Что бы со мной ни случилось, я стану сама отвечать за свою жизнь. В душе я знала, что у меня есть предназначение и ничто меня не остановит. Вот откуда взялось во мне упорство, готовность бороться изо всех сил и преодолевать любую преграду на пути, а не бежать от нее. Я не знала, как постоять за себя, но верила, такой способ существует. Два года спустя я его нашла. Борьба за мечту В конце концов я воссоединилась с семьей и, когда война закончилась, стала жить с дедушкой и бабушкой. Одним серо-голубым утром в Кимчхоне меня разбудил крик. Хотя война осталась позади, я все еще пугалась резких громких звуков. Я осторожно открыла окошко, сделанное из рисовой бумаги. Мои страхи испарились, когда я увидела зрелище, моментально приковавшее мое внимание. Там, в дымке раннего утра, мои дяди практиковали древнее боевое искусство. Я была зачарована. Туман приходил в движение от стремительных ударов ногами. Тела блестели в первых лучах рассвета, когда дяди двигались с чудесной силой и грацией. Происходившее пробудило во мне глубокое чувство. Движения казались мистическими и в то же время естественными. В семь лет все это казалось мне красивым и увлекательным. Самое совершенное зрелище в моей жизни. Нужно научиться так делать самой. Тогда я не подозревала, как сильно этот момент повлияет на мою жизнь – и сколько сопротивления я встречу на пути к исполнению моего желания. Я как можно скорее попросила дядьев научить меня делать так же, как они. Но они только рассмеялись. – Чего? – хохотали они. – Ты должна учиться готовить и шить. И если повезет, кто-нибудь найдет тебе мужа. Видите ли, то, что мне было семь лет, не было препятствием. Препятствием было то, что я девчонка. В обучении маленьких мальчиков боевым искусствам не было ничего необычного. На самом деле это распространенная практика. Однако девочкам запрещалось обучаться боевым искусствам. Почему? Просто так сложилось. Все говорили, глупо даже думать о том, чтобы мои дяди или кто-то еще учил меня боевым искусствам. Я должна стремиться вырасти, выйти замуж и родить двенадцать сыновей, говорили мне. Но я не хотела делать то, чего все от меня ждали. Женщины в моей деревне постоянно работали, работали, работали, не разгибая спин. Меня это совсем не привлекало. Я не хотела жить как моя мать. Я не хотела жить как моя бабушка. Я не хотела производить на свет кучу сыновей. Я ничего из этого не хотела. Я знала: я должна посвятить себя боевым искусствам. Сколько бы дяди ни твердили, что у меня ничего не получится, я их не слушала. Я все равно требовала научить меня. Наконец, один из дядьев придумал хитрый план. – Ну что же, – сказал он, – если начать учить ее, она, скорее всего, сдастся. Они были уверены, я отстану, когда увижу, как трудно тренироваться, и когда набью себе синяки. Я тренировалась каждое утро. Да, приходилось тяжело, и меня всю покрывали синяки. Мне приходилось носить штаны, чтобы другие дети не смеялись над кровоподтеками. Но, к удивлению моих дядьев, я не сдалась. Еще сильнее они удивились, когда у меня начало получаться. Мне было невероятно сложно – не из-за самих тренировок, а из-за сопротивления считавших, будто женщина не может и не должна такое уметь. В конце концов, я ведь пошла наперекор культуре и традиции, которой было пять тысяч лет. Моя семья, соседи и все встречные оказывали на меня страшное психологическое и эмоциональное давление. Семья давила еще и физически, избивая и запирая меня в комнате, чтобы я не тренировалась. Мать постоянно пилила меня и причитала: – Ну почему ты такая ужасная дочь? Отец каждый вечер приходил домой пьяным и бил нас с мамой, требуя, чтобы я начала вести себя как юная девица, которую можно выдать замуж и успокоиться. Однажды мать настолько отчаялась, что взяла ножницы и остригла мне волосы. Она хотела, чтобы я от стыда не захотела показываться на улице и не пошла на тренировку. Заливаясь слезами, я заползла в угол и потрогала мои волосы, не веря произошедшему. Потом я подумала: «Ну и ладно, волосы же отрастают. Отрастут и мои. Придется некоторое время потерпеть, но я все равно не дам помешать мне заниматься любимым делом. Мою мечту ты не отрежешь. Я тебе не позволю». На самом деле поступки моей матери и семьи только сильнее подстегивали меня. Чем чаще я слышала: «Нет, нет, нет», тем чаще говорила себе: «Да, да, да. Я смогу. Я это сделаю». Когда я рассказываю эту историю, люди спрашивают, в обиде ли я на свою семью за попытки помешать. Конечно, я лила много слез и страшно злилась. Но в какой-то момент я поняла: моя мать просто делает считающееся правильным. Ее, как и ее мать до этого, учили, будто девочка должна с малых лет готовиться к предназначенной роли хорошей жены и матери и нельзя позволять ей мечтать о большем. Люди, которые воспитывают нас, обычно делают то, что кажется им наилучшим. Когда понимаешь, почему они себя так ведут, начинаешь им сопереживать. Это не значит, будто нужно соглашаться с их мнением или вести себя как жертва. Когда ты чего-то на самом деле хочешь, когда ты во что-то страстно веришь, никто не сможет отнять у тебя твою мечту. Подумай о себе. Тебе приходилось когда-нибудь защищаться от тех, кто хотел заставить тебя жить определенным образом? Какие испытания возникают перед тобой сейчас? За какую мечту ты борешься? Искра, которая разжигает твое пламя В то время моя репутация стала еще хуже, если такое вообще было возможно. Я родилась в лунный Новый год девочкой, а не мальчиком, и считалось, я приношу несчастье. А теперь я делала дозволенное только мальчикам и мужчинам. Все в моей семье были уверены со мной неладно. Если бы я была мальчиком, они гордились бы моими достижениями, но так я их позорила. Кроме того, моя семья переживала, что, если я продолжу странно себя вести, никто не захочет на мне жениться и я останусь одинокой, никому не нужной старухой. Но я уже все для себя решила. Я жаждала вырваться из клетки. Я знала, я должна хранить верность желанию, горящему внутри. И хотя тогда я еще не понимала этого, именно такая настойчивость не даст моей мечте погибнуть, когда события примут дурной оборот. Однажды я увидела, как мой дед разговаривает с незнакомой женщиной при свете дня – в нашей строгой культуре такое вообще-то не принято. Я тут же поняла, что происходит: та женщина была свахой, и дед подкупал ее, чтобы она нашла мне мужа. Этому не бывать, сказала я себе. Я должна сильно не понравиться свахе, иначе у меня будут большие проблемы. Когда отец попросил меня подать чай, чтобы сваха получше меня рассмотрела, я поняла: мне выпал шанс расстроить их планы. Подойдя к ним с горячим чаем в руках, я внезапно опрокинула чашку, полную дымящейся жидкости, на колени свахе, притворившись, будто это случайность. Она вспылила. – Мне все равно, сколько денег вы дадите, – верещала она. – Она приносит неудачу, и я никогда не найду ей мужа. Она неуклюжая, она плохая, она как мальчишка! Другие девочки были бы в отчаянии, если бы не понравились такой важной персоне, как сваха, но я пришла в восторг. Конечно, после этого ни одна другая сваха не пожелала ко мне даже приближаться. Моя семья не знала, что делать. Они считали, что сделали все возможное, пытаясь вбить в меня хоть немного благоразумия. Они думали: раз никто на мне не женится, остается одно – отдать меня в буддийский монастырь. Так в моей жизни появился единственный человек, поверивший в меня. Вслед за болезненным эпизодом со свахой дед пригласил к нам домой монаха, чтобы обсудить с ним этот план. Пока они разговаривали, монах смотрел на меня. Я понятия не имела, почему он пришел, но знала, речь наверняка обо мне. Монах дал знак, чтобы я подошла. Ты, наверное, не понимаешь, насколько это необычно. В то время в моей культуре девочкам не позволялось даже встречаться глазами со старшими. Они всегда должны были смотреть вниз, а если посмели засмеяться или улыбнуться в присутствии взрослого, требовалось прикрыть рот. Девочкам нельзя напрямую обращаться к дедушкам и даже принимать пищу с ними в одной комнате, и уж тем более нельзя разговаривать с монахом. Это все равно как если бы со мной заговорил король. Я подошла к монаху, потупившись. Очень ласковым, необыкновенно добрым голосом он спросил: – Девочка, неужели ты не хочешь выйти замуж? – Нет, господин, – ответила я. – Но женщине пристало выйти замуж и быть счастливой, рожая сыновей и заботясь о семье, – сказал он. – Нет, господин, – повторила я. – Я этого не хочу. – Чем же ты хочешь заниматься, когда станешь взрослой? – Я хочу стать учителем и помогать людям. Это было очень смелое заявление. В 1950-е годы в Корее казалось неслыханным, чтобы девочка о таком мечтала. С тем же успехом я могла бы сказать: «Я хочу полететь на Луну». – Учителем? – уточнил монах. – Чему же ты можешь научить? – Я хочу учить боевым искусствам. – Боевым искусствам? – Да, господин. Я буду первой женщиной, которая преподает боевые искусства. В отличие от всех остальных людей в моей жизни, он не засмеялся и не отверг мое наглое заявление. Вместо этого все так же ласково попросил: – Посмотри на меня. Поскольку девочкам не позволялось смотреть монаху в глаза, я подумала: он, должно быть, выжил из ума. Но он протянул руку, взял меня за подбородок и поднял мое лицо. – Ага, – сказал он, пристально изучая меня. Я понятия не имела, о чем он думал. И тут он посмотрел мне прямо в глаза и сказал слова, которые я так долго хотела услышать: – Ты станешь прекрасным учителем. Я не могла поверить своим ушам. Наконец-то меня и мои желания одобрили. Но он произнес слова, которые были еще прекраснее: – Я тебя научу. Вначале я не поверила ему. Но когда он повторил: «Я тебя научу», я поняла, он не шутит. Человек такого высокого статуса пожелал учить меня боевым искусствам. Я будто выиграла миллион долларов в лотерею! Впервые кто-то увидел во мне не никчемную девчонку, которая всегда всех подводит, а человека, который чего-то стоит. За эту долю секунды моя жизнь изменилась. Я усвоила главные уроки, которые не раз пригодятся мне в последующие годы. Я узнала: даже если кажется, будто все против тебя, и преграды перед тобой непреодолимы, это не так. Нельзя сдаваться. Нужно беречь свою мечту. Нужно заниматься своим делом, ведь следующий большой прорыв в твоей жизни уже готов свершиться. Я поверила в себя, а теперь и прекрасный человек поверил в меня. Этого было достаточно. Я узнала и еще одну истину, помогавшую в трудные времена: нельзя и не нужно нравиться всем. Ты только зря потратишь энергию. Думаешь, Иисуса, или Будду, или святых Востока и Запада понимали и принимали все и вся? Думаешь, знаменитые артисты нравятся всем без исключения? Разве то, что их любят не все на свете, делает их неудачниками? Конечно, нет. У всех разные вкусы и предпочтения. Не всех привлекает одно и то же, да так и не должно быть. Найди людей, к которым тебя тянет и которые тянутся к тебе, и это поведет тебя твоей собственной тропой к успеху. Оставаясь верными себе и своим желаниям, мы притягиваем людей, помогающих нам стать теми, кем мы должны стать. Мой учитель был искрой, которая разожгла огонь во мне. Какая искра разжигает твой огонь? Это человек или вещь? Если ты еще не нашел ее, не сдавайся. Будь верен себе и приглашай в жизнь тех, кому предназначено стать твоими союзниками. Помни: все, что ты делаешь сейчас, готовит тебя к этому дню. Храни верность своим целям, особенно когда все кажется безнадежным. Ты должен всегда верить в собственную судьбу и собственные мечты, ведь правду говорят: «Самый темный час наступает перед рассветом».