– Признайся, – предложил он. – Отправляйся в ад. – Она продолжала идти. Клем поднес губную гармошку ко рту и сыграл семь основных аккордов. Ава остановилась. – С чего бы мне расстраиваться из-за твоей смерти? – удивилась она. Он опустил губную гармошку. – Признайся, – откликнулся он более холодно. – Думаешь, я буду тебя жалеть? После всего, что ты наделал? Ей не стоило участвовать в играх Шепчущего. Но Клем спровоцировал Аву. Эмоции захлестнули ее, изнутри поднималось знакомое чувство вины. – Признайся, – повторил он, улыбаясь уголком губ. Музыка ярмарки гудела в голове Авы, мешая думать. – Не было времени тебя предупредить, – неожиданно произнесла она, практически умоляя. – А если бы было, что тогда? – Тебе хотелось, чтобы я умер, – заявил Клем, крутя губную гармошку все быстрее и быстрее. – Признайся. Ава проглотила комок в горле. Она не могла признаться. Проговориться – значит позволить Эсме стать Единственной. Ава сможет помочь Джоли, только если никто не впустит в себя Шепчущего. Она крепче сжала колышек от палатки в руке. – Ты хуже всех нас, – заметил Клем, злобно ухмыляясь. – Но, в конце концов, он все равно сломает тебя. – Ты прав, – согласилась она, швыряя металлический колышек ему в голову. Призрак растворился. – Но не все мы ломаемся одинаково. Двадцать девять Мерцающие светодиоды отражались от каждой зеркальной поверхности. Ава шагала сквозь созвездия, держась одной рукой за стену. Она не могла доверять собственным глазам и ушам. Но она привыкла ориентироваться в мире, удерживая собственные мысли под замком. Поэтому Ава верила: все получится. А потом из зеркал вышел Ноа. Он не был похож на остальных. Он выглядел слишком реальным для призрака, но слишком обескровленным для живого. По его лицу стекала вода, разливаясь лужицей у ног. Ноа подошел к ней, а следом, зацепившись за босые ноги, волочились водоросли. – Ноа, – выдохнула она. – Почему ты ушел? Снаружи прогремел гром. Замигали огни, запахло сырой тлеющей древесиной и серой. – Исчезновение – моя фишка, – усмехнулся Ноа. – Да. – Ава хотела коснуться его, но остановила себя. – На самом деле тебя здесь нет. Его улыбка исчезла. – Потому что ты опоздала. Или, может быть, не захотела так же, как не захотела помогать Рэйчел. Ава внимательно наблюдала за ним. Он был почти живым, любопытные искорки плясали в его глазах. Но Ноа умер. Ава встала на цыпочки и потянулась, чтобы поцеловать пустое место, где должны были быть его губы. – Прощай, Ноа, – прошептала она. Когда она открыла глаза, его уже не было. Ее внимание привлекли раздавшиеся со стороны зеркала медленные хлопки. Шепчущий наблюдал за ней с выражением, отдаленно напоминавшим ухмылку. – Отлично справляешься, – промурлыкал он. – Отпусти Джоли! – рявкнула Ава. Он только улыбнулся в ответ, и она замахнулась своим оружием на зеркало. Стекло разлетелось на тысячи сверкающих осколков. Но Шепчущий материализовался в следующем зеркале. Теперь он не выглядел настолько довольным. – Ты все еще не понимаешь, да? Правила игры устанавливаю я, а не ты. Ты не имеешь права просить меня о чем-то. – Я не просила, – парировала она. – Ты утомила меня. Думаешь, я никогда не лишал Единственных языка? – Я никогда не буду твоей Единственной. – Тогда ею будет Эсме, а ты не сможешь помочь Джоли. Я позабочусь об этом. Единственный способ спасти Джоли – это впустить меня. Либо ты, либо Эсме. Выбирай. – Я выберу третий вариант. Ни одна из нас. – Альфред был таким же, как ты. Он отказывался быть моим Единственным, но все равно не смог помешать мне. Все, что мне оставалось делать, – это ждать, когда придет маленькая виноватая Ливия. Бессмертная сущность вроде меня не будет переживать из-за сорокалетнего ожидания. – Ты будешь ждать вечно. Запертый в своем мире, наедине с собой. – Ты считаешь себя сильной, но в конце концов все ломаются, – вздохнул он. – Это твой выбор. Убей Эсме и спаси Джоли или спаси свою собственную душу, но тогда Джоли умрет. – Иди к черту! – Ава замахнулась на его зеркало, но Шепчущий исчез прежде, чем разбилось стекло. Он не вернулся. Ава предположила, что он сказал все, что хотел. Он вытолкнул игроков на арену и теперь намерен сидеть и смотреть. У Авы не было другого выхода, кроме как идти дальше по избранному пути. Сквозь дверной проем, в бесконечные арки лабиринта. Сотня проходов во всех направлениях, и только один из них настоящий. Тысяча отражений Авы наблюдала за ней. И вдруг что-то зашевелилось. В зеркала шагнула Эсме. Тысяча Эсме, три тысячи воющих волков. Белоснежные волосы ее были растрепаны, глаза лихорадочно горели. – Не стоило тебе приходить, – сказала тысяча Эсме. – Буря не оставила мне особого выбора, – откликнулась Ава. Она попыталась вычислить настоящую Эсме, но это было невозможно. Она замахнулась на первую. Зеркало. Осколки стекла хрустели под ногами, когда она переходила к следующей мишени. – Признайся, и мне не придется причинять тебе боль, – предложила Эсме. – Я не хочу причинять тебе боль. – Не могу с тобой не согласиться. – Ава снова замахнулась. Она старалась не задумываться о том, каково это – разбить человека, а не зеркало. Другого выхода не оставалось. Она шла, чувствуя тяжесть дерева в руках и вспоминая обожженную кожу Джоли, ее неглубокое дыхание и запах дыма. Еще одно зеркало разбилось вдребезги. – Джоли умирает, потому что ты впустила Шепчущего! Но ты все еще можешь признаться и покончить с этим. – Хотя Ава уже знала, что Эсме не станет этого делать. Так же как и она сама. – А какой в этом смысл? – Эсме вздохнула. – Пожертвовать собой, чтобы спасти тебя? Я говорила тебе, что убью, чтобы спасти свою жизнь, Ава. Я же говорила тебе, что дружба – это слабость. – На самом деле ты так не думаешь. Я видела, как ты смотрела на Ливию. Ты любила ее… – И она мертва! – Но ты все еще можешь спасти Джоли. Если ты не признаешься, то не оставишь мне выбора. – Ну вот и все, – сказала Эсме, слабо улыбнувшись. Она вытащила перочинный нож и открыла его. – Это точно. Они закружились по лабиринту. Эсме исчезала на секунду, чтобы появиться уже с другой стороны. Ава вела пальцами по стенам. Пыталась запомнить расположение дверных проемов. Она снова замахнулась, но разбила лишь очередное отражение. Ава посмотрела на паутину трещин, расползающуюся по ближайшему зеркалу. Она поползла вниз, на плитки пола. Ава отвлеклась, засмотрелась на раскалывающиеся стекла. Трещины прорезали все отражения Эсме. Кроме одного. Ава взмахнула дубинкой и попала по настоящей плоти и костям. Эсме упала на землю, из разбитого носа брызнула кровь и заструилась по лицу. Вокруг сыпались осколки зеркала. Ава уронила деревяшку, медленно наклонилась и подхватила осколок зеркала. Держа его, будто кинжал, Ава ощущала, как он впивается в ладонь. В зеркалах послышались шепот и восторженные аплодисменты. Ава взглянула на Шепчущего, нетерпеливо смотревшего на нее своими черными глазами. – Чего же ты ждешь? – Он насмехался, и его голос эхом отдавался в маленьком пространстве. – Разве ты не хочешь спасти Джоли? Ава сделала шаг к Эсме, но ей показалось, будто она пробирается сквозь патоку. Идти дальше не получалось. Даже теперь, когда на кону стояла жизнь Джоли, она не могла решиться. Было слишком страшно. – Может, тебе нужны зрители? – поинтересовался Шепчущий, щелкнув пальцами. Комната заполнилась призраками, которые, казалось, наблюдали за происходящим. Все они – Скарлетт, Тедди, Олли, Ливия, Имоджен, Клем, Ноа – пялились пустыми глазами. И Рэйчел, стоявшая рядом с Шепчущим, сломленная и перекошенная. – Убей ее, – проскрежетали они, этот жуткий звук словно не принадлежал никому из них и одновременно исходил изо всех ртов. – Вот какая ты на самом деле. – Я не знаю, так ли это, – тихо сказала Ава. Она ослабила хватку. Шепчущий медленно улыбнулся. – Если ты неспособна убить ее, чтобы спасти свою подругу, то как насчет мести? Он щелкнул пальцами, и в зеркалах появился еще один призрак. Джоли в обожженном костюме панды, потрескивающая и дымящаяся, с глазами-угольками. Она смотрела сквозь Аву, на лице не отражалась прежняя, даже ехидная улыбка. Один лишь гнев. – Джоли, – пробормотала Ава, и ноги у нее подкосились. Осколок стекла со звоном упал на пол.