– Но дважды меня призвали в твоем присутствии. – Зеленые губы джинна скривились. – Кто, кроме чародейки, осмелится на такое? Хоть значения это и не имеет. Ты нарушила слово. Скрепленное твоим именем. Ты уже мертва. Последнюю фразу он произнес так, будто обсуждал погоду. Фатима подобралась: – О Великий, я бы не стала вас пробуждать без серьезных на то причин. – У вас, смертных, всегда находятся причины, чтобы нарушить клятву. – Марид широко зевнул. – Оправдания для ваших гнусных деяний. Для самого вашего существования. От одного звука вашей бессмысленной болтовни у меня болят уши. – Он поднял когтистую лапу, которая была вдвое больше ее головы, раскрыл ладонь и раздвинул пальцы. – Как бы тебя убить: удалить кости, чтобы твое хрупкое тело обратилось в мякоть? Может, заменить твою кровь на обжигающий песок? Или заставить тебя вырезать собственные кишки и удавиться на них? – Я вижу, вы много об этом думали, – сказала Фатима. Ее голос звучал твердо, но внутри все сжималось. – Когда я сплю, мне только и снится, как я уничтожаю смертных, – криво усмехнулся джинн. – Я мог бы перебить вас всех до единого, как большое стадо овец. – Довольно! – вспылила Хадия. Она активировала обе дубинки, так что они затрещали синими разрядами. – Сегодня никто никого не будет уничтожать. Просто послушайте… Марид небрежно махнул в ее сторону. Из стены позади Хадии внезапно вырвались каменные руки, каждая с семью пальцами. Они схватили новенькую, втягивая ее в стену. Вскрик ужаса оборвался, и ее тело окаменело – она превратилась в статую, наполовину заключенную в стене. Черные дубинки, которые она выронила, не успели удариться об пол, когда все было кончено. Фатима замерла, сжимая джанбию. Она набросилась на джинна: – Отпусти ее! Это только между мной и тобой! – Это между мной и кем я пожелаю, – фыркнул марид. – Пусть страдают и ученица, и учительница. – Она просто хотела, чтобы ты нас выслушал! Чтобы я могла сказать… Фатима запнулась. Что она хотела ему сказать? То, что казалось таким важным, теперь исчезло. Она подняла голову и увидала марида со все еще вытянутой рукой. Его глаза пылали белым огнем. Из ладони исходило нефритовое сияние. Неожиданно раздался звон. Джинн поморщился, глядя на ее пиджак. Звон повторился. – Ты собираешься что-нибудь с этим сделать? – спросил он. – Это раздражает. Фатима достала карманные часы. Когда она завела будильник? Отщелкнув крышку, агент обнаружила клочок бумаги и развернула его. Стоило ей прочитать записку, как она выпалила: – Печать Сулеймана! Марид склонил рогатую голову набок. Его огненные глаза потускнели, а рука медленно опустилась. – Что, – холодно спросил он, – ты о ней знаешь? – Я знаю, что это кольцо, созданное для контроля джиннов, – выдохнула Фатима. – Которое лишает вас свободы воли. Сейчас оно у смертного. Он связал ифрита. Он не задумываясь вытащит тебя из бутылки и сделает своим рабом. Просто подумала, что ты захочешь знать. Какое-то время джинн молчал, только поглаживая вьющуюся белую бороду. Наконец он щелкнул пальцами – и Хадия вывалилась из стены, ее тело вновь превратилось в плоть. Прерванный крик окончился стоном, когда она упала на руки и колени. Фатима наклонилась, чтобы помочь ей встать. – Мерзость, – рассеяно пробормотала марид. – Мы были глупцами, когда посчитали, что выковать ее будет мудрым поступком. – Брови Фатимы поднялись. Он обернулся к следователю, игнорируя Хадию, которая с трудом держалась на ногах. – Чего ты от меня хочешь, нечародейка? – Вокруг этого кольца сплетена магия. Она заставляет нас забывать. Нам нужно от нее избавиться. Ангелы сказали, что ты можешь это сделать. – Ангелы, – хмыкнул джинн. – Теперь эти существа так себя называют? – Шмыгнув острым носом, он скорчил гримасу отвращения. – Ты вся ими провоняла. Фатиме по-настоящему хотелось, чтобы он перестал ее обнюхивать. – Ну, ангелы – или кто они там – сказали, что ты можешь снять заклинание. Когда ты это сделаешь, мы сумем найти смертного, который украл кольцо, и вернуть его на хранение. Джинн снова хмыкнул, на этот раз громче. – Что? – взвилась она. – Смертный, – насмешливо протянул марид. – Украл Великую Печать. У одного из них? Такую историю тебе рассказали? – О чем ты? – нахмурилась Фатима. Джинн закатил все три своих глаза, словно столкнулся с несмышленым ребенком – или собакой. – Ты действительно веришь, что существа, способные пересекать плоскости бытия, творящие магию, которая обладает достаточным могуществом, чтобы окутать весь мир, умеющие изменять пространство и реальность по своей воле, были обмануты – смертным вором? – Они сказали, что кольцо украли из хранилища… – сумела выдавить Фатима. – Неужели, – вздохнул джинн, – этот жалкий орган, который ты называешь мозгом, ни разу не задумался о том, что исходящая от этих существ сила может позволить им заставить тебя верить, во что они пожелают? Или во что ты сама хочешь верить? Голова Фатимы поплыла. Она припомнила их встречу с ангелами. Благоговение, которое те вызывали. Мысль о том, что в одно из их хранилищ сумели проникнуть воры, казалась абсурдной. Однако они дали ответ, в который ей хотелось верить. Поэтому она приняла его без раздумий. Но джинн вновь разбудил потаенные сомнения. Это могло означать только одно. – Они позволили забрать кольцо! – воскликнула Хадия. Похоже, шок от осознания вернул ей способность мыслить, хотя голос новенькой все еще дрожал. – Они хотели, чтобы его забрали! – Зачем? – Тяжесть произошедшего подкосила Фатиму. – Чтобы его силой воспользовались, надо полагать, – сухо ответил джинн. – Почему бы им в таком случае самим не воспользоваться кольцом? – спросила Хадия. – Джинны или любые другие осененные магией существа не могут использовать Печать. Она предназначена для рук смертных, если, разумеется, посчитает их достойными. – Посчитает их достойными? – Ты вообще ничего не знаешь о свойствах и законах, которые управляют почти разумными магическими предметами? – Казалось, марид сейчас всплеснет руками. – Сделай вид, что мы не знаем, – огрызнулась Фатима. – В конце концов, мы всего лишь слабоумные смертные. На это он ответил одобрительным фырканьем. Сукин сын! – Печать обладает разумом, – пояснил он. – Только смертного с исключительно сильной волей можно назвать ее хозяином. Она не позволит себе открыться кому-либо иному. Хотя, похоже, бо́льшая часть ее силы еще скрыта. То, что вы считаете, будто кольцо – истинная форма Печати, само по себе достаточное доказательство. – Что ты имеешь в виду? – спросила Фатима, не скрывая раздражения. – Истинная форма Печати не является кольцом в той же степени, как ты – существом, даже близко приближающимся хотя бы к среднему уровню интеллекта. Величайшая ее сила и настоящая форма открываются только для тех, чьи желания чисты – качество, которого, похоже, нынешнему владельцу недостает. Как и большинству смертных. – Книготорговец говорил, что никто толком не знает, как выглядит Печать, – пробормотала Хадия. Фатима тоже об этом вспомнила, но вряд ли это имело значение. Кроме того, ее ум занимали попытки расплести нити, которые джинн разложил перед ними. – Все было подстроено. – Ее мысли и слова возникли одновременно. Она встретила взгляд Хадии. – Список, попавший к Сиве. Воры братства. Кража печати. Каждая деталь тщательно подобрана, чтобы кольцо оказалась в руках человека, который сможет его использовать. – Она снова повернулась к джинну. – Но зачем они хотят, чтобы кольцом завладел смертный? Марид пожал могучими плечами, давая понять, что либо не знает, либо ему все равно. – Какой бы ни была причина, – размышляла Хадия. – Они не ожидали амбициозности самозванца. Им невозможно управлять. Теперь ангелы хотят, чтобы мы за ними прибрали. – Никогда не следует недооценивать жадность смертных, – поделился марид. Ангелы. Фатима тряхнула головой. Какие бы козни они ни строили, это не меняло того, что отнять кольцо у самозванца необходимо. – Они сказали, что ты можешь снять заклинание. Что, если пересмотреть контракт, то… – Я разбираюсь, как работают магические договорные связи, смертная, – отмахнулся марид. – Прошу, не оскорбляй меня своими косноязычными попытками их объяснить. – Ты это сделаешь? – Что я получу взамен? У Фатимы отвисла челюсть. Он что-то хотел взамен? После того, как засунул Хадию в стену? – Как насчет того, чтобы самозванец не превратил тебя в личную марионетку? Устроит? – У магии есть цена, – настаивал марид. – Что ты готова отдать? Она сжала кулаки. Джинны упрямы по отношению к контрактам. С этим ничего не поделаешь. Или, внезапно осенило ее, решение все-таки есть? – Девять Владык-ифритов для тебя что-нибудь значат? На его древнем лице появилась тревога. Это одновременно радовало и пугало. – Значит, они действительно существуют, – надавила она. – Самозванец планирует их пробудить. Вызвать в мир. С Печатью Сулеймана он получит контроль над самыми могущественными джиннами. Ты хочешь что-то взамен? Мы не дадим им проснуться. – Ты не меньше моего хочешь держать их подальше от этого мира, – оскалился марид. – Считай это взаимовыгодным обменом, – ответила Фатима. – Мы договорились или нет? Три глаза марида гневно сверкнули, ему не нравились условия сделки. Но Девять Владык ему, похоже, нравились еще меньше. – Мы договорились, – согласился он. – Но знай, нечародейка. Если ты еще когда-нибудь меня пробудишь, сделок больше не будет. Мне все равно, пусть хоть небеса обрушатся. – Как скажешь, – буркнула Фатима в ответ. – Теперь выполняй свою часть сделки и снимай заклинание. Джинн протянул руку, и Фатима вдруг почувствовала, что горит, словно ее бросили в огонь. Боль была настолько невыносимой, что она не могла даже кричать. Когда ее зрение прояснилось, агент обнаружила, что растянулась на полу, корчась от боли, пока агония не перешла в тупое жжение. Она видела рядом с собой Хадию, которая тоже не сумела удержаться на ногах. Физически обе были в норме. Но, Аллах милосердный, какая боль! Пока она лежала на спине, над ней нависла рогатая голова марида. – Заклинание снято, – прогрохотал он. – Я мог бы сделать это безболезненно. – Его рот расплылся в широкой зубастой ухмылке. – Но ты не уточнила свою просьбу.