– Заметь я вовремя, какое сегодня число, бабушка была бы сейчас дома, жива и здорова, – прошептала я в его шлеме. Меня окружал аромат Уэста. Мужественный, чистый запах манящей, головокружительной опасности. Если сдамся, то могу заблудиться в этом аромате. Интересно, у бабушки так же было с дедушкой Фредди? Дико ли ее пьянила его близость? – Ты всегда так к себе строга? Не отвечай «только семь дней в неделю». – Это моя обязанность – заботиться о ней. Бабушка меня растила. – Можно заботиться о близком человеке, не вменяя себе вину за их проблемы. – Видимо, ты никогда ни о ком не заботился. – Видимо, ты снова думаешь задницей, – парировал Уэст ледяным и резким голосом. Похоже, я задела его за живое. – В моей заднице больше здравого смысла, чем во всем, что вылетает из твоего рта, – процедила я сквозь зубы. И Уэст, как по щелчку пальцев, снова захохотал над моей смелостью. Над нашими пререканиями. – Не знаю, как насчет этого, детка, но попка отличная, так что я с удовольствием тебя послушаю. Уэст оказался совсем не таким, каким я его себе воображала. Он словно прятал свою веселую, беззаботную личность, чтобы держать людей на расстоянии вытянутой руки. – Полегче на поворотах, ковбой. Если ты поэтому мне помогаешь, то притормози-ка и разворачивай. Я не такая. – Какая «не такая»? – в его тоне появились похотливые, ехидные нотки. – Я не из тех, кто считает себя ниже тебя, потому что ты подарил мне каплю своего внимания. – Можешь быть и на мне. – Продолжай в том же духе, и единственное, что на тебе окажется, – это мой пикап, которым я по тебе проедусь. – Я шучу, Техас. Я ни за что не стану к тебе подкатывать. Я не путаю дела и удовольствие. К тому же меня интересует только один перепих, а ты, без обид, та еще штучка. Это невинная, бескорыстная услуга для друга. Вот опять. Друг. Он назвал меня так уже во второй раз. – Честно? – Клянусь. Взамен жду лишь твое бесконечное восхищение. – Почему ты вообще такой милый со мной? Я достаточно слышала про Уэста и понимала: милым и любезным человеком он не был, но это не связано с кружившими вокруг него сплетнями. Уэст – известный в кампусе хам с вечно кислой физиономией. – Милый – это слишком громко сказано. – Мы приближались к перегороженному перекрестку. Я осмотрелась по сторонам, судорожно ища бабушку. – Я не так уж хреново с тобой обращаюсь. Думаю, это немного сбивает тебя с толку. – Люди не обращаются со мной хреново, – возразила я. – Позволь не согласиться. – Если ты говоришь про Рейна и девчонок, с которыми вы тогда приходили, то дело не во мне, а в них. – В них, потому что они придурки. В тебе, потому что ты заискиваешь и прикидываешься невидимкой. – Не припоминаю, чтобы ты обращался с кем-нибудь так любезно. – Нет, – согласился Уэст, в его голосе не слышалось ни тени оправдания. – В следующий раз разрешаю вылить мне коктейль на голову и пнуть Рейна по яйцам. Я уже собиралась ему ответить, как вдруг увидела бабушку. Ее было трудно не заметить в пышном вечернем платье в сине-красных блестках, с ярко-розовой помадой на губах и на каблуках. Она взбила и полила лаком волосы – чем выше прическа, тем ближе к Богу, – а в руках держала небольшой клатч, который каждое воскресенье брала с собой в церковь, когда мы туда еще ходили. Бабушка перешла дорогу и направилась в закусочную. – Стой! – заорала я. Уэст остановился, не сбавляя скорости. Нас обрызгало грязью, а меня дернуло вперед, и я ударилась грудью о его спину. Уэст, поймав, грубовато обхватил меня рукой за талию. – Все, нашла, – выпалила я, слезая с байка. У меня тряслись ноги. – Спасибо. Вон она, в платье Дайаны Росс, через дорогу. Я сейчас же отведу ее домой. – Я сняла шлем, зная, что наверняка испачкала его тональником, и отдала Уэсту в руки. Я снова напялила кепку на голову. – А теперь спокойной ночи, Уэст. Я побежала через дорогу, чуть не повалив бабулю на землю. Она медленно повернулась на мой топот, и улыбка на ее лице сменилась недовольной гримасой, стоило ей заметить мою приближающуюся фигуру. – Будь я проклята! Что ты тут забыла, Грейси-Мэй? Уже спать пора. Завтра в школу. Бабушка хлопнула себя по бедру сумочкой. Ее лоб покрылся бисеринками пота от долгой прогулки по грязной дороге, а на туфлях налипла грязь. Она опять спутала мой возраст? – Просто хотела составить компанию. – Я резко затормозила с ангельской улыбкой на лице. – Солнышко, у меня свидание с дедушкой. Давай завтра? Я яростно затрясла головой. Улыбка на лице была такой же болезненной, как незажившие раны, и такой же натянутой. Бабушка считала, что дедушка еще жив. – Пожалуйста, я правда хочу с тобой, бабуль. Она открыла рот, готовясь снова меня отчитать, как вдруг, посмотрев за мою спину, вытаращила глаза, которые сразу загорелись блеском. Я круто развернулась, и у меня тут же вытянулось лицо. Боже, пожалуйста, только не это. – Добрый вечер, миссис Шоу. Как поживаете? – Уэст с самодовольным видом приблизился к нам. Идеальными зубами он сжимал леденец, а на губах сияла наглая ухмылка. Морщинками вокруг зеленых глаз он напомнил мне Скотта Иствуда[7]. Интересно, что за дела со старой доброй конфетой. Уэст всегда смаковал один и тот же леденец со вкусом зеленого яблока. – Прекрасная погода, не так ли? – Чудесная. – Бабуля взбила рукой залитые лаком волосы, жесткие, как скала. – Вроде мы незнакомы? Бабушка Савви протянула Уэсту руку. Он ухватил ее, наклонил голову и, на время вытащив конфету изо рта, провел губами по ее пальцам. – К моему огромному огорчению, незнакомы. Уэст Сент-Клер. Я работаю с Грейс. – Что ж, боюсь, она про тебя не упоминала. От взгляда, который Сент-Клер бросил в мою сторону, я чуть не захихикала. Он выглядел по-настоящему удивленным. У меня возникло подозрение, что впервые знакомая ему женщина не сделала его центром своей вселенной. – Это правда? – Он сощурился, глядя на меня, засунул леденец обратно в рот и прокусил до хруста. Я пожала плечами. – Вы с Грейси-Мэй составите нам компанию с Фредди? – спросила бабушка. Была половина двенадцатого, а бабушка выглядела ужасно. У нее наверняка очень сильно болели ноги – она не привыкла много ходить. К тому же я реально не хотела, чтобы главный плохой парень нашего универа оставался с глазу на глаз с моей сумасбродной бабушкой, хоть и буду притом чувствовать себя мелочным и неблагодарным человеком. – Нет! – завопила я одновременно с Уэстом, который тут же произнес: – Отличный план. Бабушка, изогнув бровь, внимательно посмотрела на нас обоих. – Ребята, хотите обсудить? У меня так зарделись щеки, что удивительно, как голова не лопнула. Смерть от смущения – это жестоко, но сейчас очень даже к месту. – Уэст только что отработал смену. Он точно хочет домой. – У Уэста есть своя голова на плечах, и сейчас ему нужен стейк и приятная компания. – Уэст грубо отпихнул меня и обольстительно прокатил конфету во рту, стрельнув в сторону моей бабушки отрепетированной нахальной ухмылкой. – Где правила хорошего тона, Грейси-Мэй? Мужчина проголодался и вежливо, корректно просит составить ему компанию. Даю слово, я ее лучше воспитывала. – Ничуть в этом не сомневаюсь, мэм. Уэст открыл нам дверь в закусочную. Бабушка гордо вошла первой. Он пошевелил бровями, смотря на меня с издевательской улыбкой. – Дамы вперед. – Да что с тобой не так? – накинулась я на него. Уэст смиренно вздохнул. – Дети, долго вы там еще? Я стукнула его по руке и поплелась внутрь.