-А»… Главным достоинством Дэвида было его умение радоваться жизни и из всего делать праздник. Сашка поняла, Дэвид – надолго, если не навсегда. Валька летел в Питер – решение принял уже в аэропорту. Ему срочно надо в Питер!.. Город на Неве был снисходительно ласков, без осадков. Валя попросил телефон охранника, написал сообщение. Ольга, буду ждать Вас на Конюшенной, Вы знаете где… Больше пятнадцати не берите! Она была на больничном: нос, горло, температура и всё остальное. Молча прочитала сообщение с незнакомого телефона, не понимая, что делать – реветь или прыгать на кровати… Решила, что будет реветь. Мама влетела в комнату. – Оль, ну что опять? Пусть Андрей живёт с отцом, сам принимает решения в жизни, хватит его опекать! – Мамааа!!! При чём здесь Андрей! – Ну что???.. Как вы мне все надоели, живу среди сумасшедших!.. – сказала она по-доброму. Ольга подбежала к зеркалу. – Господи!.. Какое я страшко! Она заглотила жаропонижающее, капли в нос и вызвала такси. Валька уже ждал у столика с грудой горячих пышек. Он улыбался как-то по-другому, загадочно, по-родному, без сомнений… Ольга обхватила его руками, прижалась, целуя всё, что попадалось на пути. – Оль, ну что ты, всё хорошо!.. Люди кругом!