– Тоже верно, – после некоторой паузы, словно нехотя, признал Ваня. С этим он поспорить не мог. – Жалко, Женю с собой не взяли, он бы сумел и это подогнать под военные разработки, – хмыкнула Саша. – Вот уж кто любитель теории заговора. Ее друзья тихо рассмеялись, вспомнив юношу, который на какое-то время заменил в их рядах ее саму, но под суровым взглядом Страха смешки быстро прекратились. – Ванька, возможно, не так уж неправ. Туман действительно может быть причиной происходящего, – вернулась к обсуждению Лиля. – Только мне кажется, что туман этот сверхъестественной природы. – Она поймала на себе недовольный взгляд Страха и тут же замолчала. – Ты же химик, – напомнил Ваня, – возьми пробы, хоть что-то будем знать. – У меня нет с собой нужных реактивов. Как-то, знаешь, не пришло в голову тащить их через границу. – Наверняка в этом фургончике найдется нужное, – Ваня снова посмотрел на Страха. – Найдется, – словно нехотя кивнул тот. – Чуть позже пани Сидорова и Ханна могут этим заняться. – А что с этим нацистом? – спросил Войтех, решив, что дальнейшее обсуждение странного тумана ничего не даст, пока у них не будет результатов проб. Они могут сколько угодно строить предположения, но истина пока так и останется неизвестной. – Как он мог здесь оказаться? – Ханна предполагала, что в замке мог быть какой-то склад или штаб во время второй мировой, – вспомнила Саша. – Хотя мне кажется, этот чувак был скорее дезертиром. Мы же здесь только его нашли, ни оружия, ни каких-либо запасов. – Если он был здесь один, то кто его запер? – язвительно заметила Ханна. – Может, тот же, кто столкнул Войту с лестницы? – Как вариант, он мог тут прятаться, но его нашли, – пожала плечами Лиля. – Решили не расстреливать, а наказать таким образом. – Да, вот только вся стена за ним была исписана все той же фразой: «закрой глаза». Только на немецком, – напомнила Ханна. – Есть еще один вариант, – снова подал голос Нев. – Нацисты могли использовать этот замок как подготовительный лагерь или что-то в этом роде. Они же могли изъять все упоминания о нем после, чтобы засекретить. – За семьдесят лет его все равно обнаружили бы, – возразил Войтех. – И мы бы опять-таки нашли что-то, кроме этой мумии. Может, какие-то документы или просто следы пребывания нескольких человек, – добавила Саша. – Не могли же они вывезти буквально все. Разговор снова зашел в тупик, поэтому все замолчали, думая каждый о своем. Тишину нарушали только тихие щелчки клавиш ноутбука, за которым что-то делал Ярослав, не участвующий в обсуждении. – Одно могу сказать более или менее точно: все, кто здесь был, столкнулись с чем-то страшным, – подвел итог он, когда наконец заметил повисшую паузу. – Настолько страшным, что незадолго до смерти они были способны только повторять предупреждение: закрой глаза. Возможно, это нечто и столкнуло пана Дворжака с лестницы, а потом напало на Даниэля. Возможно, именно оно и наслало этот маскирующий и непроходимый туман. Возможно, именно с помощью этого тумана оно и прячет замок. – Откуда такие далеко идущие выводы? – поинтересовался Ваня, откинувшись на спинку стула, но даже это не позволило ему заглянуть в экран ноутбука, хотя он сидел ближе всех. Ему даже показалось, что Ярослав специально повернул экран так, чтобы никто из чужаков не мог его видеть. – Здесь, конечно, явно водится какая-то сверхъестественная дрянь, но чтобы прям и туман насылало? – Про туман и пана Дворжака – чистой воды догадка, – не смутился Ярослав, снова активно защелкав клавишами и переводя взгляд на темный экран монитора, висевшего на стене за его спиной. Тот как раз в этот момент ожил: сначала мелькнула непримечательная эмблема, которую они все уже однажды видели на потерянном пропуске Даниэля Коваржа, а затем появились надписи на чешском. – Наиболее вероятна ситуация, при которой все эти события взаимосвязаны и провоцируются одним существом. Вот этим. Надписи на экране сменились не очень четкой, принудительно осветленной картинкой, на которой при большой фантазии можно было рассмотреть чешуйчатую кожу и что-то, напоминающее глаз рептилии с вертикальным зрачком. – Это все, что удалось вытащить с камеры Даниэля, – сообщил Ярослав, невзирая на недовольный вид Страха. Тот предпочел бы не делиться этой находкой с русскими и Дворжаками. – Вот это напало на него. В конференц-зале снова повисла минутная пауза, во время которой все смотрели на экран. – Что-то мне не нравится эта фигня вкупе с предупреждением о необходимости держать глаза закрытыми, – наконец сказала Саша. – Да перестань, это же дракон, – неожиданно воодушевленно воскликнул Карел. – Возможно, последний уцелевший дракон на планете! Где же ему еще прятаться, как не в средневековом замке? И, конечно, проще прятаться вместе с замком. Все сходится. Это очень круто! – Драконы так не умеют, – фыркнула Ханна. – О, а ты у нас типа специалист по драконам? – Если это дракон, то лично я предпочла бы держать глаза широко распахнутыми, – невероятно серьезным тоном заметила Саша. – Так что предупреждения на стенах выглядят несколько странно. – Саша права, эти факты немного не вяжутся друг с другом, – поддержал Войтех. – Вопрос не в том, что это за существо, – прервал Страх, выразительно посмотрев на своих подчиненных. – Вопрос в том, как нам отсюда выбраться в ближайшее время. – Боюсь, что ответ мы сможем дать только тогда, когда поймем, что это за существо и откуда взялся туман, – задумчиво произнес Нев, снимая с носа очки и вытаскивая из кармана платок. – Упорно ломиться сквозь него – точно не выход. Нужно добиться его исчезновения. Причина он или только декорация, но он как-то связан с тем, что мы не можем найти дорогу обратно. – Придется снова распаковывать вещи, – вздохнул Войтех. – И продолжать исследование. Страх не выглядел довольным этим предложением, но возражать не стал. Ему не нравилось ни присутствие в замке посторонних, ни перспектива ночевать под одной крышей со странным существом, не зная наверняка, как от него защититься, но другого предложения у него все равно не было. 6 октября 2014 года, 19.55 К тому моменту, когда они заново распаковали вещи и обустроились в замке, за окнами стемнело. Ни луна, ни звезды на небе так и не появились, как утром не появилось солнце. Полного мрака, какого можно было ожидать в месте без искусственного освещения, тоже не наступило. Просто ноябрьская дневная серость сменилась пасмурными летними сумерками. День выдался не из легких. Все были деморализованы и исчезновением Даниэля, и невозможностью покинуть замок. Последовательное упаковывание и распаковывание вещей отняло немало физических сил, поэтому никому не пришло в голову продолжить осмотр замка, пользуясь неполной темнотой и еще довольно ранним временем. У Войтеха к тому же разболелась голова. После двух видений, падения с лестницы, плохого сна и всех волнений прошедшего дня это было неудивительно. Он постарался как можно незаметнее ускользнуть из общей комнаты в их пустую спальню, чтобы достать из сумки обезболивающее. Ему требовалось немного тишины и покоя, чтобы лекарство подействовало. Однако буквально пару минут спустя он понял, что его маневр не остался незамеченным: на пороге спальни появилась Саша. – О, ты здесь? – не слишком натурально удивилась она, закрывая за собой дверь и проходя в комнату, чтобы положить на кровать несколько дополнительных теплых пледов, но затем заметила блистер с таблетками в его руках и нахмурилась. – Что пьешь? – Что-то обезболивающее, – Войтех бросил блистер на надувную кровать, на которой сидел. – Можешь сама прочитать, я их иногда меняю. Саша подошла к нему, положила пледы и взяла блистер. Название лекарства заставило ее недовольно нахмуриться. – Не слабо. Посадишь почки, новые дорогие. От меня собирался скрыть, конечно же? – Саша, я тебя очень прошу, – устало пробормотал Войтех, – не начинай. Я пью их не так часто, но если сейчас этого не сделать – уснуть не смогу. Она с тревогой посмотрела на него, вздохнула, но ничего не сказала, просто молча села рядом, так и крутя в руках таблетки. – Если хочешь, ложись, – наконец сказала она. – Я попрошу остальных вести себя потише. Судя по всему, они пока спать не собираются, Страх уже вообще рассматривает вариант посменного дежурства этой ночью. – Это не лишено смысла, – заметил Войтех. – Но я спать пока не хочу. Просто посижу спокойно. Буду рад, если ты посидишь рядом, но, пожалуйста, не в режиме врача. – Уже перешла в режим друга, – Саша улыбнулась и спрятала таблетки в карман куртки. – Как друг я могу предложить тебе чашку горячего чая? – Может быть, немного позже. С сахаром и шоколадкой. Одновременно, – решительно заявил он, усмехаясь. – Надеюсь, у тебя большой запас шоколадок, возможно, мы не скоро сможем выбраться отсюда. – Давай сейчас не будем об этом думать. На какое-то время моих шоколадок точно хватит, а к пятнице мы просто обязаны выбраться. Если ты забыл, у нашей рок-звезды спектакль, на котором мы должны присутствовать. А потом… – она замолчала на мгновение, но все же продолжила: – Я полтора года не была в Праге. Буду очень рада там еще немного задержаться, если ты останешься со мной и пообещаешь мне парочку интересных экскурсий, как в прошлый раз. – Я, конечно, задержусь, раз уж приехал. Я планировал, помимо вечера славы Карела, еще несколько встреч. Если останешься, с удовольствием покажу тебе еще парочку интересных мест. Если очень повезет, можем и тут попробовать полетать на вертолете. Она рассмеялась. – А ты знаешь, чем увлечь девушку. Надеюсь, в этот раз наша экскурсия закончится не так, как в прошлый. – Разве мы плохо прогулялись тогда? – искренне удивился Войтех. Он не помнил ничего, что омрачило бы тот день. – Мы замечательно прогулялись, – Саша снова улыбнулась, вспомнив, как в конце прогулки они танцевали на площади Республики. – Правда, потом был Голем, а затем мы вообще встретили твою бывшую… – Она посмотрела на него и притворно нахмурилась. – Теперь меня интересует вопрос, значатся ли среди твоих запланированных встреч встречи с Кристиной? Войтех удивленно вздернул брови. Не то чтобы ему не приходило в голову встретиться с Кристиной. Она все еще оставалась для него своеобразным мостиком, связывающим его с прошлым, с юностью и беззаботностью, которая ее сопровождала. – Нет, я думаю, это будет лишним. Мы все друг другу сказали еще в прошлый раз. С тех пор больше не встречались. – Что же вы такого друг другу сказали? – вопрос вырвался раньше, чем Саша успела себя остановить. Как всегда в разговоре с Войтехом. Она уже даже не удивилась, только мысленно поморщилась. Если он скажет, что она лезет не в свое дело – будет прав. Однако он сказал совсем другое: – Что бессмысленно клеить чашку. Привкус клея остается. Сложно объяснить. Я навещал ее, пока она оставалась в больнице, потом помогал, когда она выписалась, но все постоянно было не так. Ее все время что-то угнетало, а меня… Я больше не чувствовал того подъема, который испытывал раньше в ее присутствии. Нам было… тяжело рядом друг с другом, скажем так. Думаю, у нее ранение слишком сильно ассоциировалось со мной. А я… – Он осекся и смущенно потер лицо, как будто только сейчас осознал, что чересчур разоткровенничался. – В общем, она для меня уже не та женщина, ради которой я был бы готов все бросить. Саше вдруг показалось, что она уже задавала ему похожий вопрос год назад, когда случилась вся эта история с Темным Ангелом. Они тогда вдвоем сидели на ее кухне, кажется, была ночь… Или просто темно, как почти всегда поздней осенью в Санкт-Петербурге. Правда, тогда он не был столь откровенен, а она плохо запомнила все произошедшие события и слова. Кроме тех слов, что он сказал ей на прощание. Иногда ей вообще казалось, что те несколько недель были всего лишь кошмарным сном. – В таком случае, я думаю, совесть не будет мучить меня из-за того, что я отрываю тебя от чего-то важного, – улыбнулась она, отмахиваясь от воспоминаний. – Я был бы рад съездить с тобой в Брно, – неожиданно признался Войтех. – Не такой шикарный город, как Прага, но в нем прошло пять лет моей жизни. Я мог бы и там тебе показать важные для меня места. Правда, я не уверен, что Максим поймет столь долгое твое пребывание в Чехии. «Скажи ему, – велел некстати проснувшийся внутренний голос, отчего-то сильно напоминающий голос Карела Дворжака, – он обрадуется». Саша смущенно взглянула на Войтеха, не зная, как правильно будет все рассказать. Хоть она и просила Карела ничего не говорить брату, не желая навязываться, на самом деле она хотела, чтобы он знал. Готовилась к этому разговору, придумывала варианты, но все они разом вылетели из головы, стоило ей посмотреть в серо-голубые глаза, в полумраке комнаты казавшиеся непривычно темными. Она вдруг поняла, что в ответ на ее признание он может повторить все те слова, которые говорил ей в прошлом ноябре. На первый взгляд могло показаться, что во всем виноваты курсы пилотирования вертолета, которые Войтех предложил ей и на которые она радостно записалась, едва вернулась в Санкт-Петербург из небольшого поселка под Нижним Новгородом. Возможно, так оно и было. Впервые позанимавшись на тренажерах, Саша почувствовала, что просыпается от долгого сна, в который погрузилась почти год назад, перестав даже с друзьями встречаться так часто, как раньше, хотя всегда причисляла себя к компанейским людям. И вот новые знакомые, новые впечатления – и каждый раз эмоции били через край. Ей больше не казалось, будто она покрывается плесенью от слишком спокойной и скучной жизни. Максиму это почему-то не нравилось, несколько раз они даже довольно сильно поскандалили до разбитого телефона и ночевки на диване, чего никогда не случалось раньше. «В твоем возрасте это уже как минимум странно, – раздраженно бросил ей Максим в пылу очередной ссоры. – Пора найти себе более подходящее занятие». «А что же делают в моем возрасте? – не осталась в долгу Саша. – Вышивают крестиком?» Правильный по представлениям Максима ответ повис в воздухе, так никем и не высказанный. А потом была Москва, Войтех и настоящий вертолет. И вот там, на высоте в несколько сотен метров, захлебываясь восторгом от осознания того, что именно она держит в воздухе огромную неповоротливую машину, Саша вдруг поняла: ей всегда будет этого достаточно. Эмоции, приключения, адреналин – вот то, что делает ее счастливой. И что, конечно, совсем не делает счастливым ее мужа. Весь последний год она размышляла над тем, имеет ли право портить жизнь прекрасному человеку, так много для нее сделавшему. До этого момента у нее получалось оправдывать себя. Никто из них не был виноват в ее проклятии, а потому Максим мог разделить ее участь. Теперь же она поняла: страдать из-за этого будет он один. Ставшие почти привычными ссоры были тревожным звоночком, и Саша боялась дотянуть до того момента, когда они уже не смогут остаться в хороших отношениях. Потерять в лице Максима самого лучшего друга с десятилетнего возраста она боялась гораздо больше, чем остаться без мужа.