Оно накатывает на нас обоих одновременно. Может романтичная музыка, заигравшая по радио в этот момент, а может ощущение опасности обостряет все чувства, все инстинкты до предела, не знаю, но моя рука оказывается на ремне его брюк, а его ладонь задирает мне юбку до резинки чулок. Смотрим друг другу в глаза. Мы на дороге, повсюду другие автомобили, разгар рабочего дня и едем мы не куда-то обедать, а на допрос, и водитель всего в полуметре от нас, но наши тела хотят страсти и мы ничего не можем с этим поделать, ведь каждый момент может оказаться последним… Его пальцы порхая над кожей вскоре кружат в опасной близости от самого сокровенного, мои нащупывают, гладят через ткань его внушительную длину. Артем с шумом втягивает воздух. Нервно оборачиваюсь на водителя. Он может притвориться слепым и глухим, но мне всё равно стыдно и неудобно перед ним. Артем правильно понимает мой смущенный взгляд и нажимает на кнопку. Перегородка стремительно оставляет нас наедине друг с другом. — Стекла тонированы, — торопливо заверяет меня Артем, — иди ко мне, малышка. Я снова в трусиках. Но у Артема уже есть опыт как проделывать ЭТО когда я в них. Он сдвигает кружево в сторону, освобождает себя и медленно входит в меня, усадив на колени. — Так хорошо, малышка, нормально? — Да, — всхлипываю я от наслаждения, ерзаю на нем, устраиваясь поудобнее. Артем начинает двигаться осторожно, чтобы не причинить боль мне и чтобы автомобиль раскачивало не так сильно, но потом шлет осторожность к черту переходя на бешенный темп, даря нам обоим такое необходимое сейчас, ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда мы приходим в себя и пытаемся поймать дыхание я понимаю, что приехали. Надеюсь, водитель ничего такого не заметил. Хотя кого я обманываю?! Торопливо приводим себя в порядок, ободряюще улыбаясь друг другу. — Я люблю тебя, — говорит мне Артем, — прежде чем выйти из машины. — И я тебя… Артем застывает. Оборачивается на меня. Смотрит ошалело, его зрачки настолько расширены, что почти закрывают темно-коричневую радужку. — Что ты сказала? Притягиваю его голову к себе. Между нашими лицами всего несколько миллиметров. Его учащенное прерывистое дыхание ласкает мои истерзанные в порыве страсти, искусанные губы. — Я люблю тебя! — повторяю громче и отчетливее. Артем обнимает меня. Сдавливает так сильно, что едва дает дышать. — Я так ждал этих слов, Лиана! Я вернусь к вам! Чего-бы не произошло, маленькая, любимая моя, я вернусь к тебе и дочери. Ты меня поняла?! — Да! — я не понимаю, почему он так разволновался. — Я ВЕРНУСЬ, ЧЕГО-БЫ НЕ ПРОИЗОШЛО! — Что-то должно произойти? — хмурю я брови, — Я чего-то не знаю? — Лиан, — берет он мое лицо в свои ладони, нежно ласкает скулы и губы подушечками больших пальцев. — Всё может быть. Мне пора. — Я с тобой! — выхожу вслед за ним. Он берет меня за руку, и так, вместе мы идем на допрос. * * * — Как в камеру?! — воскликиваю я, когда Артема выводят из кабинета следователя в наручниках и под конвоем. — Сможешь нам выбить пять минут на объяснения? — Артем оборачивается к злому от досады Грону. — Хорошо, — выходит следом дознаватель, его даже не приходится уговаривать, — снимите ему наручники. С болью в душе смотрю, как широкие запястья Артема освобождают от кандалов.  — Только без дури! — советует следователь. Артем подхватывает меня, отводит в сторону, прислоняя к бетонной, выкрашенной грязно-зеленой краской стене. — Лиан, они закрывают меня до суда. Ничего не поделаешь. Осталась неделя. Ты потерпишь, малышка? Я сжимаю его широкую спину что есть силы, мне так страшно. Остаться одной, без опоры, без него… и за него тоже страшно, хотя уверенна, что в камере с ним не посмеют сделать чего-то плохого. — Нам же разрешат свидания? — Арни постарается выбивать их для нас. Малышка, Грон присмотрит за вами. Но и ты будь осторожна. Не доверяй никому кроме Арнольда, Марго и Вики. Он смотрит на меня так, словно наглядеться не может, и нам совершенно плевать на то, что у этой трогательной сцены сейчас полно зрителей-полицейских. — Береги Веронику, малышка. Я люблю вас обеих. Артем бережно целует меня на глазах у всех и отпускает. Поворачивается к конвою, протягивая руки. Я плачу, смотря на то, как застегиваются наручники на его руках. Это так не справедливо! Так не должно быть… Это просто дурной сон! — Лиан, — Арнольд Грон протягивает мне бумажный платок, — попроси водителя отвезти тебя домой. Я пока останусь с Полянским, посмотрю, что можно еще для него сделать. Потом позвоню тебе, хорошо? — Хорошо… — киваю я. Возвращаюсь в машину где все еще пахнет им. Мне не верится, что мы расстались, даже на эту неделю, до суда. За эти месяцы, что мы провели вместе, я так привыкла к нему, прикипела, полюбила всем сердцем… и что мне сказать Веронике? Как ответить на ее вопрос: «где папотька?»?! — Остановите, пожалуйста, — прошу водителя у небольшого супермаркета. Увидела там же аптеку. Мне срочно нужно успокоительное. Иначе не справлюсь. Покупаю. Расплачиваюсь. Выхожу. Кто-то нападает на меня сзади. Сбивает с ног. Зажимает рот и нос вонючей тряпкой, тащит в узкий проулок за супермаркетом. Тряпка отвратительно воняет какой-то химией, мне тяжело дышать, свет меркнет и я теряю сознание.  Глава 18 Лиана Открываю медленно глаза. Их режет ярким светом из окна. Не могу пошевелиться. Я связана?! Не может быть, но это так. Я распростерта на кровати, распята на ней. Мои руки разведены в стороны и привязаны к изголовью, с ногами та же картина, только пристегнуты они к изножью. Мне страшно. Начинаю биться в веревках, точно птица, попавшая в силки. — Тихо, тихо… — произносит рядом знакомый голос. — Если будешь хорошо себя вести, то развяжу. Говорившего не видно. На него падает солнечный свет из окна, скрывая мужчину в лучах закатного солнца. Но голос Македова я не перепутаю ни с кем другим. Мужской силуэт поднимается из кресла и выходит из круга света. Теперь я могу рассмотреть своего похитителя во всей красе. Раздетый по пояс, с голым прокачанным торсом он возвышается надо мной, пожирая меня откровенным мужским взглядом, полным желания, такого неприкрытого, что у меня мурашки бегут по коже от страха. — Что все это значит? — я хочу сказать, но лишь кашляю от неприятного ощущения в горле. — Немного переборщил с химией, не рассчитал дозу, ты проспала несколько дольше, чем я предполагал. Оглядываю себя насколько это возможно, привязанной к кровати. Я… в халате! Меня кто-то переодел. Скорее всего, сам Александр и переодел. Меня передергивает от осознания что его руки касались моего обнаженного тела. Немного повожу плечами, с облегчением чувствуя косточки бюстгальтера, немного впившиеся в кожу под грудью. Никогда меня так еще не радовало это ощущение! Трусики тоже вроде как ощущаю, и это просто превосходно. Вот зачем Македов передо мной в таком виде, я понятия не имею. — Развяжите меня! — снова хочу сказать, но получается плохо. Македов молча выходит из комнаты, чтобы вскоре вернуться со стаканом прозрачной жидкости. Он садится на кровать, придвигаясь поближе ко мне. Я пытаюсь отползти от него, насколько это возможно. — Выпей. — улыбается он безумной улыбкой маньяка. Я недоверчиво кошусь на стакан и на самого мужчину. — Это всего лишь вода. Пей, она поможет химии побыстрее выйти из организма.