– Я в безопасности. Я ни в чем не призналась, – возразила Имоджен. Она оглянулась. – Потому что я ничего не сделала, между прочим. – Если она уходит, то и я убираюсь отсюда. – Клем поднялся на ноги и отряхнул брюки. – Будете строить заговор за нашими спинами? Я так не думаю, – пробурчала Джоли. – Зачем мне это делать? Как вы все постоянно напоминаете, именно мне грозит наибольшая опасность. Я признался, значит, на мне метка. – Он окинул Ноа оценивающим взглядом. – Ставлю на то, что следующим расколешься ты, Пак. Все посмотрели на Ноа. Удивительно, но он не стал возражать. Выражение его лица было холодным и замкнутым, как когда Ава впервые столкнулась с ним на карусели. Она вновь не узнавала его. – Увидимся позже, лузеры, – фыркнул Клем. И последовал за Имоджен, прочь из пещеры. – Пусть идут, – вздохнула Эсме. – Если Имоджен сходит с ума, нам лучше обойтись без нее. – А если она убьет Клема? – поинтересовался Ноа. Эсме пожала плечами и снова принялась рыться в мусоре. Ава повернулась к Ливии. – Что Имоджен говорила во сне? Ливия спародировала высокий пронзительный голос: – Я особенная, мама, и когда-нибудь стану знаменитой. Мне нужно просто сделать это. Ава рассмеялась. Раньше они с Ливией часто смеялись вместе. Короткую вспышку ностальгии быстро смыла волна вины. Они были друзьями, и все же Ава так и не рассказала ей о том факте, что она обречена на смерть. Ава глубоко вздохнула. – Лив, насчет сегодняшнего утра. Я должна тебе кое-что сказать… Их прервал крик Джоли. – Похоже, я спасла все ваши задницы. Гребите сюда. Все поспешили на зов. Джоли нашла древнее каноэ, сделанное из дерева и плетеного тростника. Как оно все еще не рассыпалось, Ава не знала. В корпусе лодки виднелось несколько пробоин, но их было легко заделать. Ни слова не говоря, Ноа взвалил каноэ на плечо и понес его из пещеры. Ава обрадовалась, оказавшись снаружи, подальше от вони, пыльного воздуха и этих темных воронок. Она помогла Ноа сгрузить каноэ на пологий спуск возле спасательной шлюпки и последовала за парнем вглубь лодочного сарая. Он принялся собирать инструменты, гвозди и полную банку какого-то смолистого герметика. Ноа старательно избегал взгляда Авы. – С тобой все в порядке? – спросила она. – Ты молчишь с самой галереи. – Ага. Нет. Я не знаю. – Он со вздохом прислонился к двери. – Это было так приятно, понимаешь? Ударить этого ублюдка. – Не думаю, что это делает тебя плохим человеком. Он горько рассмеялся. – Я почти уверен, что все мы здесь плохие люди, Ава. – Остановись, – скомандовала она. – Не впускай его. – Не волнуйся. Я не позволю своему гневу причинить вред кому-то еще. Я уже совершал подобную ошибку. – Ноа вскинул банку с гвоздями, словно произносил тост за ее здоровье. Прежде чем Ава успела спросить, что он имеет в виду, Ноа вышел на улицу. Она пошла следом, но врезалась в его спину, когда тот резко остановился. За то время, что они находились в сарае, небо стало зловеще серым, а море – дегтярным. День ускользал, а вместе с ним и их шансы на спасение. Остальные могли бы предупредить. Вместо этого Эсме и Ливия спорили на боксерском ринге, а Джоли с интересом наблюдала за происходящим. – Я не понимаю! – воскликнула Ливия. – Мы были так счастливы. – Конечно же, нет, – ответила Эсме. – Ты ушла от меня, потому что испугалась, а не потому, что не хотела быть со мной. Эсме, я знаю тебя… – Нет, не знаешь! Ты мне не нужна, Ливия. Я не хочу тебя. Все, что мне нужно, находится прямо здесь. – Она постучала кулаком себе в грудь. – Нам было хорошо вместе, а ты все загубила. Любовь – это не слабость, Эсме. – Любовь? То, что было между нами, нельзя назвать любовью. Просто я держала тебя за руку, пока ты искала еще один способ уничтожить себя. – Однажды тебе кто-то понадобится, а меня не будет рядом. – Ливия нырнула под веревки и побежала вверх по лестнице, к главной площади. – Ливия, подожди, – крикнула ей вслед Ава. Она сердито повернулась к остальным. – Ну же, мы не можем позволить ей уйти одной. Эсме ничего не ответила. Она выбралась из кольца и подошла к Ноа. Джоли подняла обе руки. – Я ни на чьей стороне! – Мы не можем оставить ее одну. Черт возьми! Поняв, что никто ее не слушает, Ава бросилась вслед за Ливией. Но пока Ава добралась до верхней ступеньки, та уже скрылась из вида. Пока Ава бежала по лестнице, солнце опустилось ниже, и тени удлинились до фантастических размеров. Ава понеслась к указателю в центре площади. – Ливия? – крикнула она, но ответа не последовало. Она посмотрела на клуб. Входная дверь была слегка приоткрыта, внутри горел свет. Вероятно, Ливия ушла ждать в бар. Но не успела Ава дойти до дверей, как ее внимание привлекла вспышка света. Фотобудка. Вспыхнуло во второй раз, потом в третий и в четвертый. Ава медленно приблизилась. За грязной занавеской кто-то стоял. Она слышала топот ног. Внутри точно был человек. – Ливия? Никакого ответа, только странный влажный звук, будто кто-то поедает грушу. На поднос упала стопка фотографий. Те же кадры, что были у Авы в кармане. Они со Скарлетт целуются. Шаркающие и чавкающие звуки продолжались. Ава попятилась, но порыв ветра подхватил занавеску. Она взметнулась и открыла кабину. Какая-то хрень, выглядевшая как Скарлетт и Тедди, слившиеся в объятьях, находилась внутри. Существо касалось себя – руками и языками. Волосы Скарлетт намокли от крови. Кожу Тедди обожгла молния. Внезапно он вскинул голову и резко дернул шеей. – Кто будет Единственным? – спросил он. – Это будешь ты, Ава? – пробормотала Скарлетт. Ава отшатнулась назад и, запутавшись в собственных ногах, тяжело грохнулась на землю. Занавеска опустилась, скрывая призраков. Когда Ава поднялась во второй раз, Скарлетт и Тедди уже исчезли. Ава попыталась выпрямиться, но ноги не слушались. К ней приближались босые ступни. Ава застыла, каждый сантиметр ее тела превратился в камень. Стопы были полностью покрыты пылью, как и лодыжки, и обнаженная грудь, и голова. Олли, только не Олли. Ава вспомнила его улыбку. Этого не может быть. – Четверо убиты, осталось шесть, – сказал он. – Олли, – прошептала Ава, отодвигаясь от него. Олли следовал за ней, жутко улыбаясь. – Вы уже забыли меня, – прошипел он. – Это неправда. Никто тебя не забыл. – Все мертвые забыты. Только о Единственном будут помнить. Выжило шестеро, но останется только Один. Ава нахмурилась. В живых осталось семеро, а не шестеро. Ава, Джоли, Ливия, Эсме, Ноа, Клем и Имоджен. Улыбка Олли стала шире. – Ты опоздаешь, – рассмеялся он. Двадцать четыре Ава бежала. Время пульсировало. Солнце упало в океан, сгустился туман. Зажегся свет, и вдалеке зазвучала музыка, постепенно ускоряясь и становясь громче. Ночь гналась за Авой по пятам. Ава распахнула двери клуба, помчалась наверх, в зеркальный бар, и резко остановилась. Ливия. Она лежала на спине, будто крепко спала. Только кожа у нее была пепельно-серой, а губы – синими. Неподвижная, бездыханная. Рядом с ней стояла полупустая бутылка водки. Ноа, Эсме и Джоли стояли рядом с Ливией на коленях. Помятая одежда Ливии навела Аву на мысль, что ее пытались реанимировать. Но больше не пытаются. Эсме плакала, Джоли снова и снова качала головой, на лбу Ноа выступили капельки пота. – Все кончено, – наконец, сказал он. Ава не могла пошевелиться. Ливия, самый живой человек из всех, кого она знала. Она не могла умереть. Аве казалось, будто все внутренние органы пытаются вырваться из ее тела, и только кожа удерживает их на местах. Это она виновата в смерти Ливии. Эсме провела мизинцем по пальцу Ливии, словно не могла заставить себя взять ее за руку. Она подняла на Аву испуганные глаза.