– Не о Настасье речь! – отмахнулся дядя Коля. – И даже не о ее девчонке. Весь корень зла в этом бородатом гитаристе-геологе. Настасья говорит, что он доктор наук, но я голову готов позакладывать, что институтов этот молодой человек не заканчивал. Хотя кое-какие знания по горному делу у него, безусловно, имеются. Вот только получил он их совсем не на институтской скамье, а так сказать, в поле! – Это вы про Андрея? – Про него самого. И уж вы мне поверьте, я таких, как этот Андрей, видел десятки и сотни. Все они мечтают о быстрой наживе. Ну, поехали, девочки, поехали. Незачем нам тут светиться. Ехать было решено домой к самому дяде Коле. Жил он в небольшой холостяцкой квартирке, которую когда-то они получили вдвоем с очередной женой. Жена впоследствии сбежала к другому, в порыве великодушия оставив дяде Коле их общие метры. – У моей бывшей жены было непомерное самолюбие. Ей казалось, что если она уйдет от меня, то мой мир рухнет. Вот и оставила мне хотя бы стены, чтобы меня окончательно не погребло под развалинами. Дядя Коля после развода не погиб. Как жил, так и продолжал жить. Жениться больше не пытался. И как подозревала Кира, его холостяцкий рай время от времени приводила в порядок какая-нибудь залетная особь женского пола. Но выпив, дядя Коля всегда делал таинственные намеки о некоей особе, которая навсегда осталась в далеком краю, украв его сердце. Была у него какая-то романтическая история, воспоминания о которой дядя Коля бережно сохранил до самой старости. Но кто была та женщина, как ее звали и что она из себя представляла, этого Кире так никогда узнать и не довелось. По просьбе дяди Коли они по дороге заехали в магазин, где купили шампанского, потому что того требовал случай, водки – она никогда не помешает, и деликатесов вроде балыка, копченого сала, до которого дядя Коля был большим охотником, красной рыбки и огурчиков. Дядя Коля радовался, словно дитя, и все время повторял: – У них свой праздник, а у нас будет свой! Вид у него при этом был загадочный до невозможности. И он все время бережно прижимал к себе нагрудный карман пиджака, где у него что-то ощутимо топорщилось. Подруги даже перестали интересоваться у дяди Коли, что происходит. Но это, как ни странно, ничуть не уменьшило хорошего настроения старого холостяка. – Все узнаете, девоньки! – приговаривал он, приплясывая на месте то ли от нетерпения, то ли изображая чечетку. – Все, все вам расскажу! Ни единого словечка не утаю! Раз эта предательница так с родным братом поступила, то и я ей кое-что покажу! При этом дядя Коля воинственно тряс лысой головой, не забывая притопывать и приплясывать. Так что даже кассирша за кассой заинтересовалась: – Веселый у вас дедушка. И часто он такой? – Нет, только иногда по праздникам. – По праздникам? А сам-то вроде и не подарок, – хмыкнула кассирша, пробивая подругам самый большой пакет, который нашелся в супермаркете. Придя домой к дяде Коле, девушки сразу же поняли, что поступили правильно, решив запастись не только деликатесными продуктами, но и такими нужными в повседневной жизни вещами, как картошка, макароны, хлеб, молоко, растительное масло, ну и моющие средства. В холостяцкое жилище дяди Коли давненько не ступала женская нога. А сам он убираться не то, чтобы не любил, но как-то плохо себе представлял, как это правильно делается. Поэтому просто переставлял предметы с места на место, ничего не выкидывая и потом удивляясь, почему после уборки в квартире стало вроде бы даже еще грязней и неуютней, чем было до начала процесса. – М-да-а-а… дядя Коля, – протянула Кира, оглядевшись по сторонам и с трудом отлепив от пола свои ботинки. – Ну и бедлам у вас творится. – В данном конкретном случае это не имеет никакого значения! – тут же откликнулся родственник, пребывающий все в том же странно приподнятом настроении. – Я бы даже сказал, ровным счетом никакого значения. Дядя Коля уже облачился в домашние тапочки – разношенные и облезлые шлепки, выдал подругам по паре старых сандалий, пылившихся у него почему-то на самой верхней полочке красивой высокой этажерки, на которой среди прошлогодних газет стоял новенький кнопочный телефон, и помчался на кухню. – Сюда, сюда, мои дорогие! Тут у меня прибрано! На кухне действительно было несколько чище. Но не потому, что дядя Коля тут «прибирался», просто вещей, которые могли его заинтересовать, тут было существенно меньше. Да и гостеприимно раскрытое мусорное ведро стояло непосредственно возле стула хозяина. Иногда брошенный в него мусор долетал до цели, иногда нет, но все же скомпонован он был в одном конкретном углу. Подруги не стали изобретать ничего нового. Они быстренько сгребли со стола пустые банки с бутылками, бумажками и пустыми коробочками и скинули все на пол. Это не составило им особенного труда. Что могло разбиться, то разбилось. Что не могло, то уцелело. А дальше было и вовсе просто. Девушки сгребли с пола все, что, на их взгляд, не представляло пищевой или какой-то иной ценности. Потом быстро протерли чистой тряпочкой стол, сполоснули под краном с горячей водой малость заплесневевшие тарелки с вилками и ложками. И наконец смогли сесть за стол и выслушать, что же такого удивительно захватывающего придумал их старенький чудаковатый компаньон. – Слушайте меня, девоньки, и запоминайте каждое мое слово! Может так оказаться, что спустя несколько лет, а может месяцев, а может, уже и недель вы станете вспоминать это наше с вами заседание и говорить, что оно перевернуло всю вашу жизнь. Подруги вежливо покивали в ответ и выпили вместе с дядей Колей. Кира – сок, потому что была за рулем. Ну, а Лесе пришлось хлебнуть винца. Дядя Коля не переносил, когда сидящие за столом люди увиливают от рюмки без должного оправдания. Оправданием могла служить тяжелая болезнь, да и то лишь до определенного предела, беременность или управление транспортным средством. Все остальные должны были с дядей Колей выпить. А если гости не пили, то дядя Коля немедленно проникался к ним неприязнью и презрением. К таким людям он относился настороженно, находя их выскочками, самодурами или того похуже. Так что Леся сделала глоток вина, которое оказалось совсем даже неплохим. Дядя Коля тоже выпил, но только, конечно, водочки, вкусно закусил, потянулся к своему пиджаку и извлек из его кармана изрядно пожелтевший конверт, свернутый в трубочку. С первого же взгляда подруги поняли, что конверт этот очень и очень старый. Буквы на нем были набраны старым шрифтом с ятями. – Ну, вот, девоньки, и свершилось! Забрал я у Настасьи то, чем она владела по праву, да распорядиться решила неладно. И дядя Коля любовно разгладил конверт. – В этом конверте все! – произнес он. – И богатство, и успех, и самое важное, приключение! Не самое легкое вам предстоит дело, сразу скажу. Но верю, сможете! – Что мы сможем? – Сможете обойти этого проходимца Андрея и его зануду невесту! Подруги переглянулись, не очень хорошо еще представляя, что собирается предложить им дядя Коля. И спросили: – Вы это о чем? – А вот об этом! И дядя Коля снова погладил конверт. – Завещание тут моей матери, поняли, девоньки? А вместе с ним и бумаги, которые ей отец ее оставил. Ее отец, а мой дед, стало быть. Помните, что я вам сегодня про него говорил? Известный промышленник и богатей был Илья Спиридонович Морозов. Весь Урал его имя знал! Так-то вот, Кира! Гордись своим предком. Не у каждого такие известные люди в родословной имеются. – А что же с ним случилось? – Расстреляли его. Большевики. Очень они Илью Спиридоновича опасались, потому как вес его слово на Урале имело. Да и горные шахты его большевикам нужны были. Не собирались они прежнего хозяина при его богатствах оставлять. Землю и производство себе забрали. Да только хозяйничали там неумело. Вот былой славы от уральских самоцветов и не осталось почти никакой. – А Илья Спиридонович добывал именно самоцветы? – Самоцветы, руду всякую. Уральские недра многим богаты. И тем богатством с предком нашим щедро поделились. Но это, так сказать, присказка, а сама сказка впереди будет. И с этими словами дядя Коля снова потянулся к графинчику, куда подруги перелили прозрачную водку. Выпив, старик закусил маринованным огурчиком, положил на кусочек черного хлеба соленой рыбки и задумчиво зажевал выпитое. Подруги больше ему не мешали. Они уже чувствовали, что стоят на пороге нового приключения, и мешать этому приключению начаться они вовсе не собирались. Глава 3 Долго мучить своих слушательниц ожиданием дядя Коля не стал. – Дед мой, прадед твой, Кира, предусмотрительным человеком был. Все свои сбережения он в никчемных бумажках не держал. Что в деле крутилось, то уж не спасти ему было. Счета ему большевики мигом перекрыли. Но излишки, за долгую жизнь им скопленные, частично он в расширение производства вложил, но частично при себе оставил. Не все сокровища земли уральской он продавал, что получше, то себе оставлял. Да и мастера на его фабриках известные сидели. Иные из них не хуже самого Фаберже могли вещь смастерить. Только не гнались те люди за длинным рублем и славой. Работали себе в покое. Девушки слушали, затаив дыхание. И с каждым новым словом дяди Коли понимали, что такой шанс представляется один раз в жизни. Они будут круглыми дурами, если не ухватятся за него сразу же, вот прямо сейчас. – Морозов недаром в известные богачи выбился. Человек он был предусмотрительный и осторожный. Быстро смекнул, что к чему, когда большевики к власти пришли. Ну, а уж когда всю царскую семью в землю положили, тут уж дед мой и вовсе затосковал. Мать мою, дочку свою старшую, к себе призвал, да и сказал ей, что жить ему недолго осталось. Бежать с земли, которая его породила, жизнь и все ему в этой жизни подарила, он не намерен. Чему быть, того не миновать. Но сокровищ своих он врагу отдать не желает. Что мое, сказал дед, то ваше и ничье больше! Как сказал прадед, так и случилось. Ареста и суда над ним не было. Просто в одну ненастную осеннюю ночь бывший промышленник Морозов пропал из своего дома. Вместе с ним исчезла и вся челядь, и семья. Наутро дом стоял пустой, словно в нем и не жил никогда известный промышленник. – Дом очень скоро под райсовет отдали, потом под какую-то комиссию по продовольственным поставкам, потом кто-то из советов там заседал, ну, а в войну его под склад боеприпасов, которые на Урале изготавливались, приспособили. Да вместе со складом все и сгорело. Ни головешки не осталось. – А что же случилось с самим Морозовым и теми, кто жил вместе с ним? – Куда слуги подевались, я не знаю. Не выяснял. Возможно, большевики и их убили, когда за дедом пришли. Очень даже запросто могли такое сделать, чтобы не оставлять живых свидетелей своего черного деяния. Ну, а из детей у деда после всех лихолетий выжили только две дочери – моя мать и тетка Нина. Что стало с Ниной после войны, мы так никогда и не узнали. Но вот мать моя в войну не погибла, спаслась. И не только спаслась, но и сохранила многое, что из отцовского дома вывезла. В том числе и вот это. И дядя Коля вытащил из пожелтевшего конверта лист более плотной бумаги, на котором подруги увидели самодельную карту. – Вот оно, – произнес дядя Коля, – место заветное! То самое, где прадед твой, Кира, сокровище свое спрятал. Все зарыл, ни единого золотого рублика большевикам от него не досталось. Уж, наверное, смерть принял лютую. Пытать они должны были его безжалостно, чтобы место это заветное выдать. Но точно тебе скажу, дед мой кремень был. Умер, но захоронки своей не выдал! И вот теперь, Кира, тебе это место предстоит найти. Утри нос этим выскочкам и приблудам, которые к нашему кладу никакого отношения не имеют. Не посрами род Морозовых! Киру так и потянуло выпрямиться во весь рост и отдать честь: – Есть не посрамить! Но она одернула себя и удержалась. А потом здоровый скептицизм взял верх над эмоциями, и Кира сказала: – Но если карта есть и все так прекрасно, то почему сокровища Ильи Спиридоновича до сих пор еще не найдены? – Потому что, дорогая моя, все вовсе не так прекрасно. Если ты взглянешь на карту, то увидишь, что названий на ней нет. – Как это нет? – Вот так. Ни одного. Кира схватила карту и убедилась, что дядя Коля совершенно прав. – Масштаб на карте тоже не указан, – продолжал дядя Коля. – Мы лишь можем предполагать, что это место находится где-то в окрестностях городка Морозовска. – И вы туда ездили? – Ну, конечно! И я, и твоя бабушка, и моя сестрица. И причем делали мы это неоднократно! Думаешь, почему Настасья так категорично отказывается верить в вероятность существования клада деда Морозова? – Потому что она уже наискалась его досыта? – рискнула предположить Кира. – Вот именно! Всю свою молодость сначала мы с сестрой, а потом и еще с несколькими нашими компаньонами ездили на Урал каждый наш отпуск. Специально выгадывали так, чтобы отпуска совпали. И ехали. И искали. Исходили всю округу, но ничего похожего на место, указанное на карте, так и не нашли!