— Даже если из-за этого в тебя ударит молния? — Думаешь, я боюсь молнии? — Винс рассмеялся. — Эй, я уже умирал однажды. Еще один разряд в грудь для старого мотора не помеха. — А вот для бекона — еще какая, — возразила Джейн, наблюдая, как жир капает на огонь. Два года назад Корсак ушел в отставку из-за инфаркта, однако масло и мясо есть не боялся. И мама здесь, увы, не помощник, подумала Джейн, глядя на садовый стол для пикника, с которого Анжела забирала залитый майонезом картофельный салат. Корсак помахал Анжеле, когда та скрывалась за сетчатой дверью. — Знаешь, твоя мамка изменила мою жизнь, — сказал он. — Я помирал с голоду на этой дурацкой рыбно-салатной диете. А потом она научила меня жить с удовольствием. — Это ведь из рекламы пива? — Она — женщина-фейерверк. Бог мой, с тех пор как мы начали встречаться, она уговаривала меня на такие штуки — сам не могу поверить! Вчера вечером она заставила меня впервые в жизни попробовать осьминога. А еще однажды ночью мы пошли купаться голышом… — Перестань. Это мне слушать ни к чему. — Я словно заново родился. Никогда не думал, что встречу такую женщину, как твоя мамка. — Он подхватил стейк и перевернул его. От зашипевшей решетки пахнуло ароматным дымком, и Джейн вспомнила все те летние обеды, барбекю для которых готовил ее отец. Теперь же именно Корсак будет с гордостью вносить в дом блюдо с мясом и откупоривать винные бутылки. «Ты отказался от этого, папа, — мысленно обратилась она к отцу. — Стоит ли этого твоя новая подружка? Или ты просыпаешься каждое утро и думаешь, какого черта ты бросил маму?» — Говорю тебе, — продолжал Корсак, — твой папа поступил как болван, позволив ей уйти. Но это самое лучшее, что было в моей жизни. — Он внезапно осекся. — Ой. Я сказал что-то не слишком деликатное, да? Просто не утерпел. Я чертовски счастлив. Анжела вышла из дома, неся чистые блюда для мяса. — Из-за чего это ты так счастлив, Винс? — поинтересовалась она. — Из-за стейка, — пояснила Джейн. Анжела рассмеялась. — О, у этого человека всегда есть аппетит! — Она дерзко пихнула Корсака бедром. — И не только в этом смысле. Джейн с трудом удержалась, чтобы не заткнуть уши. — Пойду-ка я, пожалуй, в дом. Габриэль наверняка уже хочет отдать мне Реджину. — Погоди, — попросил Корсак и добавил, понизив голос: — Пока мы здесь, может, расскажешь новости по вашему делу об извращенце? Я слышал, вы знаете имя этого Убийцы-археолога. Он сын какого-то техасского богача, верно? — Откуда ты узнал? Эту подробность мы не разглашали. — У меня свои источники. — Винс подмигнул Анжеле. — Если уж стал полицейским, им и умрешь. А Корсак и в самом деле был проницательным детективом, и когда-то Джейн доверяла его навыкам. — Я слышал, этот парень с большим приветом, — продолжал Корсак. — Нападает на дамочек, а потом хранит их навроде сувениров. Это правда, что ли? Джейн бросила взгляд на жадно слушавшую разговор маму. — Может, поговорим об этом в другой раз? Я не хочу, чтобы мама расстраивалась. — О, продолжайте, — возразила Анжела. — Я люблю, когда Винс рассказывает о своей бывшей работе. Благодаря ему я так много узнала о работе в полиции. На самом деле я даже хочу купить себе полицейское радио. — Она улыбнулась Корсаку. — А еще он научит меня стрелять из пистолета. — Неужели только мне кажется, что это плохая идея? — поразилась Джейн. — Пистолет — вещь опасная, мам. — Но у тебя же есть оружие. — Я умею им пользоваться. — Я тоже научусь. — Анжела придвинулась поближе. — Так что там с этим подозреваемым? Как он выбирает женщин? Неужели мама и вправду сказала «подозреваемый»? — У этих женщин наверняка есть что-то общее, — предположила Анжела. И посмотрела на Корсака. — Как ты ее называл, эту науку о жертвах? — Виктимология. — Да, она самая. Что говорит об этом виктимология? — Один и тот же цвет волос, — заявил Корсак. — Так я, во всяком случае, слышал. У всех трех убитых черные волосы. — Тогда тебе стоит быть особенно осторожной, Джейни, — постановила Анжела. — Если он любит темноволосых девушек. — Мам, в мире полно темноволосых девчонок. — Но ты у него прямо перед носом. Если он хоть иногда смотрит новости… — В этом случае он знает достаточно, чтобы держаться подальше от Джейн, — вставил Корсак. — Если он, конечно, понимает свою пользу. — Винс принялся снимать готовые стейки с гриля и плюхать их на блюдо. — Прошла неделя с тех пор как вы привезли ту девчонку домой, верно? И ничего не произошло. — Зрительных контактов не было. — Тогда он, возможно, уехал из города. Уехал туда, где будет легче охотиться. — Или просто ждет, пока уляжется шум, — предположила Джейн. — Да, в этом вся проблема, верно? Для того чтобы продолжать наблюдения, требуются ресурсы. Откуда вы узнаете, когда защита ей больше не понадобится? Когда поймете, что девчонка в полной безопасности? Никогда, подумала Джейн. Джозефина всегда будет поглядывать через плечо. — Думаешь, он снова будет убивать? — спросила Анжела. — Конечно, будет, — отозвался Корсак. — Возможно, не в Бостоне. Но я гарантирую: он уже сейчас где-то охотится. — Откуда ты знаешь? Переложив на блюдо последний стейк, Корсак затушил пламя. — Потому что так делают все охотники. 23 В воскресенье гроза начала собираться уже с обеда, а теперь разошлась в полную силу. Сидя в своем лишенном окон кабинете, Джозефина слушала раскаты грома. Отражавшие этот звук стены сотрясались с такой силой, что она не заметила, как к ее двери подошел Николас. Только когда куратор заговорил, Джозефина поняла, что он некоторое время стоял поблизости. — Разве сегодня тебя никто не отвозит домой? — спросил он. Николас нерешительно остановился в дверях, словно боясь заступить на ее территорию и опасаясь, что подходить поближе запрещено. Несколько дней назад детектив Фрост проинструктировал музейных работников на предмет безопасности и показал им фотографию Брэдли Роуза, состаренную с помощью цифровой техники, чтобы сымитировать его образ спустя два десятка лет. С момента возвращения Джозефины коллеги обращались с ней, как с хрупким экспонатом, вежливо держась на расстоянии. Никто не радовался необходимости работать бок о бок с жертвой преступления. «А я не рада быть жертвой», — думала Джозефина. — Я всего-навсего хотел удостовериться, что тебя отвезут домой, — объяснил Робинсон. — А если нет, я с радостью отвезу тебя сам. — Детектив Фрост приедет за мной в шесть. — О! Конечно. — Ник задержался в дверях, словно хотел сказать что-то еще, но заговорить не решался. — Я рад, что ты вернулась, — только и смог произнести он, собираясь уходить. — Николас… — Да? — Я должна объяснить тебе кое-что. Многое. Он стоял всего в нескольких метрах, но Джозефине было тяжело встречаться с ним взглядом. Никогда раньше она не чувствовала себя так неуютно в его присутствии. Николас был одним из немногих, с кем Джозефине обычно было легко, потому что оба, обитая в одном и том же потаенном уголке Вселенной, испытывали невероятную страсть к малоизвестным фактам и любопытным диковинкам. Из всех людей, которых Джозефина обманывала, самую сильную вину она испытывала перед Николасом, потому что Робинсон гораздо больше всех прочих старался быть ее другом. — Я не была честна с тобой, — призналась Джозефина, печально покачав головой. — В действительности почти все, что ты знаешь обо мне, — ложь. Начиная с того… — Что по-настоящему тебя зовут не Джозефина, — тихо закончил он. Пульчилло удивленно подняла взгляд на Николаса. Раньше, когда они встречались взглядами, он, как правило, смущенно отводил глаза. На этот раз Николас даже не дрогнул. — Когда ты узнал об этом? — спросила она. — После того как ты уехала, а я не мог поймать тебя по телефону и стал волноваться. Я позвонил детективу Риццоли и узнал правду. — Робинсон вспыхнул. — Мне стыдно признаться в этом, но я звонил и в твой университет. Я подумал, а вдруг…