Лань радостно взвизгнула и запрыгала на месте, хлопая в ладоши, как маленькая девочка. Теперь пришла очередь Балабола обламывать ей кайф. Он подождал немного и произнес с едкими нотками в голосе: – И вот еще что: никаких рассказов по дороге не будет. Это мое последнее условие. Оба лишь пожали плечами, словно говоря: «Ну, не будет, и что с того?» Подобное равнодушие покоробило Балабола. Он-то рассчитывал, что Лань будет его уговаривать, а Потапыч увещевать, но ничего подобного не произошло. Выходит, сталкер сегодня дважды оказался в дураках. – Ну, раз мы все выяснили, предлагаю больше не тратить время даром, – подытожил проводник, повернулся и зашагал к зеленым свечкам пирамидальных тополей. Те, словно часовые, выстроились вдоль шоссе и как будто перешептывались друг с другом, шелестя листвой на ветру. По дороге выяснилось, что ни у Потапыча, ни у Лани нет при себе оружия. Они должны были получить его у Прапора перед выходом на маршрут, но стычка в «Касте» и дальнейшие события спутали им карты. Конечно, ничего страшного в отсутствии стволов не было, ведь чипы в одежде вроде как защищали законных посетителей парка от нападения псевдомутантов, но тогда терялся смысл пребывания в парке. Люди приезжали в «Чернобыль Лэнд» не столько ради прогулок по практически заповедным местам, сколько из-за будоражащих кровь и вызывающих массу эмоций сафари. Поскольку молодожены не были исключением, о чем они не преминули заявить, надо было как-то решать вопрос – и побыстрее, тем более вряд ли другой проводник озаботится поиском стволов для незадачливых клиентов. На Потапыча Балаболу было наплевать, а вот лишать Лань удовольствия почувствовать себя крутой амазонкой ему не хотелось. Кроме автомата, у него при себе имелись нож и пистолет, но все это были полумеры. Оставалась надежда договориться с профессором, чтобы тот выделил из запасов парочку «калашей». Балабол заметил неладное на подходе к научному городку. Раньше, когда ему доводилось тут бывать, часовые дежурили на вышках, а с территории лагеря долетали различные звуки: то дверь хлопнет, то послышатся чьи-то голоса или шаги. Сейчас зорких стражей не было на месте. Поначалу Балабол подумал, что они попали на время пересменки и новые охранники вот-вот заступят на посты, но время шло, а дозорные все не появлялись. Вокруг царила почти мертвая тишина. Только ветер громыхал пустыми жестянками, гоняя те по дорожкам научной станции, да хрустели камни у троих путников под ногами. – Стойте! – Балабол поднял руку над головой, глянул на экран ПДА. На отливающей глянцем матрице прибора не было других отметок, кроме желтой звездочки и двух жмущихся к ней зеленых точек. Они находились за пределами почти идеально ровного круга с темно-серыми квадратами и прямоугольниками внутри, отражая реальное местоположение людей. – Что там? – с тревожными нотками в голосе поинтересовалась Лань. Ее спутник засопел проводнику на ухо, заглядывая через плечо. – Что-нибудь слышите? – Нет, – прогудел за спиной Потапыч. Балабол глянул на женщину. Та помотала головой. – Вот и я не слышу, а должен бы. – Ты можешь объяснить толком, что случилось? – начала терять терпение Лань. Она сердито поджала губы, в глазах появился холодный блеск. Проводник показал на дозорную вышку. Сколоченная из тощих бревен, с четырехскатным навесом из ржавого металлопрофиля и железной «юбкой» вокруг дощатого настила, она стояла за бетонной плитой ограждения и метра на три возвышалась над ней. – Видишь там кого-нибудь? А звуки с той стороны слышишь? База как будто вымерла. – Ты думаешь, они все… Лань не договорила, но Балабол и так понял, что она имеет в виду. Звучащая из каждого утюга реклама парка говорила о полных опасности и драйва приключениях, обещая максимальную достоверность. Помимо официальной рекламы в Сети с завидной регулярностью появлялись видеоролики трэвел-блогеров, где люди стреляли по несущимся на них псевдомутантам или убегали от тех со всех ног. А еще жаждущие хайпа путешественники нередко снимали и выкладывали на всеобщее обозрение разгромленные тварями временные лагеря и растерзанные трупы нелегалов. Подобные видео были не для слабонервных, поэтому Балабол не понимал, как можно было решиться на свадебное путешествие в таком месте. Потапыч крепко сжал кулаки, настороженно посмотрел по сторонам. Проводнику показалось, что мужчина как будто к чему-то принюхивался. – Так, спокойно. Пока мы не выяснили, что здесь происходит на самом деле, не стоит поддаваться панике. Возможно, персонал научного городка перевели в другое место, а здесь оставили работающие в автоматическом режиме приборы. Балабол подумал, что в этой догадке есть определенный смысл. Она объясняла не только отсутствие людей в лагере, но и причину, по какой профессор затянул с решением его вопроса. Шаров, по всей видимости, просто выполнял задачи по мере их важности, не успевая делать все разом. – Надо бы к воротам сходить, – предложил Потапыч. – Если ученые куда-то уехали, должны остаться следы. – А то я не знаю, – буркнул проводник, ругая себя за несообразительность. – Ждите здесь, сейчас туда схожу и вернусь. – Ну уж нет, – категорично заявила Лань. Разве что ножкой не притопнула. – Если идти, так всем вместе. Балабол пожал плечами: мол, охота ноги топтать – так пошли, – и двинулся вдоль забора. Под ногами захрустели камни, зашуршала редкая трава, затрещали сухие веточки былинника. Шагов через триста впереди показалась грунтовая дорога. Она извилистой лентой убегала вдаль, теряясь среди заросших кустарником холмов. Две неглубокие колеи с широкой полосой зелени посередине упирались в крашенные серой краской ворота. Раньше установленная на вершине столба камера смотрела прямо на дорогу. Теперь она уныло поникла пластиковой головой, а ее недремлющее око пялилось на идущие поверх забора витки колючей проволоки. Железные створки ворот были плотно сомкнуты. Высота в десять сантиметров над землей не позволяла под ними пролезть, зато давала возможность заглянуть внутрь. Балабол лег на живот, повернул голову набок. С этой точки открывался вид на склад и три сборных домика для персонала. Стены модульных зданий выглядели как на картинке, разве что были покрыты тонким слоем коричневатой пыли. Помимо слегка запыленных построек проводник разглядел приземистый фундамент с наклонно уходящими вверх стойками из массивного стального уголка и стену полукруглого ангара из рыжих от ржавчины листов железа. Перед стеной, на исчерченном колесами бетоне, стоял угловатый бронетранспортер с напоминающей железную елку ребристой антенной вместо пулемета. Ни трупов, ни крови, ни следов побоища – ничего, что могло бы указать на причину странного безмолвия. В принципе, проводник и не надеялся увидеть нечто подобное. Это в Зоне с завидной регулярностью случались нападения на базы ученых. То мутанты устраивали набеги, то жадные до чужого добра подонки. С тех пор как заработал тематический парк развлечений, подобные эксцессы прекратились по той простой причине, что нападать стало попросту некому. Бандитов и прочих отморозков уничтожили. Мутантов тоже истребили, а их точные копии те же ученые выращивали в недрах подземных лабораторий и явно приложили немало усилий для того, чтобы их детища не пошли против своих создателей. К слову сказать, Балабол не особо-то и верил в бесследное исчезновение Зоны. Он привык доверять тому, что видел, слышал и чувствовал, а глаза, уши и другие органы чувств подсказывали, что Зона жива, только, похоже, затаилась до поры до времени. Взять, к примеру, тех же псевдомутантов. Да, он знал, что это вроде как биомеханические подобия некогда обитавших здесь тварей, но они были похожи на реальных мутантов как две капли воды, причем не только внешне, но и внутренне. За время работы в парке Балабол подстрелил не один десяток пучеглазок, мутохряков, сушильщиков, нюхачей и даже завалил большенога с цербером. Он вскрывал их трупы всякий раз в надежде увидеть хоть что-то, указывающее на искусственное происхождение тварей, но ничего не находил. А когда чудом уцелел после встречи с мозголомом в подземелье «Сельхозпрома», куда заглянул проведать оставшийся со времен сталкерства тайник, то и вовсе убедился, что здесь что-то не так. Хваленый чип в комбинезоне не защитил Балабола от едва не стоившего жизни пси-удара. Сталкер тогда на одних лишь инстинктах ушел с линии атаки суггестора и до сих пор не понимал, как выбрался целым из подземелья, не иначе повезло. А ведь его уверяли, что ни один псевдомутант не способен причинить вред обладателю супертехнологичной новинки. А еще Балаболу говорили, что аномалий больше не существует. Будто бы вместо них инженеры парка по всей территории отчуждения устроили искусственные ловушки. Это была ложь чистой воды. Точнее, полуправда. Инженеры действительно наделали немало подделок и, как они сами это называли, изрядно заминировали «Чернобыль Лэнд», не забыв снабдить каждую обманку импульсным маячком, чтобы на них реагировали датчики в ПДА— во избежание несчастных случаев и для создания правдоподобности. Клиентам нравилось ощущать себя подлинными сталкерами, определять ловушки с помощью детекторов и обходить потенциально опасные места со всеми возможными предосторожностями. Но вот что самое интересное: помимо этих обманок в парке встречались и настоящие деструктивы. Конечно, не в тех количествах, как раньше, и не такие мощные, но ведь они были. А раз сохранились деструктивы, то что помешало уцелеть и настоящим мутантам? Единственное, чего не осталось от Зоны, так это знаменитых и смертельно опасных выбросов. Быть может, в этом крылась причина сокращения числа деструктивов и падения их мощности? Балабол не мог точно ответить на этот вопрос, да и, если честно, не пытался. Для этого есть ученые. Им за это деньги платят, и, говорят, немалые. Вот пусть они и ломают головы над загадками мироздания. Ему достаточно было и того, что он и так знал. Зона жива! Она никуда не исчезла. Возможно, она просто устала и решила немного отдохнуть, как отдыхают, например, те же садовые деревья после необычайно плодородного года. Вот как наберется сил, да как жахнет, тогда мало никому не покажется. Размышления проводника прервал женский голос: – Узнал что-нибудь? Балабол встал на ноги. Не торопясь обхлопал ладони, стряхнул налипшие к штанам былинки. – Ну и что там? – подал голос Потапыч. – А ничего. Людей не видать, ни живых, ни мертвых. Мутантов тоже. Следов боя нет. Короче, все в полном ажуре. – Отпечатков колес или гусеничных траков на земле тоже нет. Странно. – Потапыч почесал бороду. – А ну-ка! – Он подошел к воротам и трижды жахнул по ним кулаком. Толстое железо загрохотало и загудело. Путники постояли, прислушиваясь, но чуда не произошло. Никто из персонала базы не появился, и ворота остались закрытыми. Потапыч снова занес кулак, но Балабол остановил его: – Смысл попусту воздух сотрясать? Еще, чего доброго, внимание мутняков привлечешь. Стоять тут и тупо ждать – бесполезная трата времени. – И что ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил молодожен. – Скоро стемнеет, нам в любом случае нужно укрытие. Подсоби немного, я перелезу и открою ворота. – А может, ты мне поможешь? Вдруг там опасность какая, просто ты ее не заметил. – С чего вдруг такая трогательная забота обо мне? – усмехнулся сталкер. – Лань, побудь здесь немного, нам с Балаболом пошушукаться надо, – сказал Потапыч и взял проводника за локоть: – Давай-ка отойдем, я тебе кое-что объясню. Балабол пожал плечами: мол, давай отойдем, если надо. Шагнул за бородачом в сторону растущего на обочине кустика чертополоха. Цветущее растение покачивало на ветру колючими головками с фиолетовыми шапками из тонких лепестков, как будто приветствовало людей. – Я не о тебе забочусь, а о себе, – прошептал Потапыч. – Ты вообще женат? А женщина у тебя есть? На каждый вопрос Балабол отрицательно мотал головой. Пока жил в Зоне, было не до пустяков, как говорится, а потом… А вот что было потом, до сих пор оставалось для него тайной за семью печатями. Может, у него кто-то и появился за прошедшие с момента создания «Чернобыль Лэнда» годы, да только он этого не помнил. – М-да, трудно будет объяснить, но я постараюсь, – продолжил настырный клиент. – Ты пойми, мне сейчас важно показать жене, что она не ошиблась, выйдя за меня. Что я для нее самый лучший из всех мужчин на Земле. Так что извини, но это я полезу через забор и открою ворота. Балабол покачал головой: – Не выйдет. Створки просто так не открыть, их приводят в движение электродвигатели. – Ха! Делов-то! Скажи, где находится кнопка, и я все сделаю. А вообще, на случай отключения электроэнергии должен быть способ открыть ворота вручную, вроде горбатого стартера на допотопных машинах, – не унимался Потапыч. – Я сам толком не знаю, где находится эта кнопка и кнопка ли это вообще. Профессор как-то водил меня в операторскую. По памяти, может быть, и найду, да и то не сразу, наверное, а вот так с ходу объяснить тебе – ни за что не смогу. По поводу обесточивания я вот что скажу: здесь такой номер не прокатит. Олег Иваныч говорил, что на станции все системы продублированы, как раз для исключения ручного вмешательства. Там, – Балабол показал на забор, – есть резервные генераторы. Не будет электричества, я и их включу и тогда открою ворота. – Мальчики, вы долго шушукаться будете? Я соскучилась, – нарочито капризным голосом заявила Лань. – Идем! – крикнул Потапыч и прошептал: – Тогда хоть пистолет дай, а то уйдешь, а у меня кроме кулаков ничего нет. – Заметив сомнение Балабола, он усмехнулся: – Да ты не боись, все пучком будет. Не веришь? Доставай пистолет. – Зачем? – Давай-давай, доставай и целься в меня, – сказал бородач, отходя на пару шагов назад. – Снять с предохранителя и зарядить не забудь, чтобы все по-настоящему было. Проводник вытащил из кармана потертый ПМ, сдвинул вниз большим пальцем флажок предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в патронник. Держа палец на спусковом крючке, направил ствол в грудь Потапычу. Видя такое дело, Лань встревожилась не на шутку: – Парни, вы чего там, с ума сошли?! – Все нормально, мы тренируемся, – помахал ей рукой Потапыч. В следующий миг он резким кувырком сократил расстояние до Балабола, ударом ноги выбил «макар» из его руки и опрокинул проводника на землю. Сотрудник парка еще не пришел в себя после неожиданного падения, а Потапыч уже навис над ним, имитируя удар локтем по горлу. Лань громко ахнула, а Балабол удивленно прохрипел: – Ты где такому научился? – В школе на уроках физкультуры, – усмехнулся бородатый, похлопал проводника по плечу и помог встать. Потом подобрал улетевший в траву пистолет – Ну, убедился, что я тоже парень не промах? С автоматом подобные фокусы легче проходят, так что его, – он покрутил «макарычем» в воздухе, – я оставлю себе, а ты иди, раз так решил. Мужчины вернулись к Лани. – Придурки, – сердито прошипела она. – Я чуть с ума не сошла, когда вы там игрища устроили. Что это было вапще?