– Но пистолет был лишь у одного, – закончил Дуглас. – Вы на чьей стороне? – рассердился я. Фрэн положила руку мне на локоть. Дуглас скрестил ноги, показав бледную безволосую икру. И съел еще кусочек моркови. – На стороне вашего сына, – сказал он. – А это значит, что моя работа – спасти его от казни. Я положил на стол портфель, открыл его. – Я составил хронологическую таблицу, – начал я, доставая лист. – Составил список противоречий в показаниях свидетелей. Думаю, из них вытекает серьезный вопрос: что в действительности произошло в тот вечер? Дуглас просмотрел мои бумаги: – Все это у нас есть. И это не доказывает невиновность Дэнни. Мюррей, молча посасывавший «маргариту», махнул официанту, прося добавки. – Скажите ему о списке, – посоветовал он. – О каком списке? – встрепенулся я. Дуглас нахмурился. – У Секретной службы, – пояснил он, – есть список лиц, угрожавших президенту, потенциальных маньяков. – Дэнни в этом списке не было, – добавил Мюррей. – Конечно, не было! – А Карлос Пека был, – сказал Дуглас. – Какой Карлос Пека? – Безработный кровельщик, посылавший электронные письма с угрозами нескольким членам Конгресса, – сказал Дуглас. – Он тоже был в зале в тот вечер, – добавил Мюррей. – Даже если был, – перебил Дуглас, – это ничего не доказывает. Фрэн взглянула на меня и нахмурилась. По моему лицу она поняла, что я ждал именно такую новость. – Пол, – попросила она, – не слишком на это рассчитывай. – Нет сведений, что Дэнни купил пистолет, убивший Сигрэма, – напомнил я. – Пистолет числится украденным в Сакраменто за три месяца до того, – сказал Дуглас. – По сведениям Секретной службы, Дэниел в то время находился именно в Сакраменто. – А Пека? – спросил я. – Он бывал в Сакраменто? Дуглас пожал плечами. – По сведениям ФБР, в месяцы перед убийством Дэнни купил два других пистолета. – Но не этот, – настаивал я. – А если это был пистолет Карлоса? Если с этим Карлосом и дрался мой сын? Что, если он застрелил Сигрэма и попытался сбежать. Дэнни схватил его и вырвал пистолет. – Тогда почему Дэнни молчит? – спросила Фрэн. – Если он невиновен, почему не оправдывается? Повисла неуютная пауза. Мы переглянулись. – Возможно, – предположил Дуглас, – вашему сыну нравится быть в центре внимания. – Что за бред? – не удержался я. – Одно из двух, – рассуждал Дуглас. – Либо это сделал Дэнни, и он молчит, чтобы не выдать себя, либо он невиновен и молчит по какой-то другой причине. – Он напуган, – сказал я. – Допустим на минуту, что он не убивал Сигрэма, – предложил Дуглас. – Не убивал, – сказал я. – Мальчик бросил колледж, менял бесперспективные работы, нигде не останавливался надолго. Проявлял признаки депрессии, возможно пограничного расстройства личности. Известно, что он волонтерил для Сигрэма в Остине. Одинокий мальчик, ищущий связи с миром. Ребенок, опасающийся, что мир его забудет. – И вот, когда Сигрэм убит, – продхватил Мюррей, – пистолет буквально упал Дэнни в руки, и он приписал это дело себе. Теперь он – не пустое место. Всякий, кто вспомнит Сигрэма, вспомнит и Дэнни. Я задумался. Возможно ли такое? Мог ли мой сын выбросить на ветер свою жизнь ради места в истории? – Возможно также, – продолжал Дуглас, – что он винит себя в чем-то другом и так наказывает себя. – В чем же? – спросила Фрэн. – Как знать? – ответил ей Дуглас. – Может, разбил сердце какой-нибудь девушке. Может, сбил пешехода и не стал дожидаться полиции. Я сделал запрос на психиатрическую экспертизу. Обвинение возражает, но в делах такого рода психиатрическая экспертиза довольна обычна. Сидя рядом со мной, Фрэн рвала на полоски салфетку. – Если этот Карлос Пека был под наблюдением Секретной службы, – спросила она, – как он проник в Ройс-холл? – Вам нужна версия заговора? – сказал Мюррей. – Нет. – Человеческий фактор, – объяснил Дуглас. – Судя по списку посетителей, Пека записался Карлосом Фуэнтесом. У него было поддельное удостоверение. В зале тысяча восемьсот мест. Сигрэм не числился среди политиков, которым угрожал Карлос. Он просочился, вот и все. – Однако Секретная служба о нем не упоминала, – заметил я, – поскольку это вышло бы для них неловко. Убийца был в списке «не пропускать», а его пустили. Дуглас доел морковные палочки, застегнул пакетик, убрал его и закрыл портфель. – Теории хороши, – заключил он, – но факт остается фактом: ваш сын взят с орудием убийства в руках. Я покачал головой. У меня в портфеле лежали документы в хронологическом порядке. Списки, карточки, фотографии и DVD. – Если ваша ЭКГ дает картину сердечного приступа, – начал я, – это не значит, что у вас больное сердце. Существует полдюжины трудно диагностируемых заболеваний, которые можно перепутать с сердечным приступом. Я имею в виду, что учитывать надо все симптомы, а не выбирать один. Сняв очки, я потер глаза. А когда открыл их, увидел, как смотрят на меня Дуглас и Фрэн. Такие взгляды я видел у врачей, говорящих с родственниками, когда те отказывались верить, что брат или сестра, мать или отец умерли. Отрицание. Они считали, что я прохожу стадию отрицания. – Мой сын не убивал, – сказал я. Мюррей, встав, бросил на стол пятидесятидолларовую банкноту. – Как насчет прогуляться? – предложил он. Подумав секунду, я закрыл портфель. Вставая, почувствовал себя усталым. Болели суставы. Я старик, отец опозоренного сына. Это теперь навсегда? Я превращусь в заядлого спорщика, то и дело повышающего голос? В конспиролога, одержимого сбором фактов, сыплющего датами и событиями так, будто количество совпадений способно доказать существование Бога? Мы молча прошли через вестибюль. – Я не сумасшедший, – заговорил я. – Я не называл вас сумасшедшим. За дверью отеля он отдал рассыльному парковочный талон. – У Дэнни были сложности, – начал я. – Сложности… – повторил он, стараясь не выдать своего отношения. – Проблемы. У него были проблемы. Не спорю. Но он не убийца. Тот человек, Пека, не раз угрожал людям. – Он отбыл срок, – добавил Мюррей. – За покушение. – Господи, – вырвалось у меня. – Как же вы не видите! Вот вам доказательство. Почему власти не занимались этим типом? Мюррей поцокал языком: – Дуглас прав. Тот факт, что Пека там был, не доказывает, что он убил Сигрэма. Я сжал кулаки. Мир словно закрутился не в ту сторону. Кружилась голова. На мгновение показалось, что я упаду в обморок. «Не спеши, – сказал себя я. – Обдумай все как следует». – Сомнение толкуется в пользу обвиняемого, – напомнил я. – Мы не обязаны доказывать, что Пека виновен. Достаточно выявить неувязки, которые помешают присяжным осудить Дэнни.