– Ну ладно, чё там, раз такое дело будет! Она рассказывала о своём детстве, как в Москву дёрнула по совету подруги… Вальке вдруг захотелось всё выложить как на духу этой простой заблудившейся девочке – о себе, о Сашке, будь она неладна, о друге Сёмке. Светка слушала, выпучив глаза, потом взяла и горько разревелась. Она плакала настолько искренне, что Вальке стало её жалко. – Иди, смой ты эту краску с морды, посмотри, всё потекло! Ну что ты голосишь, как бабка старая! – Мне Сёму жалко с этой, Марго! – Мне тоже жалко, очень жалко! А Сашку не жалко? – Не-а, тебя жалко!.. А ты оставь меня у себя, знаешь, как любить тебя буду! – А я как же? Ведь не люблю я тебя, Светлана… – Валька с улыбкой посмотрел на смешную девчонку. – Ну так полюбишь потом… – Я тоже так думал!.. Он был очень благодарен этому существу. Она, не зная сама, вытащила его из этой бездны зла и отчаянья. – Поздно очень, мне вставать рано… – Валька полез в карман пиджака, вытащил увесистую банковскую упаковку и протянул Светке. Она с ужасом посмотрела на столь щедрый подарок. – Много же! За что? – Да за просто так!.. Я дам тебе телефон своего сотрудника, звони первого числа каждого месяца, он деньги выдавать тебе будет на жизнь, и семье помогать будешь… Пообещай бросить всю эту хрень, пропадёшь! Иди, там внизу тебя встретят, отвезут, куда скажешь… Светка встала и тихо пошла к выходу, потом круто повернулась и сказала: – Ты ведь эту Сашку свою любишь, да? Всё равно любишь? – Люблю!.. Иди уже, удачи тебе, Светлана… Он долго не мог уснуть, не понимая, что делать и как жить дальше. Послать Сашку куда подальше? Начать жизнь сначала?.. Сможет ли? Утром он проснулся с тяжелой головой и полным убеждением, что ничего ей не скажет, ни одного упрёка, но простить не сможет. Жизнь длинная, как-нибудь да устроится, разойтись всегда можно, разлюбить сначала надо. В офисе стоял переполох, приехала Валькина команда из Питера, московские поняли – лафа закончилась, не успев начаться. Он вызвал Екатерину. – Я вылетаю с супругой на следующей неделе в Америку, в Бостон… Снимите приличный дом на год для начала… Оповестите клинику, вы получите сегодня все контакты… Меня не будет какое-то время, но это ничего не значит, я вам тут расслабляться не дам! Все собрались?.. Через 10 минут начнём совет директоров… Да, и ещё… Одевайтесь скромнее!.. Катя поджала губы и гордо вышла из кабинета. – Ну, что там? Злой как собака?.. Говорят, грядут какие-то кадровые перестановки… Чего это с ним? – Что-что… Я слышала, жена рога ему наставляла с Семёном, вот он и бесится! Эка невидаль! Валька в Петербург не поехал. Работы много, да и не готов увидеть Сашку, заглянуть ей в глаза. Боялся, что сорвётся, не выдержит. Он отправил ей на почту письмо, где сообщил о предстоящей поездке в Америку. Письмо было написано в сухой, деловой манере, и Александре предоставлялось право выбора. В конце письма он убедительно просил избавить его от объяснений и покаяния. «Интересно, любила ли она Семёна?.. Он её точно любил, сука!..» – от таких мыслей у Вальки холод внутри до озноба, но на Семёна обиды так и не появилось, слишком дорог был. Иногда страшное и паскудное лезло в голову: «И хорошо, что Семён погиб, а то как бы всё это разрулили? Точно, добром бы не кончилось!.. А вдруг Саша захочет уйти?..» – Не отпущу!.. – упрямо твердил Валька. – Мне жизнь испоганила, на весь свет опозорила, пусть теперь терпит!.. Только что терпеть?.. Так хотелось за волосы оттаскать, как девку последнюю, знал – не посмеет, не поднимется рука, и совсем не от слабости. Лизка была сметливая, сразу поняла, что к чему. – Ну что!.. Доигралась! Валька узнал всё!.. – охала Лизавета. – А тебе всё равно, словно… Что молчишь? Что делать-то будешь?.. Мне домой пора, дети… Хочешь, ко мне поехали, мой не против будет… Прибьёт тебя Валька!.. Александра ничего уже не боялась, и гораздо легче стало, когда Валька всё узнал. Она жалела лишь об одном: судьба не дала ей в последний раз встретиться с Семёном. Сашка ездила каждый день на кладбище, садилась на скамейку и пыталась осознать это странное «больше никогда!», убеждая себя, Семён просто ушёл, ушёл куда-то далеко, откуда не возвращаются… Странно, но за все дни она так и не увидела его во сне, а в эту ночь, после Валькиного письма, приснился! Они плыли в Индийском океане, песчаный берег остался далеко позади. Семён был необыкновенно красив, солнце отражалось в его карих глазах. Он загадочно улыбался и манил её за собой. Сашка старалась доплыть, нестерпимо хотелось дотронуться, услышать его дыхание, но расстояние между ними не уменьшалось. Вдруг она увидела вокруг себя больших рыб с человеческими лицами, они с тревогой и печалью смотрели на неё, пытаясь предостеречь. Семён плыл, иногда оборачивался и становился всё дальше и дальше. Она плыла за ним, выбиваясь из последних сил, но он исчез за горизонтом. Поняла: до берега ей не дотянуть, суждено погибнуть, и перестала бороться. Ей стало страшно – утешала мысль, что скоро всё закончится. Рыбы с человеческими лицами медленно кружили вокруг, совершая неведомый ритуальный танец. Вдруг почувствовала чьи-то сильные руки, они крепко держали её, не давая уйти на дно… Валя! Увидела его пронзительно синие глаза, их цвет казался неземным… Она проснулась вся мокрая, с твёрдым убеждением, что сделает всё, как скажет Валька, пойдёт на любые условия, иначе погибнет… Александра собирала вещи, ей было всё равно – куда, зачем, на сколько… Она приехала в Москву ранним утром, на Ленинградском вокзале ждал водитель, и они прямиком помчали в аэропорт. Валька сидел в зале ожидания, она села напротив. Валентин едва кивнул. Он стал другим, совсем другим… Ей стало трудно дышать. Надо было о чём-то заговорить, молчание становилось невыносимым! Сашка вспомнила слова отца: «Если ты хочешь в полной мере понять страдания человека и степень обиды, которую ты нанёс, поменяйся с ним местами…» Она всё понимала, но ни о чём не сожалела. Александра верила в судьбу, и в ней жила невероятная уверенность: всё, что происходит в жизни, – полная необходимость, и должно было случиться именно так, а не иначе… И совсем не хотелось думать, что ждёт впереди, как-нибудь да будет… К счастью, пришёл капитан самолёта. – Если вы готовы к вылету, можно идти на посадку. Самолёт медленно отрывался от земли. Сашка прощалась с родным городом, сдерживала слезы, по привычке хмурила нос. Валька невольно посмотрел на неё, сердце ломилось в груди, хотелось прижать её, беспомощную и растерянную, и поверить, что ничего не было, просто не могло быть, она не способна на такое!.. Валентин вспомнил эти злосчастные документы, подписанные Сашкой, и отвернулся. Ненависть опять подступила к горлу, душила, лишая разума: «Господи, зачем я всё это делаю! Какие дети, я же никогда не смогу простить!» Валька простил бы ей всё – нелюбовь, равнодушие, даже измену, но он не мог простить Семёна: «Мало мужиков!.. Выбрать лучшего друга! Переступить через всё и вся! Да нет такой любви, которая может это оправдать! Я никогда не знал её!..» В Америке они поселились в большом доме в пригороде Бостона. В клинике их обнадёжили – всё пройдёт успешно и никаких сложностей с искусственным оплодотворением они не видят, и в случае Валентина это единственный вариант. «Всё-таки вся проблема из-за меня!» – Вальке пришлось поверить, и он замучил врачей расспросами. Его пугало выражение «дети из пробирки», он перечитал всё, что мог найти по этой теме. Они соблюдали полный нейтралитет, какое-то негласное соглашение о мирном сосуществовании, завтракали, ездили в клинику, гуляли в парках, Валька много работал. Порой даже болтали о совсем безобидных вещах и расходились спать по разным спальням. Александра не могла переступить через свою гордость, боясь быть отвергнутой, не понимала его, ждёт ли он от неё того единственного, первого шага… Он был нужен ей, как никогда раньше… Валентин несколько раз, просыпаясь ночью, вскакивал с кровати, шёл по коридору, останавливался у её двери и понимал, что не может переступить через свои принципы, очень хочет, но не в силах!.. Через месяц всё свершилось, Александре сделали подсадку, и чудесным образом всё получилось с первого раза, хотя врачи предупреждали, что может понадобиться и год, а может, и больше, они не волшебники… Сашка по несколько раз в день делала тест на беременность с какой-то упрямой убеждённостью. – Хватит уже скупать все тестеры в аптеке! Доктор же сказал: не раньше, чем через десять дней! Она была очень трогательна в своём ожидании и упорстве. На десятый день Сашка с диким топотом влетела в гостиную, протягивая Вальке тестер. – Валь, ну посмотри!.. Это что, правда? Мне не показалась? Я ещё раз проверю, да?.. – на ходу крикнула Александра. Валька не мог поверить: он станет отцом! Не выдержал и побежал вслед за Сашкой, на ходу сгрёб её в охапку, потом отпустил, отвернулся, руки повисли, как плети, он был бессилен, не мог перебороть себя… В клинике сказали: будет двойня, пол пока определить сложно, теперь надо ждать, первые три месяца обычно критические, но они сделают всё, что могут и умеют. Валентин тонул в счастье, панически боялся сглазить удачу, решил ничего не планировать, просто жить надеждой… Находиться рядом с Сашей становилось труднее. Он ничего не понимал, боролся с собой, пытался простить, уговаривал себя – ничего не получалось, и он просто уехал… Она не просила остаться, молча приняла его решение, знала – справится. Валька совсем запутался. Он бросил Сашку в чужой стране, в положении – это тяготило, оставаться рядом было совсем невозможно, надоело метаться между любовью и отвращением, приходилось отключать память, а если что-то вдруг всплывало в его воспалённом мозгу, хотелось под воду, хоть головой в раковину, и смывать, смывать всю эту грязь! Сашкиных родителей в Америку отправить не удалось. Серго прямо и откровенно рассказал в американском консульстве, что едут к дочери, выложил все обстоятельства и получил отказ, так как, скорее всего, захочет остаться в Америке, тем более дочь уже там и беременна. Серго сразу возненавидел Америку и всё, что с ней связано. Странным образом Вальке показалось, что вдали от Александры ему спокойней. Он создал ей все условия – в доме прислуга, водитель, постоянно был на связи с врачом. Сашке звонил редко, она ему не звонила никогда, это злило и раздражало: «Да пошла она! Ещё и жертву из себя изображает!..» Работой загрузился по самое не могу. Он удивлялся, откуда что взялось – оказывается, мог быть резким, научился говорить «нет» и не страдать надуманной добротой и пониманием. В офисе все ходили, как испуганные мыши, но порядок он навёл: «Боятся – значит уважают!» Перемены, происходящие с ним, Валька относил лишь к возросшей ответственности перед Семёном и его сыновьями, а не из-за отношений с Сашкой… Во всём, что произошло, винил только Александру, друга не понимал, сам бы никогда на такое не пошёл: «Значит, дала повод!.. Господи, когда я перестану всё это перетирать в своей башке!» Работал до позднего вечера – встречи, командировки, переговоры… Иногда мучило одиночество, хотел вызвонить Светку, поболтать – забавная, но руки не доходили… В одни выходные решился съездить в Питер – скучал, да и Генриха Давыдовича с Софочкой надо навестить. Он ехал по Невскому, было немного грустно, столько воспоминаний, никогда не привыкнет к Москве. Сквозь облака нежно проглядывало солнце. – Сверни здесь, проедем по Конюшенной, пышек хочу, умираю!.. – Валька помнил эту пышечную ещё со студенческих лет, и с Сашкой здесь бывали не раз. Очередь стояла немалая, но он терпеливо ждал, когда нальют бочкового кофе, и он попросит целых 15 пышек, да чтобы сахарной пудры побольше. Валя пристроился за одним из столиков, пышки есть стоя – самое то, больше влезет… Он обратил внимание на элегантно одетую женщину. Трудно было сказать, сколько ей лет, скорее всего, она была старше Вальки, но явно не на много. На тарелке большой горкой красовались пышки. «Неужели всё съест?..» – он беззастенчиво разглядывал незнакомку. Она была высокой блондинкой, Валька не любил таких, но в этой явно что-то было… «Натуральная блондинка с душой брюнетки, – подумал Валентин. – Безупречный стиль! Это надо так любить пышки!» Женщина удивлённо и с долей иронии посмотрела на Вальку. «И что ты уставился?..» – прочитал Валя в её взгляде. Он, недолго думая, схватил свою тарелку пышек. – Вы не против, если я вам составлю компанию? Меня зовут Валентин. – По-моему, вы уже вторглись на мою территорию и, кстати, со своими вещами… – она взглядом показала на Валькины пышки. Он засмеялся – она была что надо, с классом и чувством юмора.