– Они шелковые, – сказал Ник. – Моя единственная пара. Так что дело не в носках. – И что теперь с нами будет? – спросила Чендлер. – Сидим здесь. Нас обещали держать в курсе, но попросили не комментировать происходящее. Если о чем-нибудь спросят, расскажем все, что знаем. В день операции переберемся в командный центр и сможем в реальном времени следить за работой нью-йоркского отделения. У нас контрамарки в первый ряд, так что ничего не пропустим. Этого хотят все. Подчеркиваю, все. И снова молчание. Люди в комнате задумались, как бы перехитрить начальство. – Чую Белый дом, – сказал Нил. – Чую Магната. – Ну, – сказал Ник, – может, так оно и есть. Скажу по секрету: Магнату известно, что тут творится, хоть мы об этом и не знали. Начальство считает, что вся эта свистопляска с Джубой выгодна всем сторонам. Все вы в курсе, что над Бюро сгущаются тучи. Крупный триумф поможет их разогнать, так что директор уже сделал стойку. Далее, Белый дом. Все вы знаете, что скоро выборы, и Магнату совсем не помешает победа над исламским фундаментализмом. Он станет героем, а этого достаточно, чтобы пойти на второй срок. В общем, все исходят слюной, а интересы разведки, стратегические последствия и знаменитое американское правосудие отправляются прямиком в корзину для мусора. Вашингтон гонится за сиюминутной выгодой. Никто не желает вспоминать про обратную сторону медали. Чтобы хоть немного вас развеселить, скажу, что церэушники себе места не находят. Они попросились в дело, но Магнат сказал, что это наше детище, и дал им от ворот поворот. Поэтому в извечной битве небесных ангелов наша команда одержала крупную победу, и вы – те самые ангелы, на чей счет ее запишут. Наградой вам будет карьерный рост, фотографии на доске почета, рекомендательные письма и прочие свистелки для послушных мальчиков и девочек. Свэггеру Бюро подарит новенькое кресло фирмы «Баркалаунджер», а вам, Гольд, – то, что останется от Джубы. Думаю, ребята из черного куба будут вне себя от радости. – Это точно, – сказал Гольд. – Даже миссис Макдауэлл останется довольна, – добавил Ник. – Ну и что придумали эти гениальные сыщики? – спросил Свэггер. – У руля встанет нью-йоркское отделение с тамошним спецназом и поддержкой с воздуха. Всё по-взрослому, опозориться не должны. – Вы боитесь о чем-то рассказать, – вмешался Нил, – и поэтому решили нас умаслить. – Нил, – сказала Чендлер, – Ник все время играл за нас. Прикрывал всех на каждом, блин, шагу, так что не наглейте. – Да, вы правы, – согласился Нил. – Простите, Ник, погорячился. – Понимаю, все на эмоциях. Давайте-ка сбавим до второй передачи, ладно? Он подождал пару секунд. – Дело вот в чем. Существует противоснайперская технология, считывающая данные о местоположении стрелка с помощью микрофонов. Называется «Бумеранг-два». Гораздо лучше, чем «Бумеранг-один». Разработана ребятами из «Рэйтеон». Наверное, Свэггер сможет объяснить все лучше, чем я. – Не смогу, – заявил Боб. – В общем, микрофоны принимают звук, программа все анализирует, и через миллисекунду мы знаем скорость, калибр и вес пули, а главное – откуда сделан выстрел. То есть почти сразу. В пустыне этой технологией пользовались артиллеристы. Лупили по месту выстрела из гаубиц. Накрывали снайпера и квартал или деревню, откуда он стрелял. – А как вычислят, где поставить микрофоны? – не отставал Нил. – Их разместят вокруг кафедры. Они небольшие, похожи на шипастые шары. К тому же их замаскируют, а данные завернут в мобильный командный пункт. – Значит, микрофоны отследят Джубу, а потом в него запульнут ракетой? – спросил Нил. – С Куинсом можно попрощаться. – Ничего подобного. Никаких гаубиц. Бросят на место вертолеты с нью-йоркским спецназом – те будут ждать команды в укромных местах. Парней высадят на крышу, а по земле к зданию примчатся патрульные машины. Есть все шансы взять Джубу живьем. – А что Магнат? Мертв? – уточнил Свэггер. – Нет. Там будет не Магнат, а крупный блондин, профессионал из Секретной службы. Говорят, он очень похож на настоящего Магната. Блондинистый парик а-ля Элвис, красный галстук до ширинки, синий костюм, белая рубашка, а под ней – кевларовый бронежилет шестого класса защиты, способный остановить даже грузовик, не говоря уже о пуле, проделавшей путь в восемнадцать сотен ярдов, – у нее убойная сила как у пистолетной. Такая броня спасет и на сотне ярдов, не говоря уже о миле. Первый выстрел – и наш крутой парень падает за бронированную кафедру. Да, он рискует получить пулю в голову, но таковы уж правила игры. – Я бы на такую работу не подписался, – заметил Свэггер. – Ни за какие деньги. И ни за какие почести. – Даже если Джуба начнет отстреливаться, его прикончат, и это тоже будет большим успехом. Но если его схватить… Господи, это же подарок судьбы. Живой террорист с богатым и очень любопытным прошлым. Человек, который чуть не убил Магната. У всех геройский вид, кроме нашего настоящего врага, то есть ЦРУ, которое выглядит довольно жалко. Магнат расхаживает с важной физиономией, раздает интервью, фотографируется с начальником спецназа полиции Нью-Йорка и блондином в кевларе. Тем временем Джубу допрашивают, а потом судят – аккурат к предвыборной кампании. – Слишком много переменных, – возразил Свэггер. – И потом, задача поставлена неверно. Цель должна быть одна: первая, последняя и единственная. Джубу надо остановить. Взять живьем – это уже амбициозная чушь. Из-за нее вся операция пойдет псу под хвост. – Хозяева высказались, – отрезал Ник. – Все будет так, как будет. Часть пятая Глава 61 Восьмое, четверг, 08:00 Аллах послал ему прекрасный день, такую же прекрасную ночь, глубокий спокойный сон – и никаких кошмаров об американском снайпере, пришедшем, чтобы убить Джубу и сорвать его миссию. Проснувшись, он увидел голубое небо, слегка подернутое перистыми облаками. Воздух был свежим и ароматным, листья дрожали от легкого ветерка и мерцали на солнце, поворачиваясь к нему то лицевой, то тыльной стороной. Тем утром у реки он снял показания с «Кестрела»: ветер северо-северо-западный, от двух до четырех миль в час, температура воздуха – шестьдесят семь градусов по Фаренгейту (во второй половине дня, пожалуй, станет на несколько градусов теплее), относительная влажность – всего лишь сорок четыре процента. Свет яркий, тени контрастные, но во время выстрела они не помешают, ибо солнце в тот момент будет еще высоко. Все как надо: красивые дома, прилегающая к ним территория, яркая растительность и никаких признаков службы безопасности – ни людей, ни автомобилей. По воде шла легкая рябь. Хвала Аллаху за его дары. Спешить было некуда. Джуба неторопливо вернулся к зданию, задержался у входа и окинул улицу внимательным взглядом. Никого и ничего: ни патрульных автомобилей, ни подозрительных седанов с людьми в штатском, ни вертолетов, ни беспилотников – те не ускользнули бы от его зорких глаз. Он бесстрашно вошел в фойе, зная, что система видеонаблюдения не работает – ее никогда не включали, – и проследовал в лифт, где уже были двое детей и молодая женщина. Никто ничего не сказал, но настроение у всех было спокойное. Дети оказались воспитанными, мать – заботливой. Они вышли на четвертом этаже, а Джуба отправился на седьмой. В коридоре было пусто. Джуба открыл дверь, вошел, повернул ключ в замке и взглянул на часы. Время намаза. Как всегда, он надел маску, натянул сетку для волос и резиновые перчатки, подошел к молитвенному коврику – обычному полотенцу, – простерся на нем и провел так следующие семь минут. «О Аллах, заклинаю тебя, будь благосклонен к моему сегодняшнему предприятию, ибо это часть Твоей войны, Твоей воли и Твоей славы. Вверяю Тебе жизнь свою, о Аллах, и с радостью расстанусь с ней, если Ты того пожелаешь. Молю, придай зоркости глазам моим, сил рукам моим, спокойствия сердцу моему, твердости пальцу моему, ибо Тебе и Твоим законам я посвящаю то, что будет, Аллах любящий и любимый, и прошу, будь благосклонен к предкам и потомкам моим, ибо все они – часть этого священного мгновения». Он повторял ее снова и снова, эту литанию любви и верности. Наконец его тело, напитавшись лубрикантом веры, превратилось в прекрасный, грациозный и великолепно отлаженный механизм. Сосредоточившись, он чувствовал, как дыхание становится размеренным, а пальцы наливаются силой. В сознании осталась единственная мысль. Он встал и подошел к шкафчику, где хранил последнюю покупку – бутылку ацетона. С помощью этого химического вещества он удалит с оружия все свои следы. Смочив в ацетоне ватный шарик, Джуба старательно протер сталь и пластик, хоть и принято считать, что на пластике отпечатки не сохраняются. Он действовал неторопливо, наблюдая за тем, как жидкость покрывает все поверхности сверкающей пленкой, а потом испаряется, унося с собой ненужные следы. Прицел – особенно настроечные барабаны – следовало обработать с особой тщательностью, ведь именно там с наибольшей вероятностью могли сохраниться отпечатки пальцев, хотя Джуба никогда не касался винтовки голыми руками. Затем он достал несколько зип-пакетов. В каждом были мельчайшие частицы Брайана Уотерса, снятые с его мертвого тела: перхоть, чешуйки кожи, волосинки с головы и из ноздрей. Джуба аккуратно нанес все это на винтовку. На кусочке липкой пленки был отпечаток большого пальца, и Джуба перенес его на глушитель «Тандер бист» – длинную трубку с камерами и отверстиями, рассеивающую звук выстрела. Отпечаток указательного пальца отправился на спусковую скобу и сам спусковой крючок. Отныне все биологические улики укажут на Брайана Уотерса, а Джуба останется невидим. То же самое он проделал с айфоном. Следователи найдут на нем лишь приложение «Первый выстрел» и заброшенный фейсбучный аккаунт с несколькими постами на страничке. Некоторые статьи имели статус отложенных, и Джуба прекрасно знал, куда нажать, чтобы опубликовать их в даркнете. Цифровые метки помогут отследить происхождение этих текстов – длинных монологов, полных богохульства и ненависти, составленных психически нездоровым человеком и объясняющих мотив его преступления, – после чего выведут следствие на айфон Брайана А. Уотерса, и этот человек станет самой лакомой добычей для всех спецслужб на свете. Жаль, что он не сможет насладиться всеобщим вниманием, ведь мистер Уотерс уже три месяца как мертв. Затем Джуба проверил сумку, подготовленную для побега. Так, паспорт, права, наличные деньги. Он прекрасно знал пути отхода к месту встречи с иранскими оперативниками, где его подберут и переправят обратно в Сирию. Операция вот-вот завершится. Он взглянул на часы. Осталось всего ничего. Он подошел к окну. Поначалу планировалось, что он вырежет участок стекла, вынет его с помощью присоски, выстрелит и вернет стекло на место. Тогда с улицы не будет видно, что пулю выпустили из этой комнаты. Но, как оказалось, по бокам от большой стеклянной панели имелись две створки поменьше, чтобы проветривать комнату, если вентиляционная система здания даст сбой. Одна из этих створок как нельзя лучше подходила для стрельбы. В нужный момент Джуба откроет ее и разрежет москитную сетку. Он собирался попасть с первого выстрела, а потом всадить в человека еще девять пуль, чтобы у того не осталось ни единого шанса выжить. Затем он закроет створку, чтобы не привлекать к окну лишнего внимания. Рано или поздно позицию снайпера найдут, но Джубы уже и след простынет. Оставалось только ждать. 10:00 Всем хотелось стать свидетелями триумфа, поэтому в центре управления собралось столько начальства, что для Ника и его команды попросту не хватило места. Пожалуй, так было лучше для всех. Большие шишки не увидят недовольства на лицах подчиненных, а подчиненным не придется следить за языком, чтобы ненароком не отпустить какую-нибудь колкость. Директор со своей свитой уже выразил группе Ника благодарность за вклад в общее дело. Как и положено любому нормальному мужчине, он беседовал с Чендлер дольше, чем со всеми остальными, вместе взятыми. Подступив к ней ближе, чем следовало, директор тяжело дышал, масляно улыбался, сыпал комплиментами и всячески показывал, что он – важная птица в Вашингтоне. Чендлер, к ее чести, держалась профессионально, сохраняла спокойствие и никак не откликалась на директорский интерес. Когда церемония подошла к концу, начальство удалилось, а Ник и его люди остались в кабинете на верхнем этаже, где был телеэкран, подключенный к внутренней системе вещания. Здесь они могли говорить что угодно. Выяснилось, однако, что никому неохота язвить и умничать. Все внимательно следили за происходящим. Вертолеты еще не поднялись в воздух, но скоро должны были зависнуть в полумиле от театра действий, полукруга с радиусом тысяча восемьсот сорок семь ярдов, в центре которого располагалось новое здание на Рузвельт-драйв, выходившее на Ист-Ривер. Двойник Магната, облачаясь в кевларовый бронежилет шестого класса защиты, готовился получить свою порцию славы. Как рассчитывали, вскоре на место прибудет сам Магнат. Все опергруппы заняли позиции и ждали сигнала, а специалисты фирмы «Рэйтеон» протестировали свои чудо-микрофоны и подготовили их к перехвату выстрела. Ночью в Куинсе разместили отряды спецназа, неподалеку от потенциальных снайперских гнезд (таких зданий насчитывалось двадцать три), чтобы бойцы могли оказаться на месте одновременно с вертолетами и взять стрелка в классические клещи. Свэггеру было почти нечего сказать. Он страшно хотел, чтобы все получилось, но нутром чуял: ничего не выйдет. Джуба слишком хорош, Свэггер ему в подметки не годится. Такие люди, как Джуба, не попадаются на стандартную удочку. – Боб, выше нос, – сказал Ник. – Когда все закончится, будем пару дней купаться в любви Магната, выпивать на халяву, а потом вернешься в Айдахо и будешь, как и прежде, посиживать на крыльце. Прикинь, как по тебе соскучились олени с антилопами. – Разрешите высказаться, – попросил Гольд. – Вас посетило озарение? – спросил Ник. – Не сказал бы. – В любом случае мы вас слушаем. – Мы тщательно проанализировали все улики, к делу подключены профессионалы, план операции составлен грамотно, и в нем нет никаких слабых мест – а по опыту я знаю, что слабые места бывают причиной катастрофы. – Так, – кивнул Ник.