Конечно, и там, как и с Финляндией, всего добились сами, но Наполеон мог вмешаться. И не вмешался, а наоборот, помог выгнать из Турции англичан. Вывод: лезть в политику до 1812 года нельзя, там все хорошо. Задружиться с Наполеоном против Англии? Нет, это еще хуже, чем с Англией против Наполеона. Этот товарищ не успокоится и, покорив всю Европу, полезет, один черт, в Россию, только более сильный, а у России не будет поддержки из Англии. Чем воевать, если своего пороха почти нет. А если Наполеон обрежет поставки еще и селитры, то его не будет вообще. Нельзя рвать с Англией и, значит, нужно воевать с Францией. А вот на конгрессе в Вене можно и нужно вести себя по-другому. Вот тогда и нужно лезть в политику. А сейчас, мистер Фикс? Есть у вас план? Ну, есть небольшой. Так, планчик. И получение вместо враждебного Кавказа дружественного – одна из его частей. Осталось малость. Выиграть завтра в десяти схватках. Или в девяти? Претенденты на победу хоть и уменьшаются в арифметической прогрессии, но их же более пяти тысяч было. Посчитайте – попрогрессорствуйте. Так если он до финала доберется, то там две схватки. А пока прошло только два круга. Ох и тяжелый завтра будет день. – Вашество, вставайте! – тряс его за плечо Ванька-младший. Ну, здравствуй, новый день. Глава 21 Событие пятьдесят девятое Как можно не верить человеку! Даже если и видишь – врет он, верь ему, слушай и старайся понять, почему он врет? Максим Горький Первую схватку в этот день Петр Христианович чуть не проиграл. И ведь настраивался, несколько раз себя по морде лица хлестанул ладонями, когда там за мордой в мозжечке появлялись мысли шапкозакидательские. Черкесы были все почти на голову ниже и на двадцать кило легче, а то и на тридцать. Таких битюгов, как тот, что ему первый попался, почти и не встречалось. По жребию ему достался седобородый дедушка почти. И именно это чуть к катастрофе и не привело. Ну и еще то, конечно, что его десятилетиями учили падать на бок или еще лучше на живот, но ни в коем случае не на спину. Дедушка каким-то неуловимым смазанным движением сорвал со свой руки захват Брехта. И продернул одновременно его на себя. И у этой огромной тушки ведь и инерция приличная, граф дернулся назад, но явно не успевал, пришлось ногу вперед выставлять далеко. Этим и воспользовался седобородый, он подшагнул к Брехту и проделал практически классический бросок через бедро. Уже в полете граф сгруппировался, и тут его пронзила мысль, что так нельзя, он упадет на бок, и хотел тут же перейти на живот. Так в этой борьбе – это поражение. На правый бок один черт плюхнулся, но вместо того, чтобы переворачивать на живот, Брехт крутанулся на плече, сдирая его в кровь о землю, и оказался вне досягаемости противника. Успел вскочить. Дедушка ему продышаться и сориентироваться не дал, схватил на бицепс и снова толкнул назад. Ну, два раза в одного Брехта снаряд не падает. Петр провернулся на ноге и сам чуть поддернул саксаула. Классная реакция у дедульки, он не пошел вперед, а сделал шаг назад. Ну, такую связку тоже отрабатывали, Брехт зашагнул сбоку и припечатал черкеса передней подножкой. Черт. Черт. Опять забыл, что не самбо. Народ завопил, вокруг их импровизированного татами собравшийся. Пришлось извиняться. Мол, тупой, прости, отец. Отец простил, но и выводы сделал, больше не толкался. Целую минуту бились за хороший захват, графу было чуть легче, у него и кисть больше и бицепс с трицепсом. Но дедулька верткий. Ничем Джеки Чану не уступит. Петр Христианович, наконец, взял хорошо соперника за предплечье и потянул вниз, самым простым способом за счет физической силы, а не приемов, завалив того на живот, дедулька вертанулся и оказался боком, почти спиной к Брехту. Ну, грех не воспользоваться, граф его сграбастал в охапку и не бросил, а припечатал к земле, еле сам на ногах устоял. Но устоял же. Народ заорал, а судивший поединок черкес замахал руками, показывая, что бой, мол, окончен. Все, не мучай, большой рус, нашего уважаемого пенсионера. Петр Христианович килограмма два потерял за схватку. Умотал его седобородый. И это только третий круг, кто же будет противостоять в девятом и десятом? – Вашество, – потряс его за расцарапанное плечо Ванька. – Мать же ж, твою же ж!!! Не видишь?! – Приподнялся на локте Брехт. – Простите, вашество, я тайну раскрыл, – и глазенки горят. – Тайна это хорошо. Плед сначала дай и пиалку воды кипяченой из серебряной фляжки. Брехт только такую воду в этом походе и пил, и в полку еще уговорил всех обладателей серебряных фляг поделиться с теми, кто едет на Кавказ. Набралось восемнадцать штук. Тогда пошли другим путем, набрали серебряных рублей полста штук и в кувшин, из которого пили, обязательно их кидали, ну и вином не пренебрегали, в смысле добавляли в кувшин. Бог миловал, дизентерии с холерой пока удалось избегать. Впрочем, как и остальных заразных болезней. Были падения с лошади, были расчесанные и загноившиеся укусы у гусар, но мази Матрены и Василисы Приблудной действовали на пять с плюсом. Все пятьдесят гусар были пока относительно здоровы, разве сержант Иванько при падении серьезно плечо повредил и сейчас ходил с рукой на перевязи. Брехт, кстати, помнил из фильма про «Спасителя Санкт-Петербурга графа фон Витгенштейна», что один из его сыновей погибнет молодым, упав с лошади. – Мигом я. Ванька усвистал к их биваку, а Брехт, накинув плед на голые плечи, осмотрелся, на двух десятках площадок боролись люди. Болельщики и сами борцы рычали, орали, улюлюкали. Гвалт стоял такой, что могло показаться – настоящая война идет. Рукопашное сражение. Ванька прилетел с пиалой и керамическим кувшинчиком с вонючей мазью, которой и лечили от всех травм. Рядом никого из его гусар не было. Все, кто умеет читать и писать, работают секундантами у аксакалов, что составляют пару. Достают-то из своих папах они бумажки с именами, только кто же их прочтет, если у кабардинцев и черкесов нет еще своей письменности, да и чужой нет. Арабский, на котором Коран написан, всего несколько человек знают. Имамы, муллы, ишаны, все они в основном получили образование в Турции. А многие имамы – хатыйбы суры просто заучили наизусть и не умеют читать даже по-арабски. – Вашество, – намазывая графу плечо вонючей мазью, после того как смыл грязь, зашептал Ванька, – дед этот, который из шапки бумажки достает, жулит. Он вашу бумажку пальцем к краю прижал и доставал другие бумажки, которые я ему читал. Вот когда тот дядька, что с вами боролся, откликнулся, он и вытащил вашу бумажку. Жулик. Надо главным сказать! – Вона что?! А то я смотрю, что третий уже соперник серьезный, словно специально сильные выпадают. А оказалось, что не казалось. Ладно. За битого двух небитых дают. Переползем к другому судье. И проконтролируем. А то так можно и не дотянуть до финала, раньше сдохну. Молодец, Ванятка, бурку тебе здесь красивую справим и папаху. Самым видным женихом в Питере будешь. Событие шестидесятое Если не хотите портить с человеком отношения – не мешайте ему врать. Доктор Хаус Вот ведь сволота какая, это про того, кто судью того надоумил ему в поединщики главных къарыулу по эпщэры-банэ поставлять. Сменил Петр Христианович поляну под неодобрительный гул «трибун» и смотрел внимательно, как судья бумажки перемешивает. Вроде не жулил. И это сразу борьба показала. Хотя это был уже четвертый круг и явные слабаки уже отсеялись, но тот черкес, что Брехту в этот раз достался, был в разы хуже того амбала первого и этого дедульки седобородого. Точно, каких-нибудь учителей стиля «пьяный журавль» ему подсовывали. С какой целью? Ну, это понятно, опасались, не хотели, чтобы в финале встретился с кем из князей и победил. А так как Зубер говорил, что Марат Карамурзин – один из лучших борцов, то и понятно кто, скорее всего, это затеял. Всегда ищи того, кому выгодно. Брехту сам знаменитый римский юрист Кассиан Лонгин это сказал. Ну, зато трех сильных борцов он убрал, и хорошо, что они ему попались в самом начале, попадись этот дедушка в седьмом или восьмом круге и неизвестно, чем бы поединок закончился. Тело было слабовато у Витгенштейна, не борец, влаги много. Пальцы рук сразу отекают, тяжело держать захват. Просто сдох бы к финальным схваткам. В четвертом круге Петр Христианович на первой же минуте выиграл борьбу за захват и припечатал соперника рыльцем в затоптанную траву. Даже и вспотеть снова толком не успел. После схватки пошел, вымылся… не, не тот глагол, обтерся тряпкой, намоченной в речушке. Вода горная, холоднющая. Сразу полегчало. Полежал минут двадцать, высыхая и отдыхая, а потом снова «ковер» сменил, не ходи к семи гадалкам, нукеры Пщышхуэ Марата Карамурзина и этого судью «купили». И недооценил предприимчивости главного пщы. Сразу заметил, как аксакал попытался пальцем заскорузлым придержать его бумажку. Эх, дедушка, дедушка. Как не стыдно, в твои-то годы. – Смотри, Пугачева! – ткнул он пальцем за спину купленного судьи. Аксакал обернулся, в надежде старушку увидеть, а Брехт ему по руке своей пятерней легонько стукнул. Бамс. Бумажка и провалилась в глубину папахи. – Ушла, ничего, еще придет, я тебе покажу, – посочувствовал дедушке нечестивому Петр Христианович. Чего уж там он у Пугачевой хотел рассмотреть? Выпало бороться с колобком. Рост полтора метра и в ширину столько же. Вообще неудобно. Хорошо, что его противнику еще неудобней, он и захват нормальный взять не может. Граф решил повторить тот же прием, что и с Зубером сработал, просто со всей силы дернув за руки, уронить колобка на пузо. Получилось. Опять меньше минуты схватка продолжалась. Между тем солнце вылезло в зенит и как давай все заливать живительным светом. Жарко. Душно. Ветра нет. Да и обедать пора. В пузе бурчит уже от выпитой воды, хочется ее кашей гречневой стабилизировать. Поняли это и организаторы первого чемпионата мира по эпщэры-банэ. Барабан забарабанил, и несколько пацанов забегало по прибрежной полосе, голося, что обеденный перерыв два часа. Брехт поплелся к их становищу. Вокруг походной кухни было столпотворение. Все пять тысяч падаванов и мастеров собрались вокруг и обсуждают, кое-кто даже миску тянет. Нет, ребята, пулемета я вам не дам. В смысле каши хватает на пятьдесят, ну шестьдесят человек, так он сейчас один всю навернет. Стоять. Нельзя, впереди серьезные поединки. – Ванька, набери десять мисок каши и отнеси их князьям, вон под те чинары. Господа, – повернулся он к гусарам, – давайте угостим нашей гречневой кашей их князей. Унтер-офицеры взяли по паре мисок и пошли за важно вышагивающим по почти пустой поляне Ивашке. Зубер, крутившийся рядом с гусарами, пошел следом. А вот следом толпа черкесов, до того разглядывающих чудо-печь, двинулась. Скрыли место действа. А когда расступились они, то гусары уже несли на вертеле к их биваку почти не тронутого зажаренного барана на вертеле, лишь на одной ноге были следы отрезания куска мяса. Ну, нормально. Боевое братство налаживается. Все же явно подыгрывали Марату, Брехт еще раз вынужден был трюк с Пугачевой провернуть. Опять притормозил судья его бумажку. Но на седьмом круге это уже не работало. Точнее, на седьмом и пытался подсудить очередной аксакал, но не вышло, только соперник и без того был матерый. Брехт с таким трудом его одолел минут через десять, когда оба уже на ногах с трудом стояли. Ушел в кусты Петр Христианович и проблевался там. Организм избавлялся от каши, не до нее ему было. Выпил стакан горячего чая потом и лег под росшее у берега чахлое деревце, только вроде глаза прикрыл, а его опять Ванька с Зубером толкают, нужно идти, новый восьмой круг начался. – Собаки бешеные! Не пойду никуда, устал, – сказал граф и пошел бросать в шапку свою бумажку. До сих пор, кстати, Брехт думал, что она папахой называется. Может, и называется где-то, но Зубер ее «пало» обзывал. Брехт его спросил, а у чеченцев как, знает? – Шапка – холхазан-куй. – Вот и верь календарям. Событие шестьдесят первое 1 января пьяные русские моряки захватили 20 сомалийских пиратов и потребовали за них выкуп. Сомалийская общественность в шоке. Лежащий в больнице сомалийский пират захватил чужое судно. После десятого круга осталось пять претендентов на золотую медаль. Число на четыре точно не делилось. Один был лишним и, значит, должна быть проведена дополнительная схватка. Не стоит и сомневаться в справедливости судей, после длительного совещания и камлания они определили, что один из участников будет урус-шайтан, а вторым звероватый такой черкес, весь заросший волосом. Йети просто. К этому времени Брехт уже на ногах-то не стоял, десятую схватку провел на силе воли и на автопилоте. Спасло только то, что противник вымотался не меньше, а больше графа, он почти сразу поскользнулся, нет, там не скользко, не мокро и не сыро, подвернулся на ровном сухом месте и рухнул на колени. Брехт отошел, позволяя ему встать, а когда соперник поднялся, быстро схватил его обеими руками за предплечья и дернул вниз. Къарыулу упал на локти, но не удержался и зарылся рыльцем в землю, уже сотнями ног от растительности полностью избавленную. Йети выглядел тоже примученным. Когда стали выходить на поляну, то он споткнулся и упал на колени. Судьи с Маратом, который не сильно лучше выглядел, а он остался одним из пятерки богатуров, еще не выбывших из борьбы за медали, посовещались и решили, что на сегодня достаточно. Да, вон, и солнце уже садится. Все одно – финальные схватки не успеть провести. Завтра будет эта лишняя встреча, а потом полуфиналы и финал. Отдыхайте, господа. Веселитесь. Дополз Петр Христианович до их бивака и рухнул на кошму, что в его палатке на полу брошена. Ему точно не до веселья. И сразу назад полез, на воздух. Палатка за день нагрелась, и дышать внутри нечем. Улегся на травку, подставив спину свежему, спускающемуся с гор ветерку. Эх, сейчас бы массажиста, а то завтра все мышцы забиты будут. Или массажистку… Стоять. Бояться. А чего там император про Крузенштерна говорил, который человек и пароход. Он ведь там по всяким экзотическим странам шастал. На Таити может заплыть и массажисток привезти. Или тайский массаж это не с Таити? Точно, блин-блинский. Нет, надо было историю преподавать и географию, а не физику. Тайский массаж это Таиланд. Ну, мимо Крузенштерну никак не проплыть. А с ним еще товарищ был, который наш Дальний Восток обследовал и Русскую Америку – Лисянский. Имени не вспомнить, но он точно заходил в Китай и, возможно, в Таи-ланд. А еще на остров Пасхи. Чего бы его к рукам не прибрать. Чили он и на фиг не нужен. Хотя уж больно он далеко от земли, там гарнизон не прокормить. Тьфу. Жалко. Так про Лисянского с Крузенштерном. Нужно сразу по прибытии в Питер найти обоих. И промыть мозги канцлеру Воронцову и Александру, что нужно срочно снаряжать эту экспедицию. Там ведь с ними плавал Резанов. И нужно, может, от себя один корабль снарядить – чисто коммерческий. Меха Аляски и всякие чаи из Китая. Ну и китайских медиков с тайскими массажистами прикупить. Массажистки? Пусть и девчуль прикупят. И организовать для высшей знати Санкт-Петербурга тайский массажный салон, со всякой экзотикой. Ароматерапией и прочими соляными пещерами. Императрица и Дарьюшка Ливен-Бенкендорф сделают этот салон модным, и там можно большие бабки зарабатывать, и на разных важных чиновников влиять для получения правильных решений в правительстве, которое Александр вскоре создаст. Ставим галочку. Нужно срочно искать Крузенштерна. Да, там какая-то склока была между Резановым и Крузенштерном, которая чуть не угробила всё. Ничего, нужно у Александра Палыча потребовать точный приказ, что Крузенштерн главный, а Резанов третий после Лисянского.