— Пошли наловим тебе еды, — сказал дракончик, подхватывая Вайта за шкирку и вылетая из комнаты. — Ты же все мне сказала, что хотела, мой человек? — Все, — подтвердила я, облегченно выдыхая и опираясь на стол, где все еще сидел Арч, который и не подумал присоединиться к дракончику с волчонком. — Лисса, ты рассуждаешь как взрослая, — заговорил Арч, когда все остальные вышли. — И учишь нас тому, как правильно реагировать на ситуацию, входить в положение, пытаться понять других. Но мне двенадцать, я ребенок. Знать, что правильно, здорово, поступать так — наверное, тоже. Но я не хочу. Пока я ребенок, я имею право хоть немного быть эгоистом, который не хочет быть добрым и понимающим. Я имею право вести себя так, как я веду, когда оскорбляют близкое мне существо. Я не хочу и не буду понимать Сивиль, хотя я постараюсь ей не припоминать ее слова в этот раз. — Арч, — я впервые растерялась. — Я тоже ребенок и я не буду вести себя с ней как понимающий взрослый, когда она оскорбляет тебя! — повторил котенок настойчиво, словно пытался донести эту свою истину неразумному ребенку. Слышать от вечно ехидного и флегматичного Арча такие вещи было непривычно. А ведь правда — он всего лишь ребенок, просто он всегда ведет себя так правильно и осознанно, что я забываю об этом факте. — Прости меня, — сказала я, подхватывая котенка на руки. — Конечно, ты можешь вести себя как ребенок, когда ты хочешь. Извини, ты такой разумный, что вводишь всех в заблуждение. Напоминай мне об этом иногда, хорошо? — Почему ты извиняешься?! — возмутился котенок, но из рук не вырывался. — Тебе не за что извиняться. Неужели ты не понимаешь, что если бы не ты, то я шастал по подворотням и помогал грабить всяких мерзких аристократов, рискуя своей шерстью, шкурой и головой? Что я никогда бы не понял, что мне нравится вот такая спокойная жизнь, а не вечные приключения? Я бы никогда не узнал, как здорово, когда можно лежать и ни о чем не думать, но у меня всегда будет еда и место, где я смогу поспать? Неужели ты не понимаешь, как это важно? Если бы не ты, то где бы был дракон? И что бы стало с Вайтом? Ты помогла нам всем. Как думаешь, что я должен поставить на первое место — уважение к тебе или боль какой-то незнакомой единорожки? Арч неожиданно замолчал после своей длинной тирады, поднимая свою расстроенную мордашку. — Арч. — Что Арч? — проворчал котенок. — Двенадцать лет Арч. И даже ругаться почти разучился! — Арч. — Ну что? Я тебя послушаюсь. Я не буду ей мстить, царапать ее не буду. Но только за этот раз, понятно? Если она еще раз что-то сделает, то я буду делать то, что захочу, понятно? — Арч. — Ну что Арч? — не выдержал котенок. — Ты умница, ты знаешь? — улыбнулась я, ласково поглаживая его по пушистой шерстке. Пожалуй, надо делать это чаще. — Конечно, знаю. Не был бы умницей, то не дожил бы до своих лет, проворчал котенок, но спинку под руку подставил. Мы простояли так минут десять. Я гладила недовольного котенка, а тот молча сидел на моих руках, иногда мурлыча. Потом, словно спохватываясь, замолкал. Как будто ему было неловко за свою реакцию. Наконец, Арч активно зашевелился, и мне пришлось его выпустить. — Пойду проверю, как там эти двое, — сказал Арч. — А ты... поспи. У тебя круги размером с аппетит Вайта. Ужасно. — Хорошо, — согласилась я, даже не подумав возразить. — И еще... — начал котенок, но потом замолчал. — Что еще? — улыбнулась я. — Если хочешь меня хвалить, то не разум мой хвали, а шерстку! Мою прелестную шерстку! Разве она не заслуживает похвалы в первую очередь? Глава 36 Я стояла перед дверью, за которой находились Рэцу и Сивиль, и не решалась войти. В моей жизни был очень маленький список того, чего я боялась. И кто бы мог подумать, что разговор с маленькой единорожкой войдет в него? Я не понимала ее характер и образ мышления — слишком краткое знакомство, слишком необычные обстоятельства для какого-либо суждения. И, учитывая обстоятельства, я должна была быть очень осторожной в словах: надо было не ранить морально Сивиль, но в то же время продемонстрировать некий авторитет, благодаря которому она будет меня хотя бы уважать. На симпатию или дружбу я пока даже не рассчитывала. Оттягивать неизбежное не было смысла. Я уже и так сделала все, что могла, чтобы не идти сразу: и проверила, чем занимаются дети, и дала инструкции Элис, и спросила у Хэя как принято устраивать похороны единорогам. Получила большой и весьма информативный ответ: оказывается, рог единорога срубается магически и отдается ближайшему родственнику, а само тело единорога сжигается в голубом пламени. Хэй неуверенно поинтересовался, смогу ли я провести похороны. Голубое пламя — особый вид пламени, лишь маги, у которых есть определенный талант к навыкам этой стихии, могут его призвать. Хэй, как оказалось, больше по всем остальным техникам, а вот с огнем ладит плохо. Мне же не было дела до стихий: всеми я владела примерно в равной степени. А если мне что-то давалось слабее, вроде магии льда, то я компенсировала это благодаря избытку магической энергии. Я постучала в дверь. — Да? Госпожа Лиссандра? — раздался голос Рэцу. — Заходите, это же ваш дом. — Но комната ваша, пусть и в моем доме, — сказала я, опуская тот факт, что дом все-таки принадлежал Королю Монстров. А комната была миленькая, интересно, Рэцу сам ее выбрал или его кто-то завел? Такого же размера, как и у дракончика, только светлые стены и шторы с розовой каймой на окошках. Сивиль как принцесса сидела по центру огромной кровати, а Рэцу ходил вокруг этой кровати кругами. — Я поговорил с Сивиль, госпожа Лиссандра, она очень извиняется, — сказал Рэцу, грозно глядя на единорожку: мол, давай, извиняйся. — Я объяснил ей все про Трисси и то, что в этом доме обитают хорошие существа. Вы те, кому доверяет Король Монстров, а он абы кому доверять не будет, поэтому она так поступать не станет. Рэцу говорил с полной уверенностью в своих словах. От кого-нибудь другого такие вещи звучали бы фальшиво, но не от него. Единственное, что тигр не учел — извинения не сработают. Конечно, в характере Сивиль я не разобралась, но гордость успела заметить. Извинения уязвят ее, из-за чего поладить станет тяжелее. — Нет нужды, — ответила я, даже не пытаясь улыбаться — все равно моей улыбке не станут доверять. — Не только Сивиль была неправа, но и сам дракон. Ему не следовало набрасываться всего лишь из-за одного слова. — Конечно, — сказала Сивиль. — Надеюсь, его накажут за то, что он хотел меня убить! — Сивиль! — возмутился Рэцу. Ему точно недоставало строгости: даже я видела, что маленькая единорожка вила из огромного тигра веревки, если хотела. Вот же... характерец! Даже и близко не походит на спокойную и рассудительную Трисси. Но, к счастью, в уме и проницательности она ничуть не уступала матери. Ее агрессия по отношению ко мне ушла, но не потому, что она правильно поняла ситуацию. Я бы сказала, что сейчас она очень хорошо осознала, что условия ее проживания зависят от меня. Поэтому сразу переключилась на дракончика. Что же, в любом случае, с умным монстром всегда можно договориться, надо лишь выбрать верную тактику. А там и поладим как-нибудь. — Не хотел, — возразила я. — Если бы он хотел тебе навредить, то целой бы ты не выбралась. Единороги, несомненно, очень сильные монстры, но дракону не ровня. Тем не менее, могу пообещать, что в будущем такого не повторится. Разумеется, не без условий. — Условий? — сощурилась единорожка, а я заметила в ней настороженность и напряжение. — Какие еще условия? — Уважение, — сказала я. — В этом доме несколько жильцов. Как бы ты к ним не относилась, но драки, оскорбления и провокация запрещены. — А если они меня спровоцируют? — уточнила Сивиль. — Этого не будет. — А все же? Вы не можете гарантировать, что кто-то из ваших подопечных не захочет на меня напасть. Сивиль не боялась ни капли — она явно прощупывала информацию. У меня создавалось ощущение, что она записала дракона и остальных детишек в свои кровные враги, а теперь будет им мстить: по-детски мелко, но от того не менее проблемно. Характерец! Или, возможно, я ошибаюсь с ее характером, и она боится? Пусть лучше будет последнее, со страхом я хотя бы знаю, что можно сделать. Из всей этой ситуации был только один плюс: тигру придется круглосуточно дежурить вокруг этой маленькой... принцессы. А потому никаких охот на охотников. И его чудная полосатая шкурка, как и хотела Трисси, останется целой. — Хм-м-м, — сказала я задумчиво, а потом улыбнулась: — Поставлю камни слежения, чтобы точно знать, кто и кого спровоцировал. О, судя по расстроенному выражению Сивиль, я была близка в своих догадках: та не планировала ни с кем ладить, а хотела по-хитрому доставить другим неприятности. — Это все? — Сивиль! — рыкнул тигр. — Прояви уважение! Что сказала бы Трисси, если бы увидела, что ты так себя ведешь?! И про извинения мы о чем договорились? Напомнить тебе, про какие слова мы говорили? — Извините, — послушно сказала Сивиль, причем даже без всяких гримас или ехидства: видимо, тигр все же имел в ее глазах определенный авторитет. Или она очень хорошо знала предел его терпения? В любом случае, позже придется поговорить Рэцу, что делать с этой маленькой капризной принцессой. — Извиняю, — спокойно ответила я. — А насчет дел. Нет, не все. Мы скоро будем хоронить Трисси. Как единственному родственнику тебе нужно будет принять участие в ритуале и забрать ее рог. — А голубой огонь? — спросила Сивиль. — Король Монстров поможет? — Нет, его призову я, — ответила я. — Но... как же... — единорожка растерялась. — Для него же столько силы надо! У нас обычно трое или четверо призывали, но это монстры, а ты человек?.. — Меня одной более чем достаточно, — ответила я. — Я приду, — тихо ответила Сивиль, а в ее глазах я впервые заметила уважение. Неужели единороги судят о людях по магической силе? Конечно, я была не знатоком монстров, но мне казалось, что у них слегка иной характер. Что ж, спрошу у Хэя после похорон Трисси. *** Тело Трисси легко лизали языки голубого пламени. Теперь я поняла, почему именно голубое — самое жаркое и магически насыщенное. Тело единорога действительно было очень прочным. Чтобы провести похороны, мы ушли глубоко-глубоко в лес, пока не нашли подходящее место: огромную поляну, где практически не было специфических растений и цветов, лишь обычная зеленая травка. Некоторые растения, если горели, то могли выделить какой-то запах, приводящий к разного рода неприятным эффекта. Мы с Хэем и Элис все внимательно осмотрели, убрав подозрительные. Огонь — опасная вещь, достаточно маленькой искорки для очень больших проблем. Еще установили противоогневые заклинания, чтобы случайно не подпалить деревья и траву, выровняли землю. Дети очень хорошо чувствовали ситуацию, поэтому сидели смирно и ожидали, пока мы подготовим место для похорон Трисси. Хорошо, что я оставила ее в ледяном гробу. Пусть зрелище было печальным, но в то же время величественным и прекрасным. Намного лучше, чем просто положить ее тело на землю. Лишь спустя час мы смогли приступить к самим похоронам. Голубое пламя легко «слизало» ледяной гроб, после чего Хэй ровным ударом срубил рог Трисси и передал его Сивиль. Та пыталась держаться, принимая рог матери, но как только я усилила заклинание, чтобы пламя обхватило все тело Трисси, не выдержала: выронила рог на траву и уткнулась носом в бог тигра, отчаянно рыдая. Остальные дети свое отплакали, только были очень грустными. Мне было не до грусти: я следила за голубым пламенем, а также ветром. Прах Трисси не должен был развеяться, его нужно было разместить в небольшом сосуде, после чего родственник (в данном случае Сивиль) выбирала дерево, возле которого высыпала этот прах. Так создавалась могила для единорога. Дерево станет вечнозеленым, а вокруг него будут расти цветы круглый год. Когда Рэцу увел Сивиль, чтобы та завершила ритуал, выбрав подходящее дерево, я поинтересовалась у Хэя насчет отношения единорога к магической силе. — Да, единороги никогда не судят по магической силе о существе, — подтвердил мои предположения Хэй. — Вот только Сивиль — полукровка. Скорее всего, в ней кровь какого-то сильного монстра из лошадиных. Но кого конкретно — я не знаю. — Вот как, — задумчиво ответила я, неожиданно зевнув. — Та-а-ак, тебе что Арч сказал по поводу сна? — хмыкнул Хэй. — Давай-ка в постель, отоспишься, приведешь мысли в порядок. — Хорошо, только дождемся Рэцу и Сивиль, чтобы вместе пойти домой, — ответила я. — Да и к тебе у меня будет одна важная просьба.