— Вдруг ты взял на работу законченную мошенницу. — Я не должен был вторгаться в твою жизнь, я знаю. — Нет, Николас, ты должен был сделать именно это. Ты имел полное право проверить, получила ли я образование. — Она вздохнула. — Только в этом я и была честна с тобой. Меня удивляет, что ты позволил мне вернуться. И даже ни разу ни о чем не обмолвился. — Я ждал удобного момента. Выжидал, когда ты будешь готова к разговору. Ты готова? — Похоже, ты уже знаешь все, что тебе нужно. — Да как я же могу все знать, Джозефина? У меня такое ощущение, будто я только сейчас начинаю знакомиться с тобой. Все то, что ты рассказывала мне о своем детстве… о своих родителях… — Я врала, понимаешь? — Ответ прозвучал резче, чем хотела Джозефина, и она заметила, что Николас покраснел. — У меня не было выбора, — тихо прибавила она. Зайдя в ее кабинет, куратор сел. Раньше он неоднократно устраивался на этом же стуле с чашкой утреннего кофе, и они радостно болтали о предметах, совсем недавно найденных в цокольном этаже, или малоизвестных фактах и деталях, на которые удалось напасть одному из них. Нынешняя беседа не походила на приятную болтовню. — Я могу себе представить, каким обманутым ты себя чувствуешь. — Нет. Не так все плохо. — Ну уж по крайней мере разочарованным. Ей больно было видеть, как он кивнул, потому что это подтверждало: между ними разверзлась пропасть. Словно бы указывая на эту брешь, тишину разорвал раскат грома. Джозефина сморгнула слезы. — Прости, — сказала она. — Что расстраивает меня больше всего, — снова заговорил Николас, — так это то, что ты не доверяла мне. Ты могла сказать мне правду, Жози. И я бы защитил тебя. — Как ты можешь говорить это, если почти ничего не знаешь обо мне? — Но я же знаю, какая ты. Я не имею в виду поверхностное — как ты себя называешь или в каких городах ты жила. Я знаю, что тебя волнует, что для тебя имеет значение. А это говорит о человеке больше, чем то, зовут его Джозефина или как-то иначе. И я пришел сказать именно это. — Он глубоко вздохнул. — И… еще кое-что. — Да? Он посмотрел вниз, на свои внезапно напрягшиеся руки. — Я вот подумал… э-э… тебе нравится кино? — Да, я… конечно. — О, очень хорошо. Это действительно… это чудесно! Боюсь, я не всегда знаю, что идет в кинотеатрах, но на этой неделе наверняка показывают что-нибудь подходящее. А может, на следующей. — Он откашлялся. — Я вполне могу отвезти тебя домой в абсолютной сохранности и в разумное… — Николас, вот ты где! — воскликнула показавшаяся в дверях Дебби Дьюк. — Нам уже нужно идти, а то контора перевозчика закроется. Он поднял взгляд на Дебби. — Что? — Ты обещал помочь мне отвезти ящик в Ревир, перевозчикам. Его следует отправить в Лондон, и мне нужно будет заполнить таможенные бумаги. Я бы сама отвезла его, но он весит тридцать килограммов. — За Джозефиной еще не приехал детектив Фрост. Мне бы не хотелось уходить. — Здесь Саймон и госпожа Виллебрандт, и все двери заперты. Николас посмотрел на Джозефину. — Ты сказала, он заберет тебя в шесть? Осталось меньше часа. — Со мной все будет хорошо, — пообещала Джозефина. — Поедем же, Ник, — настаивала Дебби. — Из-за грозы движение замедлилось. Нам надо идти прямо сейчас. Он встал и вслед за Дебби вышел из кабинета. Звук их шагов удалялся вниз по лестнице, а Джозефина сидела за столом, все еще ошарашенная происшедшим. «Неужели Николас Робинсон только что попытался пригласить меня на свидание?» — пронеслось у нее в голове. Гром снова тряхнул здание, и свет на мгновение потерял яркость, словно небеса ответили на ее вопрос: «Да, попытался». Потрясенно покачав головой, Джозефина бросила взгляд на стопку инвентарных книг. Они содержали рукописный перечень ценностей, которые музей приобретал в течение нескольких десятилетий, а Джозефина отрабатывала этот список, находя каждый предмет и оценивая его состояние. Она снова постаралась сосредоточиться на работе, но ее мысли все равно возвращались к Николасу. «Тебе нравится кино?» — спросил он. Джозефина улыбнулась. «Да. И ты мне тоже нравишься, — мысленно ответила она. — Всегда нравился». Она открыла том, заполненный несколько десятков лет назад, и узнала микроскопический почерк доктора Уильяма Скотта-Керра. Эти инвентарные книги содержали в себе многостраничные свидетельства каждого кураторского срока, и Джозефина по почерку понимала, когда один куратор сменился другим. Некоторые из них, такие как доктор Скотт-Керр, работали в музее десятилетиями. Джозефина представляла себе, как они старели вместе с собранием, гуляя по скрипучим полам мимо образцов, которые со временем становились родными, словно старые друзья. Перед ней был документ времен правления Скотта-Керра, составленный из его порой неразборчивых записей. — Зуб мегалодона, коллекция неизв. Пожертвован г-ном Джералдом ДеВиттом. — Ручки от глиняного кувшина с оттиском в виде крылатых солнечных дисков. Железный век. Найдена док. Ч. Эндрюсом в Неби-Самуиле. — Серебряная монета, вероятно, III в. до н. э., с чеканкой в виде Партенопы и быка с человеческой головой на обороте. Неаполь. Куплена у частного коллекционера док. М. Элгара. Эта серебряная монета выставлялась сейчас в галерее на первом этаже, а вот где находятся ручки от глиняного кувшина, Джозефина понятия не имела. Она пометила себе, что их надо обнаружить, и, перевернув страницу, увидела группу из трех других записей. — Различные кости — человеческие и лошадиные. — Металлические фрагменты, возможно, останки упряжи вьючных животных. — Фрагмент кинжального лезвия, возможно, персидского. III в. до н. э. Собраны С. Криспином возле оазиса Сива, Египет. Поглядев на дату, Джозефина замерла за своим столом. Несмотря на раскаты грома, она гораздо отчетливее слышала биение своего собственного сердца. Оазис Сива. «Саймон был в западной пустыне, — подумала она. — В том же году, что и мама». Дотянувшись до костылей, Джозефина по коридору двинулась в кабинет Саймона. Дверь у него была открыта, но почему-то не горел свет. Заглянув во тьму, она увидела, что Саймон сидит у окна. Стихия бушевала, и он глядел на молнии. Окно сотрясалось от яростных порывов ветра, а потоки дождя разбивались о стекло так, словно их бросали разгневанные боги. — Саймон! — окликнула Пульчилло. Он обернулся. — А, Джозефина. Подойдите-ка сюда. Смотрите. Сегодня Мать-Природа устроила нам настоящее представление. — Можно задать вам один вопрос? Насчет записи в этой инвентарной книге? — Дайте взглянуть. Глухо стуча костылями, она протопала по комнате и передала Саймону книгу. Сощурившись в полумраке, он пробормотал; — Различные кости. Фрагмент кинжала. — Саймон поднял глаза. — И что же вы хотите спросить? — Там написано, что их собрали вы. Вы помните, как привезли эти предметы домой? — Да, но я уже много лет их не видел. — Саймон, вы обнаружили их в западной пустыне. Написано, что лезвие, вероятно, персидское, третий век до нашей эры. — А, ну да. Вы хотите на него взглянуть. — Он схватил палку и поднялся на ноги. — Что ж, давайте посмотрим и узнаем, согласитесь вы с моей оценкой или нет. — Вы знаете, где хранятся эти предметы? — Я знаю, где они должны быть. Если, конечно, их куда-нибудь не переложили, с тех пор как я последний раз их видел. Джозефина пошла вслед за ним по коридору, в сторону допотопного лифта. Она никогда не доверяла этой хитроумной штуке и обычно старалась не пользоваться ею, но теперь, с костылями, ей пришлось войти в лифт. Когда Саймон закрыл решетчатую кабину, Джозефине показалось, что перед ней захлопнулись челюсти ловушки. Лифт тревожно вздрогнул и медленно, со скрипом пошел вниз, к цокольному этажу, где радостная Джозефина в полной сохранности вышла из кабины. Саймон отпер хранилище. — Если я правильно помню, — снова заговорил он, — это достаточно компактные предметы, а потому они наверняка хранятся на полках у задней стены.