По пути ему доведется сразиться с другими монстрами и созданиями. Феникс обрел свободу, но впереди еще предстоят битвы. И каждая из них будет кровопролитной. Глава 18 Грейс После напряженной репетиции, во время которой Тесс дулась и грызлась с Финли из-за каждой незначительной детали – освещение сцены, позднее время, ее испачканный кофе сценарий и даже чертова погода («Очень жарко, нельзя ли продолжить завтра?»), – эмоционально вымотанная, я подошла к своему пикапу. Я так устала, что решила написать Уэсту, сообщив приятные известия о моей роли, которой радовалась все больше и больше. У меня не хватило духу ответить, когда он позвонил. Я не могла похвастать энтузиазмом, которого заслуживал этот разговор. Я дала себе слово, что завтра принесу ему отменный сэндвич, который приготовлю сама, и обстоятельно расскажу о разговоре с профессором Макгроу. Я припарковалась перед домом и пошла на слышимую наверху возню. Мне как кол в спину вставили. Марла орала, а по дому эхом разносилось настойчивое дребезжание деревянной двери. – Открывай, старая ведьма! Прошу в последний раз. Сейчас позвоню шерифу Джонсу, и он ее выбьет. Тебе опасно там находиться! Господи, а теперь-то что? Я бросила рюкзак на лестничный пролет и взлетела по ступенькам. Повернув за угол, увидела в коридоре Марлу, которая с красным лицом и всклокоченными волосами стучала кулаками по двери в ванную. От усердия руки у нее покраснели и припухли. – Саванна! – От ее вопля чуть не сорвалась крыша дома. – Сейчас же открой! До меня донесся звук льющейся воды по ту сторону двери. – Нет! – Бабушкин гулкий и визгливый голос бренчал как монета в пустой копилке. – Вы больше меня не облапошите! Вы хотите завлечь мою милую Кортни наркотиками. Я не открою. Я вас не знаю, мисс. И вообще-то это я сейчас позвоню шерифу Джонсу, и он вас арестует. Это моя собственность! Может, я и старуха, но знаю свои права. Бабушка не в первый и не в пятый раз не узнавала Марлу, но впервые оказывала ей активное сопротивление. – Что происходит? – спросила я, положив руку на плечо сиделки. Марла вытерла пот со лба и покачала головой. Когда повернулась ко мне, я заметила, что она плакала. Глаза у нее блестели и припухли. – Я больше не могу, солнышко. Извини. Просто не могу. Твоя бабушка… – Марла затрясла головой и сжала губы, чтобы не заорать во все глотку. – Она плохо себя чувствует. И если продолжишь держать бабушку здесь, без лечения, то ничего хорошего ей это не даст. Если ты отправишь ее в дом престарелых, это не будет означать, что ты себе жизнь облегчила, милая. В этом поступке нет эгоизма. Надеюсь, ты поймешь. Сейчас держать бедную женщину здесь – делать ей же во вред. Она больше не может принимать самостоятельные решения. У твоей бабушки помутнен разум, и ее нужно определить туда, где ее потребности будут удовлетворятся двадцать четыре часа в сутки. Грейс… – сдавленно произнесла Марла, и у нее задрожал подбородок от неизбежного всхлипа. – Ты никого не найдешь. И пора с этим смириться. Я по-быстрому обняла Марлу и отправила ее домой, а потом закатала рукава и заколотила кулаками по двери. Вода начала просачиваться из-под двери. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как под моими кроссовками начинает течь вода, направляясь дальше по коридору. Бабушка наполнила ванную? Я не понимала, как она умудрилась запереться от Марлы. Ее нельзя оставлять одну. Ни на минуту. «Ты должна поменять дверные ручки, чтобы их можно было отпереть снаружи, – злобно подсказал мне голос разума. – Ты постоянно убеждаешь себя, что бабушка не настолько безрассудна, чтобы учинить что-то опасное. Кормишь себя очередным враньем». – Бабушка, – самым кротким голосом позвала я. – Это я, Грейси-Мэй, твоя внучка. Открой, пожалуйста, дверь, чтобы я тебе помогла. – Какая еще Грейси? – с подозрением фыркнув, спросила она. – Не знаю я никакую Грейси-Мэй. У меня из родственников только Фредди и моя Кортни, а она в беде из-за таких гадин, как ты, которые пытаются продать ей наркотики. Но больше я вам не позволю это сделать. Все сейчас и закончится. Правда, Кортни, детка? С кем она разговаривает? Всемилостивый боже, неужели ей совсем плохо? Но я и так знала ответ на этот вопрос. Просто притворялась, что это не так. Я схватилась за дверную ручку и потрясла ее. Когда дверь не поддалась, я в отчаянии прижала ладошки к деревянному полотну. Вода все лилась и лилась, и теперь стекала по ступенькам. Стало страшно совсем как в ночь пожара, но все же иначе. Бабушка утонет. Я не могла это допустить. Весь ужас в том, что даже если я позвоню Уэсту или шерифу Джонсу, то успеет произойти что-нибудь плохое, когда они доедут. – Я захожу! – заявила я, приложилась плечом к двери и сделала шаг назад. Всем телом и весом обрушилась на дверь, пытаясь выбить ее плечом. Но ничего не произошло, кроме возможного вывиха. Черт. Черт. Трижды черт. – Бабушка! – ловя ртом воздух, я ударила по двери. Ответа не последовало. Я снова уперлась плечом в дверь, пытаясь взяться за дверную ручку. Глаза застлала пелена слез. Я поискала на ощупь телефон, достала его и позвонила Уэсту, не прекращая попыток открыть дверь. – Техас, – ответил он после первого гудка. – Что случилось? – Ты мне тут нужен. Бабушка заперлась в ванной, и оттуда вода вытекает. Она везде, Уэст. – Уже еду. Я услышала, как Уэст подскочил, как звякнула его цепочка на джинсах, задребезжали ключи и хруст насыпного гравия под ботинками. – Боюсь, что ты опоздаешь… – я задохнулась. Мне вообще не стоило оставлять ее одну. Марла не могла уследить за бабушкой как следует. И что потом? Хочешь бросить учебу и посвятить жизнь заботе о человеке, которому приносишь одни несчастья и который чаще всего даже тебя не помнит? Я услышала, как Уэст заводит байк, но он не стал отключаться. – У тебя есть под рукой банковская карта? – Эм, у меня вообще нет карты, – покраснев, промямлила я. – Ну хоть какая-то карточка в кошельке есть? Скидочная от магазина? Страховка? – У меня есть читательский билет, – Я сглотнула ком в горле. – Он из пластика? – Да. – Я помогу тебе открыть дверь. Возьми карточку. – Ладно. Я сбежала по лестнице, не вешая трубку, и стала искать в рюкзаке кошелек. Поиски увенчались успехом лишь в третий раз, пальцы ужасно дрожали, когда я выудила читательский билет. Я рванула наверх и встала перед ванной. Вода уже лилась по первому этажу, и меня переполнил ужас. Слышала, как едет ко мне Уэст, как свистит ветер. Он засунул телефон в шлем – я видела это уже сотню раз. – Нашла? – спросил он. – Нашла. – Просунь карточку между дверью и рамой, чуть выше замка. Я сделала, как он сказал, чувствуя, что не могу дышать. – Теперь наклони карточку к дверной ручке и попытайся воткнуть ее между замком и рамой. – Есть! Я пошевелила карточкой туда-сюда, чувствуя, как отодвигается и задвигается замок, но не полностью. Оголенные нервы послали сигнал телу, и я вся задрожала. От громкого плеска воды за дверью меня затошнило. А потом… дверь щелкнула и приоткрылась на сантиметр. Я прижала к ней ладонь и вломилась в ванную. Бабушка прямо в одежде сидела в ванне, а вода уже дошла ей до подбородка. Очнувшись, она посмотрела на меня мутными глазами. Бабушка смотрела на меня так, словно хотела застрелить. – Открылась! – с радостью закричала я в трубку и кинула телефон в сухую раковину. Я бросилась к бабушке. Она стала отбиваться, ее руки отяжелели от воды. Я тут же выключила кран. – Убирайся, дьявольское отродье! Прочь из моего дома! Прочь из моей жизни! Меня затошнило. – Посмотри на свое лицо! – прошипела она. – Монстр. Я похлопала по лицу и поняла, что пока пыталась отпереть дверь, сняла кепку. – Тебя коснулся дьявол, теперь ты помечена. Уродливая и прогнившая – телом и душой. Ты явилась забрать мою Кортни?