То, что все происходящее здесь и сейчас даже не спортивный спарринг, а его лайтовое подобие, как-то забывается. Душу парня я всерьез, зарычав от внезапно накатившей ярости. Подоспевший Андрюха пытается оттащить меня от товарища, тренер громко кричит «Закончили!» – я не реагирую, все сильнее стягивая кимоно на шее Арсена. – Самсонов, закончили!!! Повторный крик Михи приводит меня в чувство. Прекратив душить одноклубника, я как-то ошалело посмотрел в его налившиеся дурной кровью глаза, но красный пояс так же быстро приходит в себя. – Норм? Несмотря на глупый вопрос, Арсен только кивает, не проявляя излишней агрессии. Помогаю ему встать и смотрю на тренера. Сенсей же, удивленно покачав головой, только усмехнулся и дал команду: – Еще раз! …– Ну, ты, блин, гладиатор! При заходе в раздевалку Димка – товарищ из универа, с которым мы вместе ходили на курсы разговорного английского и который и пригласил меня в свою секцию, – дружески хлопает по плечу. Я же лишь устало киваю ему в ответ, внутренне переживая, что, замотивированные первой, неудачной для обоих «схваткой», красные пояса не оставили мне даже шанса во второй. Впрочем, неудивительно – только вновь встав напротив парней, я осознал, как сильно «задышал» и что мне совершенно не хватает воздуха. Потому легко перемещаться уже не получилось, а Андрюха, не делавший больше ошибок с недооценкой моих способностей, просто порвал меня в борьбе, швыряя и через бедро, и подножками, и разок даже через спину с колена. Только раз мне удалось ухватить его за ногу после падения – я вцепился в нее как клещ, стоя на коленях, и готовился было выбить вторую подсечкой. Но тут же несильный, однако чувствительный удар ноги Арсена опрокинул меня на спину. М-да уж, гладиатор… Тем не менее большинство ребят громко обсуждают именно мое противостояние с красными поясами, а сам Андрюха, смеясь, рассказывает о первой, неудачной попытке бросить меня. Я же, закрыв глаза, расслабленно откидываюсь на прохладную бетонную стену. Одну секунду, и встану, всего одну секунду… …После «возвращения» в реальность я решил кардинально пересмотреть свою жизнь. Капсулу, несмотря на легкий протест в душе, мы сдали в центр утилизации «Великой Отечественной». Говорят, там был жуткий скандал с увольнением нескольких сотрудников… Но, положа руку на сердце, оказавшись в родном для себя мире, в настоящем, я не очень сильно хотел вернуться туда, где каждый день в меня стреляли, где в небе висели немецкие самолеты, где приходилось убивать прежде, чем быть убитым. Если бы еще не Олька… По казачке я тосковал, очень сильно тосковал, едва ли не каждую ночь после возвращения она снилась мне… Но, говоря по совести, только здесь я осознал всю нереальность происходящего в виртуальном мире и как-то сумел свыкнуться с мыслью, что Мещерякова была ненастоящей. Учитывая же, сколько вокруг ходило студенток с откровенными вырезами на груди и в коротких юбках, просто дыша свежестью и девичьей красотой, это было не столь уж и сложно. Но за себя я взялся всерьез: слишком сильно отличалось мое рыхлое, заплывшее жирком тело от кондиций пограничника Самсонова, у которого были и рельефный, весь в кубиках пресса живот, и крепкая мускулатура. Конечно, ничего необычного в сравнении с другими бойцами заставы, до войны регулярно тренировавшимися на турниках и брусьях, но относительно меня самого эта физическая форма была идеальна… Так что уже следующим после игровой эпопеи утром я пришел на стадион. Правда, тогда я пробежал всего пятьсот метров, после чего, даже не смотря в сторону турника – тогда просто не умел подтягиваться, – отжался всего двенадцать раз. Но, как говорится, лиха беда начало. Вечером я вновь пришел на стадион. А утром следующего дня еле встав с кровати с дико болящими мышцами, не плюнул на все, а двинул в бассейн. Днем же позвонил Диману, когда-то предлагавшему мне пойти потренироваться в его секции… За последние два месяца я сбросил десять килограммов, довел кроссовую дистанцию до двух километров, стал отжиматься по пятьдесят раз за подход. Подтягиваться, правда, научился всего неделю назад – не те группы мышц развивали многочисленные отжимания, но тут отчим подсказал мне лазить по трубе. Сумев забраться до самого верха на старой школьной спортплощадке, я наконец-то сумел поднять свое тело и на перекладине… После пошло уже веселее, и за последние семь дней я догнал число подтягиваний до восьми раз. В бассейне же плаваю уже по километру – правда, только на спине. На тренировках мой рост, конечно, не так заметен, но все же пять базовых срывов (вариант освобождения от захвата) я выучил, несколько стоп-криков (нижних ударов ног) и лоукик более-менее освоил, так что на белый пояс можно сдавать смело. А занимаясь уже индивидуально со старым товарищем Виталиком, с которым когда-то вместе начинал ходить на самбо и не потерял связь за все последующие годы, мы немного подтянули мне руки и борьбу. В смысле уже более-менее наработали классические боксерские удары рук на лапах, а также обновили в моей памяти проход в ноги, зацепы-подсечки и бросок через спину с колена. А в партере – рычаг локтя и ущемление ахилла, плюс разучили все возможные варианты удушающих. Короче, физически я неплохо так прогрессирую относительно самого себя до капсулы. А вот в личной жизни все гораздо сложнее, хотя на похудевшего, подтянутого меня знакомые девушки смотрят куда как благосклоннее, чем раньше… Выйдя из подвального помещения школы, где и располагается наш зал, я попрощался с Димкой и в гордом одиночестве двинул к автобусной остановке. Теплый, спокойный вечерок, когда дневная жара уже отступила, а вот ночная прохлада еще не пришла. Воздух как парное молоко, и дышится легко, свободно, полной грудью. Посмотрев на двух прошедших мимо девчонок, озорно смеющихся и стрельнувших в мою сторону заинтересованными взглядами, ловлю себя на мысли, что вот прям хочу познакомиться с чернявенькой. Перед внутренним взором тут же предстал образ Оли, но усилием воли я прогнал его: сколько можно, в конце концов, тосковать по игровому боту?! Что бы ни было между нами там, теперь уже все кончено! Я уже начал ускоряться, чтобы догнать девушек, но тут вдруг позади раздался вежливый мужской голос: – Роман Витальевич Самсонов? Едва ли не подпрыгнув от неожиданности, разворачиваюсь к вопрошающему, одновременно скинув с плеча спортивную сумку и нашаривая в кармане бриджей газовый баллончик. Какое-никакое, но оружие – хотя вернее сказать, средство гражданской обороны. Просто после погружения в виртуальную реальность ходить совсем пустым стало как-то не по себе. Между тем ко мне подходит интеллигентный мужчина в очочках и с большой залысиной на лбу, смотрящий, однако, твердо и требовательно. – Мы знакомы? «Интел» (сокращенно от «интеллигент», так я решил именовать незнакомца про себя) все тем же вежливым тоном ответил: – Нет, Роман Витальевич, не знакомы. Меня зовут Александр, можно просто Саша. Я один из разработчиков виртуальной реальности проекта «Великая Отечественная» – в прошлом глава отдела. Вчера мне попал в руки отчет о вашем погружении… – Знаете, Саша, а я ведь все уже подробно изложил вашим коллегам. Три раза. Так что общаться на эту тему ни с кем более не желаю! Развернувшись от «интела» и злобно выругавшись, я вновь двинул в сторону остановки, остро жалея о том, что упустил симпатичных девчонок из-за очередного представителя игры. Но раздавшийся сзади вопрос заставил меня замереть на месте: – То есть судьба Ольги Мещеряковой вас не интересует? Повернулся я к Александру даже живее, чем в первый раз. – Вы имеете в виду то, что случилось с ее реальным прототипом в жизни? Саша коротко и как-то невесело усмехнулся: – Нет, речь идет об игроке, чье сознание застряло в виртуальной реальности вот уже год назад. Мое сердце бешено забилось в груди, а в горле разом пересохло. Я знал! Я чувствовал, что она живая!!! – Вы серьезно?! …Мы идем вдоль вечерней набережной, неспешно разговаривая. Точнее, говорит мой собеседник, я же очень внимательно его слушаю, боясь упустить даже одно слово. – Оля воспитанница детдома, как и ее игровой персонаж. К нам в проект девушка пришла по объявлению о наборе бэта-тестеров, прошла конкурс, медкомиссию… Александр показал мне фотографический снимок смущенно улыбающейся толстушки, в чертах лица которой я заметил лишь отдаленное сходство с возлюбленной казачкой. И все же Олины глаза я узнал. А потом другой – с неимоверно тонкой, худой девушкой, безжизненно лежащей в кровати. Правда, на этом снимке она показалась мне значительно более знакомой, только очень истощенной. Сердце вновь ударило с перебоем: – Что случилось? Саша только огорченно покачал головой: – Тогда было разработано только два игровых процессора – но ведь это был настоящий прорыв в конструкции виртуальной реальности! Максимально живой, максимально историчной, с гибким игровым сюжетом, без каких-либо возрастных ограничений… Вы ведь не знаете, Рома, что сегодня на остальных процессорах работает гораздо менее совершенная модель с кучей ограничений, они не могут передать накала боя, не столь достоверны и реалистичны – но и требуют меньший ресурс для поддержания рабочего процесса. После короткой паузы собеседник продолжил: – Создав первоначальный шедевр – я не побоюсь этого слова, ведь это действительно венец моей деятельности, – мы прошли несколько успешных тестов, в том числе и с Ольгой. Но когда уже было принято решение запустить процессор в серийное производство, во время завершающего теста случился перепад электричества. А пока мы пытались устранить сбой в работе капсулы, Мещерякова погибла в игровой реальности… Тяжело вздохнув, «интел» вновь заговорил: – Процессор вернули на доработку, новые капсулы снабдили системой внешнего аварийного выхода из виртуальной реальности, меня сняли с главы отдела, а Оля… О ней просто некому было беспокоиться, девчонка из детдома оказалась никому не нужна. Врачи диагностировали у Мещеряковой кому, но вытащить не смогли. А бракованный процессор при подключении внешней аппаратуры выбивал ошибку; удалось определить лишь то, что он загружается циклически, запуская игру 22 июня и заканчивая ее на рассвете 25 июня. По моей спине пробежал холодок – это ведь эпизод с расстрелом немцами наших раненых! Как раз тот момент, когда я спас Олю! Между тем Александр продолжил: – Я оформил опекунство над девушкой, нанял сиделок, но… Это ведь не жизнь, верно? Для нее – да и для меня тоже. Ведь весь этот год я обвинял себя в случившемся… А вчера мне попал в руки отчет о вашем погружении, Рома. Я навел справки. Как оказалось, процессор в вашей капсуле – это единственная копия первой версии, пущенная в производство. Она была вмонтирована в новую капсулу по несчастливой – а может, и счастливой, тут как посмотреть, – случайности. Ее уже давно уничтожили, но я протестировал Олин процессор – он ведь по-прежнему хранится у меня – и опешил: игра с очередного запуска по-прежнему не завершена, Ольгино сознание все еще в вашей общей реальности! При этом она, по всей видимости, после сбоя уже не помнит себя настоящую и думает, что реально является санитаркой РККА в годы ВОВ. Еще хуже то, что ментально девушка стареет с учетом игрового сдвига во времени – если вы отметили, в виртуальной реальности ей ближе к тридцати, а при первом запуске ее возраст соответствовал биологическому, то есть девятнадцати годам. Секунду спустя Саша продолжил свою речь: – Но самое важное и неожиданное – это то, что ваш игровой персонаж, Рома, не погиб. Судя по вашему отчету, вы должны были умереть, но не умерли, а вместе с Ольгой, единственным уцелевшим, помимо вас, пограничником и еще несколькими окруженцами догнали фронт в октябре 1941-го, приняв участие в боях за Москву. Я аж замер на месте: – Но как? Собеседник лишь пожал плечами: – Не знаю. Ситуация в вашем случае была действительно патовой, но как-то сумели, вывернулись. Может, очередь автоматической пушки ударила над головой, а потом граната уже убила экипаж? Впрочем, важно другое: тестирование аппаратуры показало, что сейчас стало возможным синхронизировать Олин процессор с последним в этой серии, на удачу также оставшимся в моем распоряжении. Рома… Вы можете вновь войти в игру и рассказать Ольге о том, что случилось в реальности. Если у вас получится убедить девушку попробовать вызвать игровой интерфейс и выйти из игры, то… Есть вероятность, что мы все-таки вытащим ее сознание из капкана виртуальной реальности. Я едва подпрыгнул на месте: – Я готов, хоть сейчас! Саша болезненно поморщился: – Рома, к сожалению, не все так просто. Вы уже не вместе – в смысле, игровой процесс развивался по настоящий день. Я сумел его значительно замедлить, прежде чем отправиться на ваши поиски. Но в настоящий момент Ольга служит в госпитале, в Сталинграде. А вы, вернее, ваш персонаж получил назначение на Крымский фронт. И на дворе уже начало мая 1942 года, до наступления Манштейна на Керченский полуостров остались считаные дни. Равно как и до катастрофы Харьковской операции, после которой немцы рванули к Сталинграду и на Кавказ. Я положительно не знаю, как свести ваших с Олей персонажей прежде, чем в городе развернется настоящий ад… Я ответил уже тверже: – Ради спасения Ольги я готов на все. Александр внимательно посмотрел мне в глаза: – Рома, я гарантирую вашу безопасность, но у вас будет только один шанс. Погибнете вы или она – за последствия происходящего с Олиным сознанием я просто не могу ручаться. – Но я должен хотя бы попробовать! Авторское послесловие Дорогой читатель! Приключения Романа Самсонова в реальности «Великой Отечественной» не заканчиваются, и я приложу все усилия, чтобы они были еще более увлекательными и захватывающими! Но здесь и сейчас я хотел бы сказать пару слов о бойцах третьей заставы 17-го пограничного отряда и гарнизоне 8-го (возможно, все же 9-го) узла обороны 62-го Брестского укрепрайона. Потому что это не вымышленные, а реальные люди. Да, у меня не было возможности провести серьезный исследовательский труд, а обрывочная информация, почерпнутая в интернет-ресурсах, зачастую себя взаимоисключает. Так, например, 8-й узел обороны на карте и по современным данным располагается у деревни Новоселки и севернее Величковичей. А в источниках, описывающий бой узла обороны у деревни Новоселки, где приняла смерть 3-я рота 18-го ОПАБ лейтенанта С. И. Веселова, узел обороны называют 9-м. Наконец, и про 3-ю погранзаставу в одном и том же источнике информация разнится: вначале написано, что отряд отступил к узлу обороны, а позже – что разделился надвое и уходил по частям в сторону Беловежской пущи. Тем не менее основные факты ведения боевых действий в первые дни войны я отразил верно: 3-я погранзастава была поднята по тревоге в момент артиллерийского налета и выдержала за день пять штурмов, отразив их все. Отличившийся в бою парторг Нежельский, грамотно организовавший оборону заставы старший лейтенант Михайлов, помощник командира лейтенант Перминов и его жена Галя, сражавшаяся вместе с мужем, – все они реальные лица, погибшие или пропавшие без вести. Штабной политрук Кадацкий – также реальное лицо, прошедшее всю войну. Его непорядочность – не более чем авторский вымысел, основанный лишь на том, что политработники нередко избегали боя (но другие же храбро сражались!) и что пройти всю войну мог только невероятный счастливчик – либо человек, не бывший на передовой. Старший лейтенант Михайлов принял смерть, подрывая танк. То есть геройский поступок командира, возможно действительно неспособного жить с мыслью о погибшей заставе – его заставе! – имел место быть в реальной истории. А что в тексте он взрывает не танк, а «штугу» – так кто из фронтовиков в начале войны мог отличить самоходку от танка, учитывая схожесть компоновки боевых машин? Подробности гибели передавались на словах, а при штурме дотов действительно использовались штурмовые орудия, состоящие на вооружение пехотных дивизий. Обстоятельства геройской гибели узла обороны хронологически и событийно изложены также верно. И то, что гарнизоны пробивались к дотам под вражеским огнем, и то, что боеприпасов подготовлено не было, а сами укрепления просто не достроили… Без пехотного прикрытия обойденные с тыла доты гибли очень быстро – и все же в описании битвы 3-й роты Веселого С. И. я нашел упоминание пограничников. Значит, они действительно помогли продержаться узлу обороны три дня, неважно, какой литер он имел в заглавии – 8 или 9. На третий день войны укрывшихся в недостроенном доте бойцов ОПАБ и погранцов немцы добили гранатами и огнеметами… Так было в реальной истории, и я постарался максимально приближенно к реальности описать всю тяжесть и напряжение боев, а также героизм и трагедию отдельных защитников нашего с тобой, читатель, Отечества. Надеюсь, мои усилия были не напрасны и что-то в твоем сердце мне ворохнуть да удалось. В конце концов, книги о войне не должны быть только лишь боевиками, нет. Они должны и учить, а главное – рассказывать, какую цену заплатили тогда за свободу любимых и за родную землю наши деды и прадеды…