В голову проникла тьма. В тело ворвалось море. Я выдохнул последний глоток воздуха из глубины легких. Я чувствовал, как с ним мое тело, которое изо всех сил старалось выжить, покидает дыхание жизни. Я терял волю к жизни. Может, в тот день мой брат и отец, оказавшись в море, ощутили то же самое и отпустили свою жизнь. Волна перевернула мое тело. Я лежал на спине, подхваченный течением, и не шевелился. Метель прекратилась, небо прояснилось, звезды опустились ниже. Как только свет звезд коснулся моего лба, чей-то голос тихо прошептал. Мама была права. Эпилог Я до сих пор живо помню ту ночь, словно это было вчера. Мои воспоминания очень подробные и точные, как документальный фильм. Лишь один момент, когда тикало время смерти, был немного смазан. Я не знаю: потерял я в тот момент сознание или нет. Помню одно: я очнулся, когда моя голова обо что-то ударилась. Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на животе, держась за швартовый на причале. Как труп женщины, который прибило в то же самое место. Море было окутано белесой темнотой. Стоял очень густой туман, из-за которого ничего невозможно было разглядеть. Хлопья снега превратились в настоящий буран. Со стороны морского парка очень громко раздавался звук полицейских сирен. Вдалеке в море плыли катера морской полиции, наверху на волнорезе сверкали мигалки. Только причал был пустым. Получается, я, находившийся на волосок от смерти, вернулся в гавань своей тихой, холодной и темной жизни. Мне было не до празднования выживания. Мое тело отяжелело, словно железная кольчуга. Поднять его из моря было совсем нелегко. Перед глазами все было мутно, я был ослеплен. Я не чувствовал конечностей. Зубы стучали, обледеневшие суставы закостенели. Каждый раз, когда я делал вдох, воздух лезвием ножа резал мне горло. В ушах снова и снова повторялось — мама была права. В белом пространстве передо мной текло время, разбившееся на несколько десятков кусочков. Я крепко сжал губы и бежал большими шагами в сторону колокольни. Брат кричал: «Остановись!» — и звонил в колокол. Я поднялся на колокольню и кулаком ударил брата. Он зашатался, держась за веревку. Я ударил его ногой и, не шевелясь, наблюдал, как он падает вниз с обрыва с развевающейся веревкой в руке. Я видел, как море открыло свою пасть и поглотило брата, затем подняло его тело на волне и отбросило далеко. Я даже вспомнил, о чем я думал в тот момент. Не смеши меня. Победителем станет тот, кто останется в живых. Фонарь у причала отбрасывал желтый свет на лестницу, ведущую наверх к заправке. Рукой, которая ничего не чувствовала, я ухватился за железные перила, и, еле дыша сжатыми легкими, двинулся заледеневшими ногами по лестнице. Это было так мучительно, словно я совершал подъем в Гималаях, страдая от гипоксии. До пирожковой, которая находилась на уровень выше, казалось, так же далеко, как до Плутона. Несмотря на это, я не остановился. Меня заставляла двигаться не сила воли и не волшебство, а сила простоты. Я концентрировался только на следующем шаге и двигался вперед. Я преодолел последнюю ступеньку и поднялся на волнорез. Я сразу увидел пирожковую, где не горел свет. Я был благодарен хозяину, который за это время успел закрыть лавочку и уехать, и был несказанно рад, что на дороге не было ни машин, ни людей. Я раскрутил скотч на ноге, достал лезвие канцелярского ножа и разрезал брезент, которым была обтянута задняя стенка пирожковой. Как только я оказался внутри, мне стало легче дышать. Я успокоился. Кажется, по божьей воле я выживу. Я ощупал деревянный каркас пирожковой и под крышей нашел длинную зажигалку в форме пистолета. Когда я нажал на спусковой крючок, зажегся огонек. Свет был совсем тусклый, но я увидел, чем можно высушиться. Сбоку на каркасе висела не то тряпка, не то полотенце, которым хозяин вытирал руки. Рядом на столбе висела рабочая одежда Ёни. Я поспешно вытерся и оделся. Стеганые штаны, куртка, ушанка, маска, короткие резиновые сапоги и даже теплые походные носки, которые были в сапогах. Одежда была мне коротка, но я был не в том положении, чтобы думать о стиле. Я был очень благодарен, что вообще влез в эту одежду. Весь дрожа, я еле дошел до остановки и сел на автобус до Ансана. Ту ночь я провел в сауне в Ансане. Теплой водой я смыл с себя соль, попарился и, лежа на теплом полу, заснул глубоким, но недолгим сном. На следующий день рано утром на станции Квамен я сел на поезд до Мокпхо. Спустя двенадцать часов я уже отплыл в море, нанявшись разнорабочим на корабль, который ловил креветок. Год я провел на этом судне — отчасти сознательно, отчасти принудительно. Спал в трюме, готовил еду, убирался и помогал ловить креветок. За этими занятиями протекала моя «рабская жизнь». Про Хэчжина я узнал из новостей по телевизору на канале YTN, когда ехал в поезде. Сообщили, что его тело вместе с машиной подняла со дна морская полиция; что Хэчжин был пристегнут ремнем безопасности и, как ни старался, не смог выбраться из машины. Значит, когда я обернулся, он один барахтался в темноте до самого последнего момента, пытаясь спастись. Я воспринял новости спокойнее, чем ожидал. Даже хладнокровно представил себе, как все это выглядело. Однако застрявший в горле комок не исчез. Он долгое время оставался там и периодически подкатывал и мучил меня, как прежде головная боль. Какими были наши отношения? Что было между нами? Я до сих пор не могу понять. Ясно было одно — Хэчжин не должен был меня предавать. Так бы и было, если бы я убежал пораньше или Хэчжин узнал обо всем чуть позже. После этого я больше ничего не слышал ни о Хэчжине, ни о расследовании. Хотя на корабле было радио, мне некогда было слушать новости. Впервые в жизни я был поглощен лишь собственным выживанием. На это уходила вся энергия. Благодаря этому я смог опять выйти на сушу — как раз сегодня около семи часов утра. В кармане было немного денег, которые я получил за рабскую жизнь. Сперва я пошел в сауну. Впервые за год я помылся и побрился. Впервые увидел себя в зеркало и намазал лицо кремом. Затем купил новую одежду, шапку и кроссовки, поел и выпил капсульное кофе, которое любил Хэчжин. После этого я отправился в интернет-кафе. Сидя среди геймеров-бездельников, я просмотрел все новости годичной давности. Люди назвали эти преступления «убийства бритвой», а Хэчжина, которого признали убийцей, — «человеком с лезвием». Так полиция закрыла это дело. Преступник убил свою приемную мать, ее сестру, случайную прохожую и своего брата. Он хотел бежать за границу, но это ему не удалось, и он покончил с собой. На это имелся ряд доказательств. Бритва, которая была в кармане джинсов Хэчжина, куртка с надписью «Частный урок», которую полицейские нашли в ящике стола на крыше и авиабилет до Рио-де-Жанейро, забронированный кредиткой мамы. Кроме того, нашелся свидетель, который видел, как он, избив меня и связав руки за спиной, посадил меня в машину и поехал к морскому парку. Умерший ничего не мог сказать в свое оправдание, все доказательства указывали на него. Младшего брата, который был с ним в машине, объявили пропавшим без вести. Три дня проводили поисковую операцию, но кроме одежды ничего не нашли. Он был пловцом, поэтому существовала вероятность, что он выжил, но этому не нашлось никаких доказательств, зацепок или свидетелей. Преступление шокировало всю страну, интернет пестрел заголовками, за несколько дней было опубликовано несколько сотен статей, под каждой из которых были тысячи комментариев. Люди писали по-разному, но в основном все сводились к одному — отнесешься по-доброму к человеку, а он воткнет тебе нож в спину! Я закрыл новости. Что было, то прошло. Пока я плавал по морям, люди уже оправились от шока и перестали интересоваться судьбой пропавшего брата. Сперва я хотел выключить компьютер, но снова вышел в интернет. Мне было совсем не трудно вспомнить логин и пароль электронной почты Хэчжина. В ней были сотни непрочитанных писем, в основном, реклама страховых компаний, интернет-магазинов. Я пролистал двадцать страниц и нашел подтверждение, которое год назад прислала авиакомпания. К нему был прикреплен авиабилет до Рио. Passenger name: KIM HAE-JIN Booking reference: 1967-3589 Ticket number: 1809703202793 Хэчжин так и не увидел его. У него тогда и времени на это не было. А когда он вышел из дома, тоже не получилось его открыть. Если бы я простился с ним тогда, как и планировал, то, наверно, сейчас не открывал бы это письмо. В течение года мысль об этом рождественском подарке, который Хэчжин так и не получил, глубоко сидела в моем сознании, словно большой вколоченный гвоздь. Многие ночи, пока я плавал в море, я думал о желаниях, загаданных Хэчжином и мной. Что было бы, если б Хэчжин отпустил меня тогда? Смог бы он встретить Рождество в Рио? Из-за того, что он меня не отпустил, только я один осуществил свою мечту. Плавал я, конечно, не на яхте, а на рыболовецком судне, и каждый день был сущим мучением. Но зато у меня на душе было спокойно, потому что до сегодняшнего утра, когда я сошел на землю, я жил, как животное, ни о чем не думая. И хотя я вернулся в мир людей, я пока не знаю, смогу ли снова жить среди людей, жить как человек. Я закрыл почту и вышел из интернет-кафе. Я бесцельно бродил в поисках ночлега. Дорога была малолюдной, стояла холодная декабрьская ночь, море было покрыто туманом. Впереди в тумане кто-то шел. До меня донесся стук каблуков. Цок-цок. И вместе с соленым ветром мне в нос резко ударил запах крови. Послесловие автора. Человек эволюционировал посредством убийств Профессор Дэвид Басс, специализирующийся на эволюционной психологии, в своей книге «Убийца по соседству» утверждал следующее. Неправда, что человек по природе является либо добрым, либо злым. Человек рожден, чтобы выжить. Для выживания и размножения он должен был адаптироваться к эволюционному процессу. Он не мог выжить, будучи только добрым или только злым, добро и зло развивались в человеке вместе. Убийство было важным для людей фактором успешной эволюции, так он уничтожал соперников. Наши предки — это те, кто выжил в этой беспощадной «адаптационной структуре». По его словам, зло — это темная природа, которая записана в наших генах. И злодей — это не кто-то особенный, а, возможно, «любой», включая и меня — автора этого романа. Читатели часто спрашивают меня, почему я так одержима человеческим злом. Чтобы ответить на этот вопрос, я должна вернуться к тому моменту, когда начала интересоваться злодеяниями одного убийцы. В тот год его преступление потрясло весь мир. Весной 23-летний молодой человек, внешне вполне нормальный, убил своих родителей. Он учился в США, но, пристрастившись к азартным играм, погряз в долгах и был вынужден вернуться в Корею. Его отец ужасно рассердился на него, назвав его никчемным, сын затаил обиду, решив убить родителей, и реализовал свой план. Он пятьдесят раз ударил ножом отца, а мать — сорок раз. Более того, он поджег дом, в котором спал племянник, и таким образом уничтожил улики. Мне стала любопытна сущность этого молодого человека. Что это за человек, который может такое сотворить? В то время термин «социопат» был еще не очень распространен. Интернет тоже не был так развит, как сейчас. Об этом юноше можно было узнать только из бесконечных новостей, каждый день выходивших в СМИ. Говорили, что он совершил преступление, чтобы завладеть имуществом родителей на сумму более десяти миллиардов вон; что после убийства он спокойно перетащил куда-то сейф и как ни в чем не бывало подметал двор; что на похоронах родителей смеялся вместе со своей подружкой, а после ареста вместо раскаяния бесконечно врал и все время обвинял родителей, что все это из-за них. Писали, что с детства у него были признаки психического отклонения… В то время я была еще молода, поэтому мое понимание людей и их образа мыслей было незрелым. Я не могла понять особое злодеяние этого особого злодея. Более того, я даже представить себе не могла его внутренний мир и настоящий мотив убийства. У Фрейда, которым я тогда очень увлекалась, я нашла только одну маленькую зацепку: даже у высоко моральных и благородных людей в подсознании скрываются мечты о запрещенных поступках, жестокой страсти и первобытном насилии. Разница между злодеем и обычным человеком заключается лишь в том — реализует ли он это желание или нет. Зацепку-то я нашла, но все равно не могла найти ответа. Наоборот, у меня возникали фундаментальные вопросы о сущности природы человека. Со временем мой интерес расширялся. Сперва психопатология Фрейда, затем наука о мозге, криминальная психология, эволюционная биология и эволюционная психология. Изучая все это, я часто представляла себе «того особого злодея», которого я никак не могла понять. Ючжин, герой этого романа, стал внутри меня оплодотворенным яйцом. Несмотря на это, я по-прежнему была незрелой, и как человек, и как писатель. У меня не было способности его полностью понять и вырастить. Также у меня не было смелости отвечать за это злое существо. У меня было только одно «желание» написать о нем. По этой причине я описала Ючжина в разных лицах. В своем первом романе «Весенний лагерь моей жизни» он был отцом Чона, в романе «Стреляй в мое сердце» — Пятнышком, в «Семилетней ночи» — О Ёнчжэ, в «28» — Пак Тонхэ. Каждый раз я включала в романы разных злодеев, но каждый раз не была удовлетворена. Наоборот, жажда становилась все больше, и на душе было тяжело. Потому что все эти герои всегда были только самими собой. Ведь описывать его, глядя на него со стороны, налагало ограничения. Я должна была стать им. Чтобы показать изнанку «темного леса», который таится где-то в глубине нашей природы. Чтобы описать прячущееся «во мне» зло, показать, в какой форме оно во «мне» существует, когда проявляется и каким образом развивается. Чтобы описать все это, герой должен был стать не объектом, а субъектом. После того как я побывала в Гималаях, у меня появилось желание это осуществить. Тогда я подумала, что я смогу встретиться со «злодеем», даже не сохраняя безопасное расстояние. Я предположила, что «я» в романе будет эволюционировать с авторским «я». И я поверила, что смогу описать процесс, как жертва может превратиться в хищника. Я приготовила новую тетрадь и записала в ней цитату одного человека, имя которого уже не помню: Я наконец-то встретился с самым большим врагом в моей жизни — с самим собой. Я поистине встретилась с самым большим врагом в своей жизни. Оказалось, самоуверенно было полагать, что я уже готова это написать. В итоге, я три раза переписывала роман. Первый раз, когда я жила с сыном заграницей во время его учебы, второй раз, когда поехала на юг пожить на морском побережье, а третий — когда вернулась домой. Конечно, при работе над романами мне часто случалось исправлять сюжеты, предложения и описания, но впервые после романа «Стреляй в мое сердце» я полностью переделала всю историю целиком, причем целых три раза. Причина была только одна — я не могла почувствовать Ючжина. Этот хитрый мальчик запер меня в темном лабиринте и без конца играл со мной в прятки, показывая лишь кончик макушки. Я была в замешательстве. На душе было очень тяжело, в голове царил хаос, словно я только начала учиться писать. Но больше всего я была разочарована в себе. Когда я начала писать этот роман, то верила, что я достаточно свободно мыслящий писатель. Когда я переделала рукопись в первый раз, я тоже была в этом уверена. Но взявшись за нее во второй раз, мне пришлось признать, что «я» — писательница — еще не разрушила взгляд на мир, основанный на морали, воспитании и нравственности, которым меня учили с детства. «Я» — герой романа — «дикий зверь», который полностью независим от всего этого. Но еще хуже оказалось то, что я боялась, что эти рамки могут разрушиться. Хотя у писателей-предшественников я уже научилась тому, что, пока пишешь свои произведения, не должен идти на компромисс со страхом. Известно, что 2–3 процента людей являются социопатами, а главный герой этого романа Ючжин входит даже в один процент, который среди психиатров известен под названием «хищник», то есть «чистый злодей». Хищника можно сравнить с ястребом, родившимся в мире голубей, его воспитали жить как жертва и подавили его сущность. Поэтому роман «Хороший сын, или Происхождение видов» можно назвать историей о рождении злодея, о том, как обычный молодой человек превратился в убийцу. Теперь я должна ответить, почему так интересуюсь человеческим злом. Потому что в нашей природе, которую мы считаем обычным голубем, находится «темный лес» ястреба. Потому что я считаю, что мы должны принимать и понимать это. Иначе мы не сможем как следует противостоять нашему внутреннему злу, злу других людей и злу хищников, которые угрожают жизни других. В этой связи я хочу верить, что Ючжин, являющийся моим Альтер-эго, сыграет в этом хоть какую-то роль, пусть и маленькую. Как и во всех моих романах, место действия — город Кундо — придуман мной. Лекарства, которое контролировало жизнь Ючжина, тоже не существует. Если что-то и реально, так это люди, которые помогали мне в работе над романом. Я хочу выразить благодарность психиатру И Нами, которая помогала мне вникнуть в психиатрию, писателю Ан Сынхвану за написанную рекомендацию, также хочу поблагодарить профессора Хвангона и Ли Чонсопа из университета Ыйха, капитана полиции и профайлера Квон Ирёна, журналиста газеты «Тона ильбо» Син Кванёна, которые помогали мне в сборе материалов. Также хочу выразить признательность своей коллеге Чиён, которая всегда давала мне советы и подбадривала меня. Солнце для всех. А море — для тех, кто им наслаждается. Это фраза из одного фильма, название которого я не помню. Возможно, эта книга будет для читателя не такой уж радостной и веселой. Однако я надеюсь, что она вызовет у вас интерес из-за описанной в ней истории или из-за ощущения того, что вы делаете себе прививку. Кванчжу Чон Ючжон * * * notes Примечания