— Его травма была более обширной, чем моя. Потеря обеих конечностей в разы тяжелее. В Лондоне был доктор, который специализировался на том, чтобы поставить, так сказать, двойных ампутантов на ноги. Он выглядел так хорошо, когда вернулся в Штаты, но, честно говоря, я все еще переживаю за него. Меньше за последние несколько недель. Приятно видеть, как он теплеет. Себастьян был довольно горячим. Ему просто нужно было помнить, что это нормально — заботиться о людях. — Ты хоть представляешь, почему он перестал разговаривать со своей матерью? Я знаю, что они не разговаривали несколько месяцев, прежде чем она умерла. — Было что-то типа огромной ссоры, когда он вернулся домой, — объяснил Мэйкон. — Я не уверен, из-за чего именно. Его отец ушел, когда Себастьян был в больнице. Возможно, для его мамы это все было слишком. Я не уверен. Мы не говорили об этом, но знаю, что он не был дома в течение многих лет. Он не говорил со своей сестрой уже вечность. И думаю, не планирует это делать. — У него есть сестра? Как много на самом деле она не знала о Себастьяне? Как много он расскажет ей? Мэйкон кивнул. — Младшая. Ее зовут Рамона. Знаю, что он был очень взволнован, когда она приехала за ним. Они выглядели так, будто были близки. Она держала его за руку и заботилась о нем. Я не знаю, что случилось, когда они вернулись домой. Тиффани посмотрела на своего Дома. Даже в группе его кресло слегка отодвинуто, будто ему постоянно нужно было находиться на некотором расстоянии между ним и всеми вокруг. Даже здесь он казался немного одиноким. Он оттолкнул свою семью? Неужели Себастьян так беспокоился о том, чтобы не стать бременем, что отрекся от всех них? Позволит ли он ей помочь? — Я переживаю, что он не впустит меня, — сказала она тихо. Мэйкон потряс головой. — Ты уже ближе чем, я когда-либо был. Он живет с тобой. Позволил тебе увидеть его с той стороны, которую еще никто не видел. Он может еще не попросил о помощи, но думаю, что это может произойти теперь, когда он ослабил свою хватку. — Ослабил хватку? — Ну, мы думаем, что причина, по которой он так редко приглашал кого-либо к себе, состояла в том, что он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его ноги или видел, как он садится в инвалидное кресло, — объяснила Элли. — Раньше Мэйкон был в шоке от использования костылей, но это было необходимо. Он должен был принимать душ. Хотя в основном, сейчас он позволяет мне позаботиться о нем. — Это потому, что ты точно знаешь, как убедиться, что я полностью чист, детка. Он подмигнул своей жене, прежде чем вернуться к Тиффани. — А если серьезно, ему нужно давать ногам время передохнуть и «подышать». Самое сложное время в душе. Честно говоря, я понятия не имею, как он справляется со всем этим самостоятельно. Я имею в виду, что он адаптирован и все такое, но наличие партнера, который поможет ему, должно облегчить его жизнь. Пустота образовалась в центре ее груди. — Я ни с чем ему не помогаю. Ни с чем подобным. Дина коснулась своей рукой руки Тиффани. — Это нормально. Отношения совершенно новые. Тот факт, что он позволил тебе увидеть его вообще, является большим шагом в правильном направлении. — Хочешь сказать, что он не использовал свое инвалидное кресло все то время, пока вы двое были в одной квартире? — спросил Мэйкон. Ей хотелось, чтобы она никогда не пошла по этому пути. — Я говорю, что он не позволяет мне вообще что-либо видеть, и нет, насколько я могу судить, он не использует свое кресло. Я не знаю, есть ли оно у него в квартире. Скрывает ли он боль, лишь бы я не видела его таким? Она сделала это с ним? — Похоже, он упрямый ублюдок, — ответил Мэйкон. — Но пока он здоров, я не буду спорить с ним. Он взрослый человек, и отношение к нему, как к ребенку, который нуждается в уходе, только оттолкнет. Я-то уж знаю. Просто позволь отношениям принять естественный поток. Он придет, когда поймет, что ты не сбежишь при виде его ног. Думаю, что кто-то так сделал, и это застряло в нем. Тиффани увидела, как к ним подходили Кори с Джиной. Джина сразу нахмурилась, глядя на Домов. — Я должна пойти присоединиться к ним. Майло не любит быть подавленным. — Или ты должны присоединиться к ним, потому что ты принадлежишь к их касте. Тиффани наблюдала за женщиной всю ночь. Иногда люди пытались запихнуть себя в рамки. В роли, которые им не подходили. Они делали это по разным причинам. Потому что общество видело их в этом месте. Потому, что нужна была смелость, чтобы изменить отношения к лучшему. Потому что было проще оставаться на одном месте. — Что это значит? — спросила Джина, и ее тон доказывал точку зрения Тиффани. Кори расплылась в понимающей улыбке. — Да, я тоже собиралась это предложить. Думала, что пойду, найду Винса и Криса и, возможно, передам это им. Слава богу, Тиффани была не единственной, кто это понял. Она повернулась к Джине, которой нужно было начать принимать некоторые решения. — Как ты думаешь, не будет ли Майло более комфортно с мужчинами-сабмиссив? Джина раскрыла рот, но не торопилась, ответ медленно возникал в ее голове. — Святое дерьмо. Я Домина. Он — сабмиссив. Тиффани не могла не улыбнуться ей. — Я уверена, что он начальник на работе, но я бы поставила деньги на то, что ты управляешь всем лично. Ты, вероятно, тот, кто поддерживает отношения. Ты та, кто заставляет его расслабиться. Ты принимаешь решения о сексе, не так ли? — Я думала, он теряет интерес, — Джина не сводила глаз с Майло. — Мы были вместе так долго. Тиффани встала и подошла к женщине, которая через несколько недель будет проявлять почтение к тому, что они находились в Подземелье. — Могу поспорить, что ты была инициатором в первом сексе. — Почти всегда, — подтвердила Джина. — Это беспокоит тебя? — спросила Кори. Джина отмахнулась. — Нет, пока я не посмотрю какой-нибудь фильм, который покажет, что это неправильно. Я не должна быть агрессором. Спасибо Господи за «Санктум». — Они не правы. Ты будешь тут тем, кем захочешь. Когда ты примешь здесь, кто ты есть, тебе будет проще быть честной в реальной жизни. Ты искала способ починить что-то, что кажется сломанным, верно? Щеки Джины приобрели приятный розовый оттенок. — Я люблю его, но в последнее время чувствую, что не даю ему то, что нужно. Она говорила как Домина. — Вот почему ты пригласила Хани? Ты думала, что могла бы оживить ситуацию, показав ему, насколько эксцентричной ты можешь быть? Пока они говорили, Джина смотрела на Майло, смягчаясь от явной привязанности. — Да. Теперь, когда я думаю об этом, я замечаю, когда он на самом деле возбуждается. И Хани тут не причем. Мне стоит от нее избавиться. — Думаю, что ты должна сделать то, что лучше для ваших отношений с Майло, — сказала Кори. — И я бы очень хотела познакомить тебя с парой моих друзей. Госпожи Джеки и Алтея отлично помогли бы тебе найти свое место. Кай встал, провожая Майло. Себастьян шел рядом с ними. Его челюсть напряглась, что заставило Тиффани волноваться, но в ту минуту, когда он увидел ее, казалось, отбросил в сторону то, что его беспокоило. Он протянул руку, и она поняла, что торопилась, чтобы добраться до него. — Дорогая, мне кажется, у нас проблемы, — сказал он низким голосом. — О, мы это уже выяснили. Она нырнула под его руку, надеясь, что Себастьян просто расценит это как признак любви. Так и произошло, но он также приложил усилия. Если мужчина устал, она хотела бы ему помочь. Но она должна была делать это исподтишка. Кай положил руку на плечо Майло и улыбнулся своей жене. — Хочешь поменяться, детка? — Думаю, это была бы отличная идея, — сказала Кори. Майло нахмурился. — А теперь подождите минутку. Не знаю, как это работает. Знаю, что сказал кое-что там, но я не один из тех женщин. Не то, чтобы с этим что-то не так, но я мужчина. Джина подошла, положила руки на лицо своего любовника, мгновенно этим успокоив его. — Тебе нравится, когда я беру контроль на себя? Он опустил глаза, но сумел ответить: