– Да нет, моя ты красота. День был сложный, ты много бегала, так что придется мне тебе ноги вечером мыть. А воду, оставшуюся после данной процедуры, пить, поэтому тазик надо не сильно глубокий покупать. В меня много не влезет. Стелла глубоко вздохнула и уставилась на Карла Августовича, который в данный момент более всего напоминал доброго дедушку, по-отечески смотрящего на забавы детишек. – Да-да, моя милая, – антиквар первым нарушил установившуюся тишину. – Вы уже упоминали сегодня, что я сволочь. Повторять не надо. Хотя бы из соображений личной безопасности. – Ненавижу ситуации, когда сказать что-то нужно, а не получается, – медленно, чуть ли не по слогам проговорила Воронецкая. – И оправдываться глупо, и противопоставить нечего. – Мне тоже кажется, что мы зашли в некий тупик, – обрадовался такому повороту беседы я. – Потому предлагаю выдохнуть, взять небольшой тайм-аут и продолжить эту беседу завтра. Можно здесь, можно где-то еще. – Например, у меня, – Карл Августович, не выказав никаких эмоций, протянул мне визитку. – Буду ждать вас с утра. Может, оно и верно, на все нужно время. Лучшие сделки – это те, что заключены на рассвете, когда день сменяет ночь. Правда, в такую рань вы вряд ли заявитесь ко мне в гости, но если вдруг вам в голову взбредет такая блажь, то не стоит соблюдать приличия. Старики спят мало, такова наша природа. – Вы ждете нас обоих? – уточнила Стелла тревожно. – Или?.. – Данное решение оставлю на усмотрение Валерия, – холодно сообщил ей антиквар. – И надеюсь на то, что он сделает правильный выбор. Сделаю, куда деваться. У меня все равно его просто нет. Ясно же, что впереди маячит веселая ночь с затяжными кошмарами, так что завтра мне все равно придется просить помощи у этого хитрого старичка. Но помариновать Воронецкую, которой, кстати, тоже перепадет в ночной тиши за ее слова, – святое дело. Да и подумать еще разок время нужно, прогнать через мозги все то, что я сегодня увидел и услышал. И записать, как собирался. Опять же, шутки шутками, а вдруг и правда кто-то еще припрется по мою душу? И ведь угадал. Так оно и вышло. Меня разбудил стук. Змеи и прочая неприятная живность в этот раз мне не снились, гарнитур из трех предметов тоже, зато Воронецкая примерещилась, причем в довольно фривольном наряде, из числа тех, которые одеждой даже и не назовешь. Сон был приятный, и этот самый стук, который меня из него вырвал, само собой, вызвал мое раздражение. Я как-то даже сразу не задумался о том, что мне, живущему на третьем этаже, в стекло никто стучать не может. Здесь ошибочка вышла. На балконе, эффектно смотрясь в лунном свете, стояла красивая светловолосая девчонка в светлом легком платьишке. Она таращилась на меня и методично постукивала в стекло. Заметив, что я оторвал голову от подушки, оживилась и громко сказала: – Наконец-то! Дрыхнет, дрыхнет, не добудишься его! Давай, открывай балкон! – А? – я потряс головой, разгоняя дрему. – Ты кто вообще? – Кто, кто, – девушка, слова которой глушило стекло, топнула ногой, не отрывая от меня пристального взгляда. – Конь в кожаном пальто! Открывай, времени в обрез! Еще чуть-чуть – и будет поздно! Вставай и открывай дверь, Валера! И ведь что интересно: умом я понимал, что это как-то неправильно, что неоткуда этой красотке тут взяться и открывать ей дверь не стоит. Но отчего-то встал и пошел ко входу на балкон, собираясь сделать то, о чем она меня попросила. Глава восьмая – Стой! – кто-то или что-то повисло на моей ноге тогда, когда я протянул руку к дверной ручке, собираясь повернуть ее вниз. Раньше я балкон открытым держал, но после недавнего ночного дружеского визита змеи решил, что лучше пусть духота в комнате будет, чем такие гости. И даже на кухне форточку закрыл от греха. – Не вздумай! Это же вурдалачка! Ты чего! Не пускай ее сюда! С меня словно какой-то покров сорвали, мысли снова обрели ясность, а мир – звуки. И первое, что я услышал, – визг девушки на балконе. Это порождение ночного кошмара врезало кулаками по стеклу, да так, что оно чуть не треснуло, а после оскалила рот, в котором были отчетливо видны два длинных клыка на верхней челюсти. Прямо картинка из фильма категории «В», по-другому и не скажешь! – Ох, ё! – вытаращил глаза я и сделал два шага назад. – Вампирша! – Вурдалачка, – донеслось пояснение снизу. – Из молодых да ранних! Наглая какая! А ну, кыш отсюда, нежить поганая! – Открой, – юное и вместе с тем невероятно порочное лицо прильнуло к пластиковому окну, губы беззвучно шевелились, но я отчетливо разбирал каждое слово. – Все равно я раньше или позже войду в твой дом. Не усложняй себе остаток жизни, прими мой поцелуй сегодня – и, клянусь, ты умрешь легко и быстро. Словно уснешь! – Да пошла ты! – немного неуверенно посоветовал гостье я. Неуверенно – потому что голос дрогнул. Да, мне стало страшно, и я этого не стесняюсь. Вампиры хороши, когда на них в кино смотришь, а вот так, вживую, в двух шагах от себя увидеть – это совсем другие ощущения. Да сам факт, что они на самом деле есть, здорово вымораживал сознание. – Куда подальше. Мало мне этой красотки было, так на балкон еще и черный ворон прилетел, здоровенный и жуткий. Странно, они вроде по ночам спать должны? Или это тоже не совсем ворон? Птица каркнула так, что даже я услышал, девица повернулась к нему, что-то прошипела, а после легким прыжком перемахнула через балконную перегородку и канула в ночи. Ворон каркнул еще раз и тоже улетел. – Уф-ф-ф, – сообщил неизвестный спаситель и отпустил мою ногу. – Убралась наконец-то, пиявка кровососущая! – Капец, – пробормотал я и плюхнулся на кровать. – Нет, это уже перебор. – Есть такое, – согласился некто и уселся рядом со мной. – В нашем дому такого отродясь не случалось, с самой его постройки. И на тебе! Стоп. А кто это? С кем я вообще разговариваю? Я посмотрел на собеседника и понял, что сюрпризы еще не кончились. Рядом со мной примостилось совсем уж странное существо. Было оно явно в годах, бородато, невысокого роста, мне где-то по колено и одето в некое подобие комбинезона из числа тех, что сантехники из нашей управляющей компании носят. – Вы кто? – жалобно спросил я и щелкнул выключателем настольной лампы. – А? – Подъездный, – с готовностью ответило существо, прикрывая глаза от вспыхнувшего света. – Я тут за порядком смотрю. – Тут? – мне показалось важным данное уточнение. – В моей квартире? – И в ней, – подтвердил незнакомец. – Весь подъезд – моя вотчина, с первого этажа по девятый. Если где чего, так я разберусь, подсоблю, подправлю. Такая у меня служба. – Стоп-стоп-стоп, – я вспомнил шаги, которые мне послышались накануне. – А змею, стало быть, вы пуганули? Ну, вчера ночью? – Такую пуганешь, – поежился подъездный. – Она сама кого хочешь… Это же не просто гадюка была, из тех, что в лесных оврагах шебуршатся. Это из Велесова выводка змеюка, от ее яда не то что человек, но и кто посерьезней может в ящик сыграть. И я тоже. Наше счастье, что она не убивать приползала, а то бы не говорить нам сейчас. – А чего вы вчера со мной не пообщались? – заинтересовался я, ощутив, как страх потихоньку отступает. – Так я не знал, что ты теперь из тех, с кем разговоры разговаривать можно, – пояснил он. – Нам не положено людям на глаза показываться. С давних пор тот запрет действует, и никто его не отменял. Разве что только с детями малыми, из тех, что еще пузыри пускают да агукают, дозволено потетешкаться, да и то исключительно по надобности. Ну, если ребятенок чего не то в рот потянул или какую вещь схватит, которой пораниться может. Детки – они в малых летах шебутные, за ними глаз да глаз, а иным мамкам что в старые года не до них было, что теперь. Теперь даже сильнее, чем раньше. Все в телефонах сидят, в этих, как их… Планшетах. Вон, в шестнадцатой квартире одна такая живет. Дите обсерилось, орет, а она знай пальцем кругляши гоняет по стеклышку! Добро бы чего путное, а тут… – А теперь чего показались? – уточнил я, не сильно вежливо перебив гостя. – Теперь выходит, что ты не сильно обычный человек, – растянул рот в улыбке подъездный. – Вечор Велесова служанка в гости пожаловала, нынче – вурдалачка. Да и нутро твое изменилось. Не в смысле требухи, а душа. Мы такое мимо себя не пропустим, парень. Филат Евстигнеевич, наш старейшина, аккурат с утра мне сказал, что с тобой дело неладно, только что к чему, понять пока не может. А теперь я и сам это чую. Ну как чую… Не ушами, не глазами – по-другому. Трудно объяснить. Только понять не могу, кто ты такой есть. Что не подменыш – точно, но… – Хранитель кладов я, – мне стало предельно ясно, что моя тайна теперь совсем не тайна, так что какой смысл наводить тень на плетень? – От оно чё! – всплеснул короткопалыми руками подъездный. – Теперь ясно, чего разобраться не получалось. Я вашего брата и не видел никогда, даже в те времена, когда в деревне жил. Но наслышан! Мне папаня рассказывал, что у него один из бывших хозяевов как-то деньгу закопал, а место запамятовал. Вот он и… – С ума сойти, что ли? – задумчиво спросил у него я. – А что? Полежу немного в доме скорби, среди добрых и безобидных психов. К буйным наверняка не попаду, их отдельно содержат. Поживу на казенных харчах, отосплюсь, обследование комплексное пройду. И бриться там не надо. Раньше не хотел туда отправляться, а теперь вроде как вариант. – Батюшки, да на что оно тебе? – всплеснул руками подъездный. – Доброй волей – и к юродивым? Так там, чай, погано! – Там, уважаемый, обстановка будет соответствовать тому, что у меня в голове творится, – заявил я, вставая на ноги. – Ладно, я кое-как переварил всю ту ерунду, что в лесу была. Ведьму эту принял как должное, лесовика, антиквара-долгожителя. Но вампирша… – Вурдалачка, – подсказало странное существо, внимательно смотревшее на меня. – Пусть вурдалачка, – согласился я. – Так вот, она, ворон-каркун и вы, милейший… Как ваше имя-отчество? – Анисий Фомич я, – представился подъездный. – Оченно приятно! – И мне, – я сунул подъездному руку, тот осторожно ее пожал. – Короче, это слишком много для одного человека. Не в состоянии я все это переварить одним махом. И если еще кто-то до утра сюда нагрянет, так меня и в самом деле хватит мозговой паралич! – Не хватит, – заявил Анисий Фомич. – Ты крепкий. Ежели до сих пор не рехнулся, так и теперь сдюжишь. Вон, вурдалачка тебя до конца не схомутала, значит, душа у тебя к телу крепко пришита. – Если бы не ты – схомутала бы, – я решил поддержать заданный стиль общения и тоже не «выкать» этому странному существу. – Не знаешь ты это племя, – огладил бороду подъездный. – Они что пиявки, если впилась – не отдерешь. Другого бы что за ногу хватай, что не хватай – не заметил бы, а ты сразу в себя пришел. И потом на ее посулы не поддался. Одно плохо: если вурдалак чего решил, то своего до конца станет добиваться. Вернется эта мертвячка, как есть вернется. – Надо будет кол осиновый добыть, – задумчиво пробормотал я. – И что тебе с него? – удивился подъездный. – Если только под дверь забить, чтобы точно не открылась. – Против вампира… Вурдалака то есть, надо серебро, чеснок, крест православный и кол осиновый, это все знают. – Балаболы твои «все», – поморщился Анисий Фомич. – Вурдалаки да их меньшие братья упыри задолго до распятого бога в мир пришли, что им крест? Про чеснок я даже и говорить не стану, дурь несусветная. Они не Лихоманки, чего им его бояться? Что до кола, им и в самом деле эту нежить убить можно, только для этого надо найти ту могилу, куда его опосля первой смерти положили, загнать эту тварь в нее и там уже сердце пробить. После положить лицом вниз, да пятью гвоздями железными приколотить к земле могильной – по одному в руки-ноги, а пятый в затылок. Так-то. – Жесть какая, – проникся я. – В сказках такого не встретишь. Нет, наш отечественный вурдалак куда крепче ихних худосочных вампиров. Радость в этом сомнительная, но в разрезе патриотизма – приятно. А по-другому их никак не убить? Только этим трудоемким путем? – Можно словить и рассвета дождаться, им солнышко – враг первейший, – загнул палец подъездный. – Опять же зелья есть, которые их как огонь спалят. Серебро, что ты упомянул, тоже, конечно, в ход пустить можно, но на него прежде надо чары навести специальные, да еще и в непростом месте. Каком – не знаю, просто слышал про это как-то раз. Опять же колдуны, из тех, что посильнее, знают заклятия, которые не-смерть в смерть обратят, вурдалак тогда сразу прахом станет. Хозяева кладбищ да Ходящие близ Смерти могут на них мертвяков спустить. Мертвый мертвого завсегда порвать способен так же, как живой живого убить. В общем, Валерий, много способов имеется, как эту погань извести. – И все они мне мало подходят, – подытожил я. – Нет, все же надо в больницу имени доктора Кащенко отправляться. Там все двери закрыты так, что сам их фиг откроешь, и решетки на окнах имеются. Туда ни одна нежить не пролезет. – А может, оно и правильно, – подъездный задумчиво глянул на балкон. – И тебе там спокойней будет, и нам тут тоже. Кто ее знает, проклятую? У тебя крови не добудет – в другие квартиры полезет, чтобы пожрать. Добро, если Степку-алкаша выпьет, он всем давно надоел, как воскресный день, так он стакан примет и ну дрелью жужжать. Или, там, Мамаладзе с третьего этажа, что четвертый месяц плату за коммуналку не вносит. А если нет? У нас ведь где дети малые живут, где бабы на сносях квартируют. И правда, езжай. Да обратно не спеши, лечись на совесть! Шутки шутками, а я на самом деле начал подходить к тому, что вот-вот сорвусь на крик. Меня с детства приучали к тому, что ситуацию надо принимать такой, какая она есть, что гнев или нервозность отдаляют меня от решения проблемы, что всегда надо спокойно искать наиболее действенные и рациональные способы выхода из неприятностей, которые всегда валятся на человека, но всему есть предел. И странный человечек в нелепом наряде, одобряющий мое стремление лечь в сумасшедший дом, похоже, меня сейчас добьет. Я не успел ему ничего ответить, потому что смартфон, лежащий на столе, голосом Хелависы сообщил, что со мной желает пообщаться одна знакомая ведьма. – Да! – рявкнул я, уже совершенно не думая о том, что так с девушками, пусть и странной социальной ориентации, не говорят. – Добей меня, роднуля, разрешаю! – Не вздумай открывать этой твари окно или дверь! – не тише чем я заорала Воронецкая. – А лучше запрись в ванной или туалете, там она тебя не достанет. – Редкая осведомленность, – на иронию у меня еще хватало душевных сил. – Откуда знаешь?