– Ал! – прошептала она. – Вот кого вы описали. Это может быть только она. Хамид покрутил слово в голове, энтузиазм боролся в нем с невежеством. – Ал? Никогда не слышал о таком духе. – Откуда бы вам? – спросила мадам Марьям. – В Каире не должно быть алов. Алк, как называют их вид, живут в реках и горах Армении, в отдаленных местах, куда большинство не забирается. – Она задумалась. – Хотя я слышала, что персы, таджики да и другие утверждали, что в их землях алк тоже водятся – под другими названиями. Сама я их никогда не видела, но моя бабушка рассказывала о них истории. Она говорила об алах, которые выглядели как уродливые старухи, с острыми клыками, длинными растрепанными волосами, большими медными когтями и грудью, обвисшей до колен! Хамид внимательно слушал. Дух в трамвае был не настолько фантастическим, но сходств хватало. – Чего ал может хотеть? – спросил он. Кукольница нахмурилась, размышляя. – Моя бабушка рассказывала истории об алк, которые похищали человеческую печень или соблазняли мужчин, чтобы те на них женились только для того, чтобы потом сожрать мужей. Но в большинстве ее историй алы охотились на женщин – они воровали их детей. – Зачем духу нужен ребенок? – поморщился Хамид. – Иногда истории говорят, что они едят детей. Или ал забирает младенца, чтобы вырастить как собственного. Никогда не знаешь, чего они хотят. Но они всегда охотятся на детей. Временами они обманывают женщин, чтобы те отдали им своего ребенка, а затем вырывают им язык, когда они пытаются кричать! Другие могут пробраться ночью в дом, похитить дитя и оставить вместо него чудовище с лицом вашего ребенка. В нескольких сказках даже сказано, что ал может вырвать плод прямо из женского живота, а потом съесть ее внутренности. На последней части кукольница задрожала и остановилась, чтобы налить себе еще чаю. – Вы говорите, что дух, которая на нас напала, хотела ребенка? – спросил Хамид. – Простите, что перебиваю, агент Хамид, – вмешался Онси. – Но дух не нападала на всех нас. О, она выкинула нас из трамвая в первый раз, но и все. Этим утром, когда она атаковала, она не нападала на меня. Не думаю, что и ты был ее целью. Хамид припомнил хаотическую сцену. Онси был прав. Дух на него не нападала. Она отбросила его, чтобы убрать с дороги. – Она преследовала женщин! – воскликнул он. – И единственным пассажиром, на которого она напала, тоже была женщина. Мне кажется, я теперь понимаю, почему она разрывала их одежду. Она не пыталась их убить, во всяком случае, не сразу. Хамид вспомнил, как яростно призрак полосовала женщин – но не ранила, а только срывала их одежды – в области живота. – Она искала женщину с ребенком, – закончил он. Пораженный осознанием, следователь повернулся к кукольнице. – Как нам ее остановить? Прежде чем ответить, мадам Марьям отхлебнула чая. – Вам понадобится железо, чтобы ее сковать. Желательно что-нибудь острое. Даже маленькая иголка подойдет. Уколите дух. Затем, когда это сделано, приведите ее в дом и заставьте работать. – Звучит немного странно, – прищурился Хамид. – Как и большинство сказок, – отрезала она. – И это все, что я вам могу сказать об але, так что желаю вам удачи. – Старуха улыбнулась и обвела рукой полки. – Между тем могу я заинтересовать вас куклой? * * * Поедающий детей армянский дух вселился в каирский трамвай, – повторила Абла. – Ну, должна признать, этого я не ожидала. – Они снова сидели в ресторане. Вечерняя толпа поредела. Помимо двух мужчин, задержавшихся за настольной игрой, только они втроем и остались. Хамид и Онси разделили вечернюю трапезу из вареных овощей в ароматном рагу и цыпленка, приготовленного в остром соусе чили, которую Абла милостиво придержала для них. Нубийка выдвинула стул, любуясь двумя куклами, упакованными в разрисованные зеленые коробки. – Не просто армянский, – ответил Онси, отрывая кусок лепешки, чтобы обмакнуть его в рагу. – Похоже, этих алк знают по всей Центральной Азии и Кавказу. Оказалось, что мадам Марьям все-таки была права насчет духа. Агенты вернулись в министерскую библиотеку с названием духа, и на этот раз Загрос помог им добыть информацию в изобилии. У них все еще не было ничего конкретно об Армении, но разнообразные вариации духа появлялись во множестве текстов. Они часто возникали в местном фольклоре изолированных и отдаленных мест, которых мало коснулся современный мир. В деревенской Персии их знали как аалов; в пастушьих общинах таджиков и пуштунов – олы, халы, ялы; а в деревеньках, стоящих на забытых торговых путях Кавказа, могли называть как угодно – от алмасты до аль-карисов. В нескольких случаях духов описывали как мужчин – стариков с буйными волосами, живших в глубоких реках и выныривавших по ночам, чтобы пакостить фермерам. Но в основном алы были женщинами. Иногда прекрасными девушками, жившими в кустах и ручьях или темных горных расщелинах – мужчины могли увидеть их только на мгновение. В других историях они были старыми и чудовищными старухами – каргами с острыми когтями. Но в истории каждого племени и народа была одна постоянная – женщины-алы преследовали матерей либо самих детей – как новорожденных, так и тех, кто все еще оставался в утробе. Некоторые похищали младенцев, пили кровь беременных женщин или даже удаляли органы матерей, чтобы те не могли кормить. – На редкость отвратительно, в общем, – заключил Онси после того, как Хамид пересказал бо́льшую часть. – Все это звучит будто придумано мужиками, – фыркнула Абла. – Мы это не сочиняли, – нахмурился Хамид. – Дух настоящий. На самом деле такого рода враждебные духи, связанные с деторождением, известны по всему миру и почти неизменно женские по природе. Чурель в Индии, Ла Йорона в Америке, ламия в Древней Греции… – Их было так много, что им с Онси пришлось отказаться от мысли исследовать каждую из них, или они задержались бы на всю ночь. В персидском фольклоре даже утверждалось, что алы были дальними родственниками джиннов, хотя Загрос надулся от подобного предположения столь яростно, что Хамид оставил эту линию поиска. – Женщины по природе, – повторила Абла, которую перечень не тронул. – И что это означает для духа? Ты сам говорил, что он был серым дымом, прежде чем принял форму. Существуют целые теории, утверждающие, что у духов нет формы в нашем мире и они обретают ее в подражание нашим историям. – Ты читала последние коптские исследования работ Фомы Аквинского и записей аль-Джахиза о джиннах! – восторженно охнул Онси. – Просмотрела, – отмахнулась Абла. – Вот, что я думаю. Этот дух был просто бесформенным существом, занимавшимся своими делами. Затем он встретил мужчин. И они решили сделать его прекрасной женщиной или чудовищной старухой, потому что только так мужчины женщин и видят. Может, они пытались объяснить, отчего их жены умирали при родах или почему младенцы умирали в пеленках. Может, они просто боялись старых женщин. И они придумали ала, сделали его женщиной и во всем ее обвинили! У Хамида закружилась голова. То, что люди – притом мужчины – несли ответственность за похищающего детей духа, сводило его с ума. Но Абла выглядела совершенно убежденной в своей логике. – Любопытнейшая теория! – одобрил Онси. – Только, – сказал Хамид, – если то, о чем ты говоришь, возможно, женщины могли придумать ала с тем же успехом. Абла строго покачала головой. – Ни одна женщина не додумается до такой нелепицы. Хамид сдался. Это был не тот спор, который он мог выиграть. – Ну, как бы ал, вселившаяся в трамвай 015, ни появилась, – сменил он тему, – нам все еще нужно найти способ ее оттуда выселить. Их исследование выявило приличное количество способов, один другого изобретательнее. Были обычные средства: сжигание благовоний и амулеты. Древние религии предписывали талисманы и заклинания. Как у мусульман, так и у христиан в регионах, где опасались алов, были особые молитвы для защиты беременных женщин и новорожденных. В более экстремальных случаях предлагалось развешать у дома внутренности животных, чтобы запутать духа, который забирал вместо младенца кровавое приношение. Избавление от ала было тяжелой работой. В некоторых деревнях Персии крестьяне утверждали, что нужно схватить ала за нос и держать, пока та не вернет украденное дитя – и материнские органы. Таджики говорили, что определенная едкая трава, растущая на их родине, если ее правильно сжечь, изгоняла алов. Некоторые пуштуны считали, что нужно воспользоваться огнем – пламя выгонит ала из их домов и святых мест. Все это не слишком привлекало, особенно идеи схватить существо за нос или поджечь трамвай. Однако было одно средство, на которое они натыкались снова и снова. – Железо, – сообщил Хамид, когда они закончили со списком. – Во многих историях для экзорцизма алов используется железо. – В Хорасане жители деревень подкладывают железные предметы под подушку или кровать беременных женщин, – сказал Онси. – И могут привязывать небольшие кусочки железа, вроде иглы, к шее ребенка. – Некоторые пуштунские сказки утверждают, что ала можно напугать и выгнать железной лопатой, – добавил Хамид. – Кавказские истории наставляют людей в отдаленных регионах помещать нож, ножницы, инструменты – что-нибудь железное – над дверьми или в нижней части трубы, чтобы отгонять алов. – Тетушка Марьям сказала, что в Армении для изгнания алов используется железо, – уловила Абла. – Именно, – сказал Хамид. – Мы решили, поскольку дух вроде бы из Армении, лучше использовать армянские методы. – Разумно, – одобрительно кивнула она, а затем ее глаза вспыхнули. – Подождите! Сити спрыгнула со стула и почти бегом отправилась в заднюю комнату. Вскоре она вернулась, широко улыбаясь и держа в правой руке небольшой черный предмет. «Кинжал», – удивленно сообразил Хамид. – Кое-что железное, – сказала нубийка. Она ловко прокрутила клинок между пальцами и с изящным перехватом протянула его Хамиду рукоятью вперед. От этой демонстрации брови следователя поползли вверх, и он, уже не в первый раз, задумался, кем именно Абла – или, возможно, Сити – была на самом деле. – Благодарю, – кивнул он, принимая кинжал. – Хотя, судя по предыдущим словам, я уж решил, что ты не хочешь, чтобы мы изгоняли духа. Ее улыбка исчезла, сменившись свирепым выражением, глаза засверкали. – Она поедает детей, – почти прорычала Сити. – Милых, толстеньких, невинных детишек. Кто так делает? К дьяволу это чудовище. Мочите ее! Хамид официально склонил голову, чувствуя, будто получил приказ, а не просьбу. – У нас остается еще одна проблема, – сказал следователь, когда она снова уселась. – Нам кажется, дух нас узнает. Она появилась перед шейхой Надией, поскольку знала, что там были женщины. Предыдущее нападение тоже было на женщину. Она выгоняет мужчин, но форму для нас не принимает. В идеале нам нужна беременная женщина в качестве приманки. – Я надеюсь, вы двое понимаете, что не существует настолько глупой женщины с ребенком, которая согласится быть приманкой для духа-убийцы, – ответила Абла. – Она, скорее всего, всех своих братьев и родственников на вас натравит, если вы даже предложите подобное. – Мы понимаем, – заверил ее Хамид. – И мы никогда так не поступим. – Они с Онси обсуждали этот вопрос по дороге к ресторану. И согласились, что больше не будут сознательно рисковать гражданскими. В министерстве были женщины-агенты – но их было очень немного. Насколько он знал, единственная, жившая в Каире, не носила платьев. «Кроме того, это было их дело, – твердо подумал он. – Они его и закроют». – Я думал над этой проблемой, – сказал Онси, оттирая пальцы от пудры с пирожных. – Мне кажется, есть способ выманить духа, обманув ее. – Он сделал паузу, на его круглом лице появилось сомнение. – Ты помнишь мой рассказ, как в Оксфорде я был в драмкружке и играл Катарину из «Укрощения строптивой»? Ну все в основном согласились, что я был довольно хорош. Когда Онси изложил свой план, Хамид застонал. Абла, с другой стороны, с трудом сдерживала восторженные повизгивания. Глава шестая Следующим утром Рамзесская станция кипела жизнью. С самого рассвета люди вливались в транспортный узел, прибывая на трамваях со всего Каира и воздушных кораблях со всей страны. Женщины преобладали в ошеломительной степени: юные и старые, коптки и мусульманки, в модных городских нарядах или более традиционных платьях, в рабочих спецовках и униформах медсестер, в школьных формах и государственном обмундировании. Они прибывали с плакатами и растяжками, где были написаны названия их городов, городков и сел, скандируя, хлопая и распевая, пока собирались во все разрастающиеся толпы. Знаки, призывающие голосовать, были повсюду, на многих изображения активисток, несколько даже с лицом королевы. Развевающийся флаг с двуликой Хатшепсут – символа Египетского феминистского сестринства – свисал с ограды наверху, рядом с другим, с надписью: «ЖЕНЩИНЫ 79-го ЖИВУТ!» Атмосфера была наэлектризована, все собрались на этом историческом месте, чтобы услышать решение парламента о предоставлении величайшего права большинству населения Египта. Хамид нервно поправлял вуаль на своем лице, пока он и Онси пересекали Рамзесскую станцию. Когда следователь согласился с планом юноши, то надеялся, что они просто натянут галабеи, которые в более удаленных местах все еще носили и мужчины, и женщины. Но Абла настояла, что так дело не пойдет, и сумела отыскать на базаре ночного портного, который сумел бы подготовить заказ за несколько часов. Он сдержал свое слово, подогнав платья к утру. Для такого короткого срока наряды были изысканы – полностью белые, пошитые в смеси парижской и египетских мод, популярных среди высших классов каирских женщин, с круглыми шляпками, с которых спускались полупрозрачные вуали, окутывающие их лица небольшими облачками. Несмотря на свой дискомфорт, Хамид должен был признать, что доводы Онси оказались убедительными. Дух появлялась только рядом с женщинами. Так что если они хотели выманить ее самостоятельно, им нужно выглядеть как женщины. Было широко известно, что у духов своего рода тоннельное зрение, когда дело доходило до подобных вещей. Одень неодушевленный объект как человека, и за человека они его и примут. Оставь несколько камней вместо еды, и они попытаются их сожрать. Для многих духов восприятие равнялось реальности. Таким образом, было логично предположить, что ал примет их за добычу, если они будут выглядеть соответственно. Проще сказать, чем сделать.