Глава 19 Виктория промывала дренажи, которые оставили отцу в брюшной полости, стараясь не морщиться от неприятных запахов. Ее не оставляло грызущее чувство вины: если бы она чаще бывала дома, всего этого можно было бы избежать. Будучи один в квартире, Валерий глушил боль в животе все новыми порциями водки и в больницу попал уже с тяжелым перитонитом – лопнул аппендицит. Его прооперировали в тот же день и, подержав неделю в стационаре, отправили долечиваться домой. – Па, я сейчас на работу, вечером приду, прокапаю. Отдыхай, ладно? Мне не нравится, как выглядят швы, без бандажа не вставай. Постаревший раньше времени мужчина мрачно посмотрел на нее, словно дикий зверь, пойманный в клетку. – На хрена ты скорую тогда вызвала, а? Сдох бы и не мучился, и ты бы со мной не мучилась. Жалостливая, как… как мать. Вика почти физически ощутила горечь во рту. Сколько усилий она приложила, чтобы наконец перестать быть похожей на маму. У той были длинные каштановые волосы – Вика коротко стриглась и красила шевелюру в ядовитые цвета. Мама любила носить пальто и платья – Виктория предпочитала рваные джинсы и косуху. Пирсинг, татуировки, яркий макияж – девушка ненавидела свое тело и пыталась перекроить его, как могла. Ее усилия были напрасны: в глазах отца до сих пор читался молчаливый упрек – почему ты жива, ты здесь, а ее нет? Не подавая виду, она огрызнулась: – Рот бы тебе с мылом вымыть, да времени нет. Чтоб съел то, что я в микроволновке оставила, иначе сама в глотку запихну. Все, чава-какава, болезный. Девушка с досадой посмотрела на часы. Она уже опаздывала в тату-салон. Нет, Бородач ее, конечно, прикроет, но ведь есть предел и его терпению. В «Горностае» пришлось взять отпуск, но остаться совсем без денег было немыслимо, и сегодня ей предстояло снова набивать опостылевшие цветочки, иероглифы и надписи на латыни. Ну, может, еще продырявить кому-нибудь язык. Перед уходом Вика бросила Якову в аквариум лист салата и немного полюбовалась на оживившегося питомца. Строго говоря, гигантская ахатина была гермафродитом, как и все улитки, но Виктория рассудила, что может называть подопечного, как ей угодно. Тем более, что улитки лишены не только внятного пола, но и ушей. – Яков, ты прелесть! Представляешь, тот чувак мне так и не перезвонил. Ну да, я скинула звонок. Но я ваще-то в больнице была, что теперь – обижаться что ли? Сама звонить не буду, в пекло его, – Вика закрыла крышку аквариума и устало подумала, что не хочет ничего никому объяснять. Тем временем тот самый «чувак» Константин в буквальном смысле горел на работе. Он забежал в лабораторию, чтобы зафиксировать мазок над пламенем спиртовки, не сняв одноразовый хирургический халат. Девочки-лаборантки побросали все дела, услышав, как обычно скромный и тихий Костик вопит: – Чертов халат, чтоб тебя! Костя перестал хлопать себя по рукаву и добавил поспокойнее: – Простите, забыл погасить спиртовку, отвлекся и задел рукавом… А тут синтетика, ну и вспыхнула… Я пойду, пожалуй, да и перерыв у меня закончился. Мужчина протиснулся мимо хихикающих лаборанток, сунул обгоревший халат в мусорное ведро и поспешил на хирургию. Спешил он не зря – его уже ждали очередные пациенты. Кот с острой задержкой мочи был по-настоящему срочным пациентом. Терапевты пытались поставить мочевой катетер, но безуспешно, поэтому отправили кота на хирургию – решать проблему кардинально. Судя по заплаканному лицу хозяйки, Анна Сергеевна успела побеседовать с ней о возможных рисках и последствиях. Кот не писал больше суток, и ему угрожала острая почечная недостаточность – если он до нее доживет, а не погибнет от разрыва мочевого пузыря. Рыжий Лео лежал тряпочкой, изредка мяукая. Он не слишком сопротивлялся даже тогда, когда к его морде приложили маску с севофлюраном[20]. Аня ловко интубировала кота, поставила внутривенный катетер и вопросительно глянула на хирурга, ожидая дальнейших указаний. Костя морально готовился к ужасающей его операции – уретростоме[21]. – Аня, сначала отведем мочу центезом, – пробормотал мужчина и ассистентка согласно покивала. – Константин Михайлович, этот кот уже пятый раз попадает в клинику с задержкой мочи. Думаю, стома – его единственный шанс на нормальную жизнь. Анестезиолог поменяла кювету для жидкости и добавила: – Тем более у вас она получается просто загляденье! Костя против воли расплылся в улыбке: – Аня! Вот от тебя не ожидал! Что за неприкрытая лесть? Неужели с остальными это работает? Ассистентка видела, как расправились под халатом узкие плечи хирурга, и довольно хмыкнула: – Работает, еще как. В операционной закипела работа. В сущности, Константин был неплох. Он не первый раз проводил такую операцию, а его природная аккуратность и кропотливость в этом случае были только на руку. Через час хирург наложил последний шовчик из тончайшей нити и облегченно выдохнул: – Аня, посмотри. Ну как? Думаю, уже не зарастет, но бужирование[22] все равно назначу. – Идеально. Отнесу его в стационар. До конца смены в хирургию не принесли ни одного срочного пациента – редкий случай, и Костя, подремавший на раскладушке ночью, совсем не чувствовал себя уставшим. И, конечно, совсем забыл про закон парных случаев, в который суеверно верит большинство врачей. В полдень раздался звонок – трещал простенький аппарат с номером «Лесного доктора»: – Здравствуйте! Наш врач, Алексей Петрович, не может приехать, он дал ваш номер… Наш кот уже двое суток не писает! Константин ехал на вызов с полной укладкой и был мрачнее тучи. – Как мне надоели эти не писающие коты, кто бы знал! – ворчал он, барабаня пальцами по рулю. Хозяйка ждала ветеринара у подъезда и по пути в квартиру торопливо рассказывала про питомца: – Лепсу три года, Алексей кастрировал его пару лет назад, все было хорошо! Он на натуральном питании, совсем не толстый. Не понимаю, что произошло! Костя тоже не понимал, что происходит. В квартире их встретил огромный лоснящийся котяра, который, кажется, помирать не собирался. Он хрипло замявкал и стал тереться об ноги хозяйки, потом подбежал к холодильнику и стал трясти высоко поднятым хвостом. – Вы понимаете, я его не покормила с утра. Подумала, вдруг вы будете кровь брать. Константин мысленно поаплодировал женщине. Такие подкованные в вопросах лечения владельцы встречались редко. А вслух спросил: – Сколько, говорите, он не писает? – Два дня. – Из квартиры он не выходит? Нет? Гм-гм. Хорошо, ставьте его на стол, сюда, попой ко мне. Кот действительно был совсем не толстый, хотя небольшой фартучек свисал внизу живота как признак сытой и бездельной жизни. Костя легко прощупал мочевой пузырь. Он был почти пустой и совершенно безболезненный. – Что я могу сказать. Где-то ваш Лепс все-таки писает. – Но наполнитель в лотке совсем сухой! – Не хочу расстраивать, но иногда кошки могут… Хозяйка схватила любимца на руки и возмущенно посмотрела на ветеринара: – Да он с двух месяцев ни разу мимо лотка не сходил. Неужели вы думаете, я бы не почувствовала запах! Костя, ощущая себя по меньшей мере Шерлоком Холмсом, спросил хозяйку: – Могу я, по крайней мере, осмотреться в квартире? Это поможет мне понять, в каких условиях содержится котик? Женщина не возражала, и Костя быстро осмотрел комнаты. Особое внимание он уделял мягкой мебели и пушистым коврикам, но запаха действительно не было. Наконец он увидел то, что искал. В комнате стояла огромная кадка с пальмой. Константин указал на заморское дерево и спросил: – А этот цветочек давно появился? Женщина с недоумением посмотрела на врача: – Пару дней назад. Муж ругался, пришлось грузчиков нанимать, чтобы перевезти от мамы. Это финиковая пальма, ей уже двадцать лет. Я сама вырастила ее из косточки. – Разрешите? – не снимая перчаток, Костя порылся в земле и уловил едва заметный запах кошачьей мочи. Мужчина кивнул и заявил: – Думаю, место преступления найдено! Женщина ахнула: – То-то я смотрю – листья сохнуть стали! Думала, у пальмочки стресс от переезда. А у меня кота на природу потянуло, понимаешь! – Коты любят рыться, а у вас в лотке решетка. Попробуйте насыпать ему побольше бентонитовой глины, в комнату не пускайте. Потом можно будет прикрыть землю фольгой или еще чем-нибудь. И запомните: если кот не писает, то чаще всего он не ест и не пьет – не до этого, когда мочевой пузырь вот-вот лопнет. Глава 20 – Костян, падай на табурет, новость сногсшибательная! – заявил Алексей. Константин улыбнулся. Глаза друга светились искренним энтузиазмом. Наверное, именно за это люди любили Лешку – он умел увлечь своими идеями всех вокруг и никогда не останавливался на достигнутом. Вслух мужчина сказал: – Боюсь представить, что ты задумал, но, если что – я в деле! Кстати, я уже закрыл кредит на машину, спасибо «Лесному Доктору». Костя благодарно кивнул Кате, когда та поставила перед ним тарелку с едой. Ее рыжая такса продолжала бухтеть с лежанки, недовольная вторжением гостя в дом. Леша выдержал драматическую паузу и объявил: – Евгений Николаевич продает «Горностай». – Серьезно?! Эх, прощай стабильность. Откуда знаешь? – Потому что это я его покупаю.