Самолет приземлился в пятнадцать сорок пять и тут же стал невидим для окружающих: его без промедления закатили в частный ангар Менендеса. На обратном пути Джуба почти не шевелился. Со стороны казалось, что он восстанавливает силы после напряженной операции и весьма утомительного бегства. На выходе из самолета его поджидал сеньор Менендес собственной персоной в сопровождении Ла-Кулебры с неизменным чулком на голове и, разумеется, переводчика Альберто – гранд не мог обойтись без его услуг. Джубу препроводили к «лендроверу». Все уселись в машину, и та выехала с аэродрома в сопровождении «мерседесов» с охраной. Один шел спереди, другой – сзади. – Ах, друг мой, – сказал Менендес, – вы были великолепны. Такой талант, такие навыки, вы истинный воин ислама. Бог мой, вы сотворили чудо, превзошли сами себя. Я сделаю для вас все, что угодно. – Всего мне не нужно, – ответил Джуба. – Мне нужна лишь безопасная транспортировка на место выстрела. Чтобы винтовка отправилась туда по одному маршруту, а я – по другому. И мне понадобится еще одна цель, чтобы вновь отточить рефлексы и повторить выстрел по всем правилам, поскольку в тренировках был длительный перерыв. Отныне все наши действия должны быть подчинены основной задаче. А если я решил вашу проблему, то лишь потому, что этого пожелал Аллах. Объяснение было проще некуда и полностью исключало любые теологические споры. По тону Джубы было ясно, что он не намерен продолжать разговор. Но Менендес не умел читать между строк. У него было что сказать, и он не унимался: – Еще благодарю вас за то, что помогли выявить предателя. Я приказал провести интенсивную чистку в рядах службы безопасности. Это крайняя мера. К сожалению, погибнут невинные люди. Но пока в организации есть лазутчик, весь бизнес находится под угрозой. Мы найдем предателя, и он заплатит за гибель и пленение наших солдат. Заплатит так, что мало ему не покажется. – Думаете, мгновенная реакция полицейских объясняется тем, что вас предали? – Да. Иначе откуда… – Никто вас не предавал, – сказал Джуба. – Тогда почему они оказались у церкви? Ведь вы даже не успели спуститься из-под купола. В газетах с гордостью пишут о расторопности полиции и результатах последующей перестрелки. Наверное, чтобы замаскировать факт предательства. Полицейские никак не могли… – Могли, – сказал Джуба. – И я видел как. Вернее, видел человека, который нас раскусил. – Кто же… – Мы всё выясним. Я отдохну, потом свяжусь со своими людьми, и они предоставят мне файлы всех разведок мира, где есть досье на американцев. Мне нужно найти снайпера, причем пожилого – лет шестьдесят-семьдесят. Он был там, опыт подсказал ему, откуда стреляли. Именно благодаря ему полиция так быстро явилась на место. Это он их привел. Это он понял, где меня искать. И нашел. Прежде такое случалось лишь однажды, в Багдаде, когда американцы поняли мою стратегию, разработали план противодействия и в один день уничтожили почти всех моих стрелков. Думаю, в обоих случаях люди были разные, но род войск один и тот же – морская пехота. Эти умеют стрелять и понимают, что такое стрельба. Они способны прочесть суть любого выстрела, а такое под силу совсем немногим. – Он помолчал. – Я видел снайпера. Кожа задубелая – всю жизнь провел на свежем воздухе. Гибкий, ловкий, проворный, несмотря на возраст. Ничего не боится. Чокнутый дед. Какой старик бросится на вооруженного здоровяка тридцатью пятью годами моложе его? Лишь тот, кто победил во множестве битв и теперь считает себя неуязвимым. – Но вы показали ему, что он уязвим. – Нет, я показал ему, что могу сбежать. Это не победа. Нужно было убить его. Чувствую, в будущем он доставит мне немало проблем. Но стоило мне выстрелить, и через две секунды там была бы полиция. Если бы я задержался, чтобы задушить его или до смерти забить автоматом, то продлил бы период собственной уязвимости. Поэтому, когда я сбил его на землю, инстинкт велел мне бежать. Тогда это решение казалось единственно верным, но сейчас я понимаю, что ошибся. Глава 46 Уичито, Канзас, совещание Еще через три дня Свэггера выписали, а на четвертый состоялось совещание. Свэггер, Чендлер, Нил, Ник и Гольд не собирались больше недели. Ник, как обычно, велел Чендлер – та приковыляла с ходунками, но была полна сил – рассказать об отклике на сигнал «всем постам» и прочих полицейских донесениях, в особенности по портрету беглеца, нарисованному лучшим в мире художником под руководством Свэггера. Допросы не дали ровным счетом ничего. Как обычно, никаких сигналов с автобусных остановок, железнодорожных станций, из аэропорта, от таксистов из «Убера» и «Лифта». Из шести или семи угнанных машин нашли лишь одну, и было крайне маловероятно, что ее угнал Джуба: криминалисты не обнаружили в салоне его следов. – Рано или поздно кто-нибудь из боевиков рассказывает, где отрабатывали операцию, и мы накрываем это место, – сказал Ник. – Но сейчас противник действует в высшей степени профессионально. Эти люди не допустят глупых ошибок, благодаря которым мы раскрываем большинство преступных замыслов. Первоклассные специалисты. Все делается через посредников, без выхода на заказчика и его ближний круг. Деньги только отмытые, банковские счета ни на кого не выведут. В эфире ничего не засекли, а значит, они пользовались каким-то хитрым шифрованием. Нил, что говорит киберразведка? Дайте хоть какую-нибудь мелочь. – К сожалению, мы не сумели ничего перехватить. Подключили даже АНБ с их спутниками, но и там пусто. Наши техники в Вашингтоне круглосуточно ищут информационные следы подставного лица. Как только фальшивый Брайан Уотерс отправит электронное письмо, опубликует что-нибудь в даркнете или в своем блоге, мы об этом узнаем. – Короче, ни хрена у нас нет, – подытожил Боб. – Он выйдет в сеть непосредственно перед выстрелом, и только тогда всплывет имя Брайана Уотерса. Готов спорить на что угодно. – Что-нибудь еще? – спросил Ник. – Вы нашли вторую винтовку? Ту, из которой он стрелял в Уичито? – поинтересовался Боб. – Как ты понял, что он не пользовался «Экьюрэси интернэшнл»? – Это же камео. Зачем рисковать винтовкой, приготовленной для бенефиса? – Ну да, ты прав. Это другая винтовка. Он бросил ее за алтарем, – сказал Ник. – Прежде чем отправить ее в отдел огнестрельного оружия, я хорошенько ее рассмотрел. Стандартная, прямо из коробки, бери да стреляй – то есть никакой информации. – Ну а все это научное волшебство – ДНК, волоски, атомы и так далее? – Пока ничего. Тем более такие микроследы для нас бесполезны. Когда возьмем Джубу, сможем сверить ДНК, но сейчас его образцов у нас нет, и от волосков и прочих атомов не будет толка. В остальном это стандартный полицейский «Ремингтон-семьсот» с таким же стандартным «Леупольдом» на ничем не примечательном креплении. Оружейник с ним не возился: ergo, никакой информации. Отдел огнестрельного оружия пробивает винтовку по номеру. Пока безрезультатно, но смею предположить, что ее купил левый человек где-нибудь в глубинке. Итак, мы в тупике, а винтовка – на стойке в здании Гувера. – Триста восьмой патрон, верно? – Нет. Этот называется «Кридмур». Боб кивнул и задумался. – Есть зацепка? – спросит Ник. – Он реально следит за модой. «Кридмур» – новейшая штука, про нее пишут во всех журналах. Говорят, бьет точнее триста восьмого. Наш парнишка ничего не упускает. – Стало быть, и тут никакого прогресса, – вздохнул Ник. – Еще одно подтверждение того, что мы и так знаем: за операцией стоят большие деньги, а значит, цель – большой человек. Пора хоть что-нибудь сделать, пока не стряслась беда. – Не ввести ли в курс дела Белый дом? – спросил Нил. – Ясно же, что Джуба собирается убить… – Нет, – перебил его Ник. – Если там что-нибудь пронюхают, начнется политическая возня. К процессу подключатся не только силовики, но и официальные лица. Поэтому желательно, чтобы вы держали свои домыслы при себе. Если делаете предположение, не забывайте, в каком мире – что каждый склонен подтверждать собственную точку зрения. Иными словами, все видят лишь то, что хотят увидеть, а при таком раскладе не бывает никакой ясности. Давайте, пока возможно, работать вне контекста. Согласны, мистер Гольд? – Целиком и полностью, – кивнул Гольд. – Даже в Израиле политики ставят «Моссаду» палки в колеса. – Итак, смотрим на вещи концептуально. Каков наш следующий шаг? Скажите, куда бросить людей контртеррористического отдела, чтобы они поискали зацепку? Что нам делать, кроме как сидеть над головоломкой и ждать, пока не определится ДНК или Джуба не сверкнет своей кредиткой? Молчание. – Сержант Свэггер, – сказал наконец Гольд, – вы считаете, что он будет стрелять с дистанции в милю, а то и больше. Но ему пришлось отвлечься от основной операции и выполнить побочное задание: убить человека в окружении других людей, с расстояния в три сотни ярдов. Другая винтовка, другой патрон, другие расчеты – целый комплекс новых проблем. Джуба решает их и едва уносит ноги. Означает ли это, что ему нужно освежить навыки для дальнего выстрела? – Если есть возможность. Если есть время. Острой необходимости нет, но Джуба непременно захочет проверить все еще раз. А что, у вас появились соображения? – Кое-что приходит в голову, но сперва нужно все уточнить. – Господи! – воскликнул Ник. – Так уточните, прошу, уточните! Мы истосковались по уточнениям! – Так и передам своему подсознанию. Но у него свободный график. – Еще один интересный момент, – сказал Ник. – Полиция Уичито сообщила, что в автомате, который Джуба бросил возле церкви, не было магазина. Выходит, он вынул магазин и забрал его с собой. Мог сунуть его под сутану, за ремень, и никто бы его не заметил. Разумеется, на коммерческий рейс с магазином не сядешь. Джуба сбежал из города на частном транспорте. Но зачем ему магазин? Чтобы воспользоваться им вместо дубинки? Какие будут мнения? – Он ничего не делает просто так, – сказал Свэггер. – Очень осторожный парень. Магазин ему зачем-то нужен. Надеюсь, меня не будет рядом, когда Джуба найдет применение этому магазину. Часть четвертая Глава 47 Ранчо Днем позже руководство прислало Джубе электронное письмо с фотографиями американских снайперов. Он рассмотрел их, выбрал несколько и остановился на одной. Сержант, лицо почти как у Джубы, живое, умное, даже мудрое. Практичный человек, не склонный напускать на себя важный вид. Не интересуется роскошью, не погряз в удовольствиях, сильный духом, преданный своему долгу, способный расслабиться лишь в обществе людей, заслуживших право быть рядом с ним. Такие мужчины – американские снайперы, военные советники, «зеленые береты», «морские котики», талантливые и опытные люди – похожи на покрытые патиной ассирийские щиты. Внимательные глаза, окруженные паутинкой морщин, невозмутимая физиономия, волевая челюсть, плотно сжатые губы, всегда готовые улыбнуться, но только в обществе родственников, друзей или единоверцев. Лицо этого сержанта Джуба видел в кошмарах об американском снайпере, который ждал его в будущем. Это было лицо его погибели. Он смотрел на имя, пытаясь понять, что оно означает. По структуре оно отличалось от арабских имен и казалось бессвязным набором символов, произвольно составленных в одну строку. Похоже, в нем не было никакого смысла. – Что это значит? – спросил Джуба у Альберто. – Вот это – «Боблисвэггер»? – Американские имена – всего лишь ярлыки. Они ничего не значат. Не указывают на особенности характера или происхождения. Его зовут Свэггер, потому что его отца звали Свэггер, вот и все. – Но я видел это слово в какой-то книге. Не потрудился заглянуть в словарь. Слово «свэггер» существует независимо от этого человека. – Да, верно. По-английски «свэггер» – это чванливые манеры, когда человек расхаживает с надменным видом. – Снайперы так не ходят. Бывает, так ходят сержанты. И конечно, летчики. Генералы? Несомненно. Снайперы? Никогда. Снайпер – тихий и спокойный человек, начисто лишенный тщеславия и склонности к позерству. Взгляните на него: разве он станет расхаживать с надменным видом? – Американцы называют такое иронией, парадоксом. Но, насколько я понимаю, здесь дело не в парадоксе, а в совпадении. Американцы почему-то обожают иронию и пользуются ею к месту и не к месту – так же как мы везде вставляем слово «честь». То и дело говорят одно, а подразумевают совсем другое. Обычно это делают из озорства или желания блеснуть остроумием. Тем, кто знает этого человека или слышал о нем, понравится такой парадокс: значение его имени противоположно его характеру и поведению.