— Архиепископ Адам — 3358 марок; — герцог Александер Зриньи — 2090 марок; — графиня Мария Медичи — 1850 марок; — Судья Джан Галеаццо — 1134 марки; и еще несколько имен, которые мне ни о чем не сказали. Гербовых среди них не было, единственным обладателем герба был Архиепископ, возглавлявший список. Пока я рассматривала список главных грешников города, мой счет перемигнулся и вышел в положительный баланс. Никко, мой хороший и быстрый, я ж тебе премию выпишу! Может быть. Когда–нибудь. Я снова вернулась к книге. Количество грехов не изменилось, значит это не незаконная торговля. — Господин Форжерон, а вы не знаете, как с этим обращаться? — спросила я, выглянув наружу. Хавер всхрапнул — это видимо заменяло ему усмешку — и ответил: — Приложите ладонь к книге, и она спишет. Но вам это наверное без толку. Каждый день ведь платить придется. — Это еще почему? — Так вы ж не крещены, как подобает. Значит, нарушаете закон ересью. И каждый день будет во грехе. Вот оно что. Я вернулась в комнату и сделала как сказал Хавер. Посмотрев еще раз на фамилию Галеаццо в списке, я мысленно поблагодарила его. Наверняка именно для этого он и назначил мне такое странное наказание. В топовую пятерку я не вошла, зато имя Архиепископа теперь заиграло новыми красками. Вот значит почему я не могу ему угрожать — он отослал свое второе тело и откупился от всех грехов. Скотина. Опытная скотина. Я дождалась, когда и Форжерон закончит посещение комнаты пожертвований. — А как мне принять крещение? — спросила я его, когда он с сыном вернулся. — Здесь есть купель, можно там принять. Это стоит не слишком больших денег. Но есть способ лучше. И он изложил мне детали. Вы должны явиться в суд! Если не явитесь вовремя, то поданные вами доказательства будут признаны ничтожными! А вот и вызов в ратушу. Быстро попрощавшись с городским кузнецом, я побежала через площадь. — Стихи! Купите стихи! — зазывал народ брат Джованни из церковной лавки на краю рынка. — Платья! Яйца! Булки! Доспехи! Факелы! — гомон рынка ударил в уши. — Духи! Ароматы! Эссенции! Порадуйте себя и окружающих! — тонкий писклявый голос донесся откуда–то из боковых рядов. А вот это мне пригодится, причем прямо сейчас. Я свернула на голос. В судебном крыле я встала в одной из ниш приемной залы, и быстро вытащила из складок платья привязанные там вонючие куски тухлятины. Даже думать не хочу, чем это было «при жизни». Запихав их под лавку, я обрызгалась приобретенными самыми дешевыми духами (всего–то +5% к отношению). Еще один флакон ждал своего часа в кармашке поясного кошеля. Двери судебной залы отворились, и секретарь, стоявший за конторкой, позвал всех желающих внутрь. Кафедра и стол на три судейских места не поменялись. Точно так же занимали свои места секретарь суда и Начальник городской тюрьмы. А вот место обвиняемого было занято клеткой. В которой стоял барон–разбойник Луиджи Вампа и затейливо ругался. Увидев меня, он разразился потоком настолько грязной брани, что зашедшие за мной зрители даже замолчали, прислушиваясь. Я достала из пояса свой дневник и вытащила из чернильницы секретаря перо. — Помедленнее, Вампа, я записываю. Он прошипел очередной особо закрученный загиб. — А ты уверен, что это физиологически возможно? — поинтересовалась я. — Это ж какую растяжку надо иметь, чтоб вот так? — Да чтоб тебя… — вызверился он. — Твоими молитвами, исключительно твоими молитвами. Но знаешь, я женщина честная, и если бы мы были женаты… Ваше предложение помолвки не может быть отправлено. Сообщила игра, заставив меня замолчать в недоумении. Эй, игра, этого человека я точно не собиралась видеть своим супругом! Я вернула перо обратно секретарю, а дневник спрятала в пояс. Прошлась по залу, перестав обращать внимание на Вампу, и он замолчал наконец. Интересно девки пляшут, сказала бы я. Уже второй раз игра сообщает, что мое предложение помолвки не может быть отправлено. Интересно, препятствие сделано руками Малькольма или просто очередное недоразумение в игре? Как бы это выяснить… — Всем встать, суд идет! — зычно проорал секретарь суда. Я заняла положенное место, глядя как Джан Галеаццо и два его помощника, на этот раз другие, занимают свои места. В помощниках судьи сегодня были какой–то крестьянин, причем крепостной, и пожилой господин, подсказка которого сообщала, что он Мастер по серебру (4 ранг), в должности Придворного советника и состоит в гильдии Ремесленников. Интересный тут разброс. Надо бы заодно выяснить, как именно назначаются помощники судьи, и можно ли на это повлиять. Судьи уселись и секретарь вызвал меня. Глава 16 Настало время для второго купленного мной зелья. Вернее это был «Аромат отвращения», понижающий отношение сразу на 30%, но не такой стойкий как моя «Вонь». Другим его достоинством, а равно и недостатком, было то, что отношение снижалось только у одного человека, и можно было выбрать, кого именно. Первые капли упали на Вампу, в вторые — улетели к крестьянину. Думаю, ювелир и сам по себе недолюбливает местного барона–разбойника. Во всяком случае он не скрывает своих неприязненных взглядов в его сторону. И теперь я говорила. Говорила и говорила. Много. Все, что у меня накопилось к Вампе за эти четыре года. Угрозы при первой встрече. Нападение у ворот. Снова нападение, но уже на повозку. Попытка убийства в лагере (хотя он тут можно сказать защищался). Другие преступления, о которых я не знала, но доказательства которых мне были любезно переданы. Вампа оценил. Понял, что его подставили по полной. Наверняка он видел как Галеаццо передал мне листки. Успеет ли рассказать кому–то? Важно ли это? Пока Вампа от всего отпирался, я думала про другое. Если так просто от любых грехов откупиться в соборе, то почему он этого не сделал? Не знал? Не захотел? Или не успел, думал что его прикроют, спасут в последний момент? Ведь весной, при первом нападении он тоже загремел в тюрьму. И вышел, получается, зимой. — Виновен. Виновен. Виновен. Единогласно. Суровость закона и тяжесть преступлений. Рецидивизм и неисправимость. Приговор — смерть. Через повешение. — Обвинитель обязан присутствовать и засвидетельствовать, — дополнил Галеаццо в самом конце. — Казнь состоится завтра, на рассвете. Подстава. Один подставил другого, другой третьего. Галеаццо тоже был в списке «Грешников». Галеаццо подставил меня. Вот что важно. Вампа до завтрашнего утра разболтает о виденном в лагере, если не уже. Галеаццо вернул мне за ту подставу на канале. С книгой. Показал всем, что хотя доказательства у него, я — пользуюсь этими доказательствами. И пользуюсь для его блага. Гадство какое. Хотя я тоже не белая и пушистая. Или это наоборот, такая защита? Он все–таки передал их мне, а не кому–то другому. Зная, что я пострадаю в следующий же день, он меня таким образом прикрыл, устранив при этом и проблему. Целиком. Чтобы все в городе знали, что нападать на меня все равно, что нападать на него? «Не страдали невинные серые» — вот что его волнует. По крайней мере он это декларирует, а как там внутри — кто ж знает эту программу. С другой стороны, все знают про комнатку в соборе. Обнулились и свободны. Нет денег и нагрешил на очень большую сумму, не успев прикрыться? Твои проблемы. Заседание окончилось и зрители, собравшиеся на процесс, потянулись к выходу. Я нашла свободное место и присела поразмышлять. Если немного систематизировать все, что мне известно, то паззл пока не сходится. Часть игроков не отсвечивает, я их гербов–то и не видела. Часть активно пытается меня утопить — и, чую, их миссии наверняка столь же миролюбивы, как и моя. Амир Като мертв. Игрок церковников связан с покойным, и ему нужна крипта кладбища, которой еще нет. Игрок Милисенты Уффорд знает семью Аджаи (и меня — бывшую меня — в том числе) и ищет дневник отца. Что же все–таки было в дневнике Меррира Аджаи, что за ним бегает воровская гильдия? В коридоре, где были воры, они ничего не нашли. Но без фонаря там двери и не найти, а без Тайного знания, наверняка высокого уровня, и не пройти. Чего хочет Сенье, и почему попытался убить меня сразу — вообще за гранью моего понимания. А ведь он тоже вчера вышел. И никак себя пока не проявил. Алисия Нуартье и Елена де Латури — мелкие сошки, чуть лучше меня. Они вертятся, как и я, чтобы не быть сожранными тремя крупными игроками. Капитан Ши наверняка уже в походе, ей наши игрища, на мой взгляд, не интересны. А может и миссия не такая. Или как раз такая. Миссия. Это важно. Похоже, миссии отличаются — во всяком случае, моя и Амира Като не совпадают. Могут ли совпадать миссии разных игроков? Сколько всего миссий и какие они? Черт, Малькольм, ты и тут мне подсуропил, гад! Чтоб тебе икалось, если еще жив. Наверняка в начале игры можно было увидеть эти миссии и прочитать про них. А теперь как? Надо найти остальных игроков. Не может такого быть, чтобы все были против меня. Во всяком случае, моя миссия на мне не написана. Вроде бы. А если они знают, где смотреть, я это тоже выясню. Форжерон, во всяком случае, выглядит вполне доброжелательно и его можно найти. Видимо, его игрок как раз из тех, кто пришел отыграть свою роль. И он, как и капитан Ши, получает удовольствие от процесса. И Галеаццо. Надо выяснить, что он все–таки добивается. И почему раз за разом оказывает мне услуги. Я подняла взгляд от пола и посмотрела на кафедру. Судьи уже ушли, и только скучающий клерк, одетый в серые невыразительные одежды, стоял за своей стойкой. «Не страдали невинные серые»