– Произнести по буквам? – предложила Скарлетт. – С-у-ч… Джоли швырнула Скарлетт на прилавок с сахарной ватой. Пластиковые пакеты, наполненные грязно-розовой жидкостью, опасно покачнулись. Девушки боролись, беспорядочно пихаясь и царапаясь. Скарлетт попыталась стукнуть каблуком по ноге Джоли, но та схватила ее за волосы и потащила по кругу. Остальные присутствующие, широко распахнув глаза и рты, наблюдали. – Я думал, будет погорячее, – хмыкнул Клем. – Остановите их! – взвизгнула Ливия. – Пока кто-нибудь не пострадал. – Я не собираюсь вмешиваться, – заявил Олли. – Ногти Скарлетт – это чертовы когти, босс. А мне пока нравится мое лицо. – Эй… – очень тихо сказала Ава и прочистила горло. – Вы двое, прекратите! – Отвали! – рявкнула Скарлетт. Она уперлась ботинком в живот Джоли и отпихнула ее. Джоли сорвала «Ролекс» с запястья Скарлетт и швырнула его через палатки. – Мы уже все. Скарлетт вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Сука, – выплюнула она. – Как скажешь. – Джоли развернулась и пошла. – Куда ты собралась? – крикнула ей вслед Ава. – Мне надоела эта хрень, – откликнулась она. – Я собираюсь выяснить, почему мы здесь. Скарлетт выждала, пока Джоли сделает несколько шагов, и с силой толкнула ее в спину. Раскинув руки, Джоли рухнула, врезавшись в стену ярмарочной лачуги. Мокрые и подгнившие щепки разлетелись во все стороны. Зияющая дыра в стене пахла плесенью и чем-то похожим на маринованный лук. Ава бросилась к Джоли и рывком подняла ее на ноги. – Ты в порядке? – спросила она. Но удержать внимание на Джоли, а не на дыре в стене, оказалось непросто. Ава чуяла: внутри что-то было. Ощущала так же, как электрические разряды, потрескивающие в воздухе, когда на ее лэптопе появилось первое сообщение Клема. Это одновременно и притягивало, и пугало. – Вот дерьмо, это была моя любимая рука, – пробормотала Джоли. Ава взглянула на царапину на предплечье Джоли и кровоточащие костяшки пальцев. Все оказалось не так уж плохо. Бывало и хуже. Например, когда Джоли прыгала с дамбы, заключив пари на двадцать пенсов. – Кто-нибудь, найдите топор, думаю, нам предстоит ампутация, – сказала Ава. Джоли подняла окровавленный средний палец. – Хотя подождите… Все в порядке. Слава богу. – Гляньте, там что-то есть! – заметил Олли, подходя ближе. – Остатки моей руки? – пробормотала Джоли. Забыв на время о драке, они теснились, стремясь заглянуть в маленькую темную комнатенку. Здесь не было ни окон, ни люков, только блеклые призрачные огни едва освещали ее. Внутри что-то было, но Ава не могла разобрать, что именно. В поисках двери она обошла вокруг хижины. Здание стояло прямо на краю ярмарки, отдельно от остальных аттракционов. Будто к острову прибился кусок дерева и каким-то образом превратился в лачугу. Черные щупальца грибка змеились по стенам, словно удерживая развалюху от окончательного разрушения. Ава нашла дверь, но не успела даже коснуться, как та распахнулась на ветру. Глаза Авы постепенно адаптировались к сумраку. Сначала она увидела стол, стоявший в центре комнаты. Вдоль стен висели портреты: на некоторых, написанных маслом, были суровые мужчины, остальные же, нарисованные на деревяшках, выглядели так, словно им исполнилось не одно столетие. Кое-где обнаружились фотографии, от сепии девятнадцатого века до сравнительно недавнего снимка Великолепного Балдо. Лишь одна деталь объединяла все картины – зеркало в золотой раме. Наполовину скрытое тенями, оно висело позади каждого человека. И во всех отражалось лицо. Одно и то же – в каждом. Густые черные пятна вокруг глаз, из-за которых оно походило на маску, злобная усмешка. Человек с билборда. Краем глаза Ава заметила какой-то золотой предмет, висящий среди портретов. То самое зеркало, которое было на каждой картине и фотографии. Но никакого ухмыляющегося мужчины. – Что это? – спросил Олли, вытягивая шею и заглядывая Аве через плечо. Она шагнула внутрь. Подавив неловкость, она подошла к столу. – Кувшин, – ответила Ава. Она наклонилась, чтобы рассмотреть его поближе. Кувшин был большим и полным мутной жидкости. На пожелтевшей этикетке виднелась надпись: «Ты умеешь хранить тайны?» Все больше секретов. – А что внутри? – поинтересовалась Скарлетт. Она потеснила Аву, подхватила кувшин и, держа на сгибе руки, протерла ладонью запыленное стекло. Стоило Скарлетт поднять посудину, как грязная жидкость помутнела еще сильнее, а луковое зловоние усилилось. – Кажется, формальдегид, – пробормотала Ава. Все они смотрели, как осадок опускается на дно. Содержимое кувшина напоминало свернувшихся в клубок жирных змей. – Гм, парни? – Олли запнулся. – Это что, языки? – Нет, конечно, – нервно рассмеялся Клем. – Это просто… жирные червяки. Или слизни. – Конечно, ведь банка со слизняками – обычное дело, – пробурчала Скарлетт. – За всю свою жизнь я так и не узнала, чего боится мой дед, – заметила Ливия, отступая назад. – Если не считать шепота. – Что за шепот? – удивилась Скарлетт. – Не что. Кто. Шепчущий. Эта штука в зеркалах. Это его кувшин. – Ливия повернулась, проталкиваясь мимо остальных, столпившихся в дверном проеме. Ее шаги разнеслись по ярмарке. Скарлетт снова встряхнула кувшин и поморщилась. – Омерзительно. – Она сунула посудину Аве и подошла к зеркалу в золотой раме. Пригладила волосы, стерла потеки туши. – Какое отношение черви имеют к тайнам? – тихонько спросила Ава. – Понятия не имею, но с меня хватит! – Джоли развернулась и вышла, толкнув дверь с такой силой, что фотография Великолепного Балдо со стуком упала на пол. Три – Подожди! – Ава быстро поставила кувшин и поспешила на улицу вслед за Джоли. – Куда ты собралась? – Искать того психа, который устроил этот дерьмовый праздник. – Просторные штанины ее кигуруми при ходьбе шлепали по поверхности воды. – Никто из тех, кто надо мной издевается, не должен выжить. Ава не могла с уверенностью утверждать, стоит ли буквально воспринимать слова подруги, и это само по себе тревожило. Она всегда полагала, что знает Джоли лучше, чем саму себя. Они вечно ходили рука об руку, одновременно затрагивали одни и те же темы. Могли общаться, не произнося ни слова. Но так было раньше. За последний год многое изменилось. «В том числе и ты сама», – прошептал голос в голове Авы. Она заставила его замолчать, не дожидаясь продолжения. – Что происходит, Джоли? – спросила Ава более устало, чем намеревалась. – Н-ну-у, кто-то заманил нас всех сюда и пытается вывести из себя? – Я имела в виду ту историю со Скарлетт. – Скарлетт сама напросилась. – Она напрашивалась последние десять лет. Почему теперь? – Но Ава знала, что Джоли не ответит, еще до того, как задала вопрос. Изменилась не только Ава. Джоли тяжело взобралась на стойку прилавка с мишенями в стиле вестерна и вытащила телефон. – Связи нет, помнишь? – заметила Ава, усаживаясь рядом. – И как же ты выживешь, не запостив ни одного селфи за целых два часа? Ава коротко парировала: – Почему тебе не нравится, что у меня есть жизнь и помимо школы? – Не нравится – громко сказано, – ответила Джоли. – Да это и не жизнь. Во всяком случае, не настоящая. Ты не становишься лучше меня, притворяясь в интернете кем-то еще. – Я никогда не говорила, что я лучше тебя! – возмутилась Ава. – Да ты даешь это понять каждой фейковой фоткой или добродетельным постом о том, как ты заботишься об окружающей среде, или о социальной депривации, или о любом другом активистском дерьме, которое тебя вроде как колышет.