— Не понимаю, о чем вы. Некоторое время две женщины просто смотрели друг на друга. И Джейн подумала: «Возможно, Фрост и не может раскусить тебя, но я, черт возьми, еще как могу!» — Вы когда-нибудь слышали о веществе под названием люминол? — поинтересовалась Джейн. Джозефина пожала плечами. — А должна была? — Он реагирует с железом в засохшей крови. Стоит обрызгать им какую-нибудь поверхность, и любая застарелая кровь в темноте вспыхивает, словно неоновые огни. Если пролилась чья-то кровь, можно драить часами, но смыть все следы так и не удастся. Пусть ваша мама протерла стены и вымыла полы, кровь все равно осталась — в трещинах и щелях. На плинтусах. На этот раз Джозефина промолчала. — Обыскивая ваш старый дом, полиция Сан-Диего разбрызгала там люминол. И одна из комнат вспыхнула безумным светом. Это была ваша спальня. Так что не стоит говорить, будто вы ничего об этом не знаете. Вы наверняка там были. И вам прекрасно известно, что случилось в вашем доме. Джозефина побледнела. — Мне было четырнадцать лет, — тихо проговорила она. — Это случилось очень давно. — Закон об исковой давности на убийство не распространяется. — Убийство? Думаете, это было убийство? — Что произошло той ночью? — Это было не убийство. — А что же тогда? — Самооборона! Джейн удовлетворенно кивнула. Им удалось продвинуться. По крайней мере, Джозефина призналась, что в ее комнате все-таки умер мужчина. — Как это произошло? — спросила Риццоли. Женщина, именовавшая себя доктором Пульчилло, бросила взгляд на детектива Фроста, словно ища у него поддержки. Барри стоял возле двери с холодным, нечитаемым выражением лица, и Джозефине стало ясно, что благосклонности и сочувствия от него ожидать не стоит. — Пора сказать правду, — надавила Джейн. — Сделайте это ради Джеммы Хамертон. Она заслужила справедливость, вы так не считаете? Уж она-то была вашим другом, я полагаю? При упоминании Джеммы на глаза Джозефины навернулись слезы. — Да, — прошептала она. — Даже больше, чем другом. — Вы знаете, что она погибла? — Детектив Эбботт сказал мне об этом. Да я и так знала, — шепотом добавила Джозефина. — Я видела, как она лежала на полу… — Я полагаю, что эти два события связаны между собой. Смерть госпожи Хамертон и выстрел в Сан-Диего. Если вы хотите справедливости для своей подруги, Джозефина, то должны ответить на мои вопросы. Или вы предпочитаете, чтобы вас называли Сьюзан Кук? Раз уж именно под этим именем вы жили в Сан-Диего. — Сейчас мое имя — Джозефина. — Пульчилло устало вздохнула, забыв про обман. — Этим именем я пользовалась дольше всего. К нему я уже привыкла. — И сколько же имен у вас было? — Четыре. Нет, пять. — Она покачала головой. — Даже и не помню. После каждого переезда у меня появлялось новое имя. Я думала, что Джозефина будет последним. — А как вас зовут по-настоящему? — Разве это имеет значение? — Да, имеет. Какое имя вам дали при рождении? Вам лучше сказать правду, потому что, обещаю вам, в конце концов мы все равно узнаем. Джозефина опустила голову, сдаваясь. — У меня была фамилия Соммер, — тихо призналась она. — А имя? — Нефертари. — Необычное имя. Джозефина устало усмехнулась. — Моя мама любила все необычное. — Это имя какой-нибудь египетской царицы? — Да. Жены Рамсеса Великого. «Нефертари — та, ради которой светит солнце». — Что? — Мама часто говорила мне это. Она любила Египет. И все время рассказывала, что хочет туда вернуться. — А где сейчас ваша мама? — Погибла, — тихо ответила Джозефина. — Это случилось три года назад, в Мексике. Ее сбила машина. Когда это произошло, я проходила последипломный курс в Калифорнии, так что больше ничего не смогу вам рассказать… Придвинув стул, Джейн уселась возле койки. — Зато вы можете рассказать нам о Сан-Диего. Что случилось той ночью? Джозефина сидела, ссутулившись. Детективы загнали ее в угол, и она понимала это. — Дело было летом, — начала она. — Теплой ночью. Мама всегда настаивала на том, чтобы окна были закрыты, но в ту ночь я открыла окно. Так он и забрался в дом. — Через окно вашей спальни? — Мама услышала шум и пришла в мою комнату. Он напал на нее, и ей пришлось защищаться. Она защищала меня. — Джозефина взглянула на Джейн. — У нее не было выбора. — Вы видели, как это случилось? — Я спала. Меня разбудил выстрел. — Вы помните, где стояла ваша мама, когда это произошло? — Я же говорю, я не видела этого, я спала. — Тогда откуда вы знаете, что она защищалась? — Он залез в наш дом, в мою комнату. Это ведь оправдывает ее, верно? Если кто-то врывается в ваш дом, разве вы не вправе стрелять? — В затылок? — Он отвернулся! Он сбил ее с ног и отвернулся. А она выстрелила в него. — Я думала, вы ничего не видели. — Так она мне сказала. Джейн откинулась на спинку стула, но взгляда от Джозефины не отвела. Шли минуты, а Джейн ждала, когда тишина возымеет эффект. Безмолвие лишь усиливало впечатление, что Джейн разглядывает каждую пору, каждое мельчайшее движение на лице допрашиваемой. — Итак, в вашей комнате у вас с мамой появился покойник, — снова заговорила Джейн. — Что было дальше? Джозефина вздохнула. — Моя мама обо всем позаботилась. — То есть вытерла кровь? — Да. — И закопала труп? — Да. — Она звонила в полицию? Джозефина сцепила руки так сильно, что кисти стали напоминать узлы.