— Мало беспредельщиков в Форте? — Да уж хватает, — вздохнул начальник охраны, соглашаясь с моими словами, и огляделся. — Так, значит, дружинников не вызывать? — На фига? — искренне удивился я. — Они даже если постараются, никого не найдут. Климов кивнул и опросил подчиненных, но те ничего толкового сообщить не смогли. Никто не видел машины налетчиков, никто не обратил внимания на них самих. Я как смог описал внешность типа с ножом, затем подошел к простреленной задней дверце и аккуратно прикрыл ее. Здесь не шалят? Ну да — братья грабителей не жалуют и в расход их пускают без всякой жалости. Но если бы по мою душу пожаловали жулики из Семеры, они бы действовали совершенно иначе. Расстреляли бы из автоматов — и все дела. Нож? Точно нет. Значит, не они. — Поеду, пожалуй, — я хлопнул Клима по плечу и забрался за руль. Голова просто гудела. — Катись! — напутствовал меня приятель. — И поосторожней давай. Я кивнул и захлопнул дверцу. Теперь-то чего осторожничать? Второй раз не нападут. Не иначе, залетные какие-то. Увидели машину, в машине товар, вот и позарились. Впрочем, надо и в самом деле поаккуратней быть. Ну вот же сволочи какие! И так настроения не было, так они окончательно праздник испохабили! Поубивал бы! Домой приехал злой как собака. По дороге отходняк накатил, потом и вовсе на душе мерзко стало. Не люблю, когда на меня наезжают, пытаются ограбить или убить. Я просто хочу спокойно жить, варить пиво, держать бар и не лезть в неприятности. До недавнего времени это неплохо получалось. А тут будто полоса черная пошла — одно к одному, одно к одному. Когда, загнав УАЗ на задний двор, я прошел в бар, настроение нисколько не улучшилось. Народу — не протолкнуться, шум-гам, разве не накурено только! В углу магическими огнями магическая же елка мигает. Спасибо, конечно, Сане-чародею за подарок, но лично у меня от этого мельтешения голова болит и глаза режет. Не люблю. — Ваня, будь добр, разгрузи машину, — попросил я помощника и заглянул на кухню, где хлопотала Ирина. — Можешь минут на пять отвлечься и за баром присмотреть? Девушка смерила меня недовольным взглядом. — А Иван что? — спросила она, вытирая руки полотенцем. — Он продукты разгружает. — А ты? — Мне бы другим заняться. Так присмотришь? — Присмотрю! — хмыкнула Ирина, стягивая через голову передник. — Куда деваться… Я на последнюю ремарку никак не отреагировал и поднялся к себе. Разулся, кинул на кровать сумочку с револьвером, снял куртку. Немного постоял у окна и посмотрел на улицу, потом понял, что просто тяну время, и открыл превращенную в бар радиолу. Достал бутылку бурбона, налил полстакана, замахнул. Алкоголь пошел плохо, аж передернуло всего. Но отпустило. Пусть на душе особо легче и не стало, зато напряжение немного улеглось. Расслабился слегка, смог спокойно обдумать случившееся. Ну хотели ножом пырнуть и машину увести — разве это трагедия? Вот получилось бы — тогда да, тогда и в самом деле трагедия. А так ничего из ряда вон, рабочие будни. Логично? Логично. И какой тогда толк самого себя накручивать? И без того найдется кому на нервах поиграть. Ирине вон, например… Я с обреченным вздохом отошел от окна и достал из шкафа коробку патронов четыреста десятого калибра и набор для чистки револьвера: оружейное масло, тканевые патчи, тросик для протаскивания хлопчатобумажных кругов через ствол. По идее, с револьвером ничего не случится, но оружие уход любит. Сниму нагар, заодно и сам успокоюсь. Я занялся чисткой револьвера и уже почти привел его в порядок, когда постучали в дверь. — Открыто, — повысил я голос и на всякий случай взял один из лежавших на кровати патронов. Когда в комнату вошел Иван, бросил его обратно. — Там дыру новую в задней дверце заметил… — озадаченно произнес помощник. Увидел револьвер и принадлежности для чистки оружия и осекся. — Дядя Слава, только не говорите, что это самострел был… Я покачал головой. — Нет, ограбить пытались. Прямо у Колхозного рынка, представляешь? — Совсем ошалели, — охнул Грачев. — И не говори. — Я подошел к радиоле и вытащил из нее бутылку. — Будешь? — Не, потерплю до вечера, — отказался помощник. — Так все обошлось? — Как видишь. — Гамлету звонили? — Нет, — ответил я, не скрывая раздражения. — И не собираюсь. — По уму, надо бы… — упрямо пробасил Грачев. Я вздохнул. — Ладно, тогда иди вниз и смотри, чтобы телефон никто не лапал. Линии были параллельными, и меньше всего мне хотелось, чтобы Ирина оказалась в курсе случившегося. Иван со спокойной совестью отправился в бар; я какое-то время бездумно смотрел на аппарат, затем поднял трубку и начал крутить диск, набирая номер. Но позвонил не в «Ширли-Муры», с Гамлетом общаться не хотелось. Да я и не должен с ним разговаривать. Это мое право обратиться к нему, а вовсе не обязанность. Вот что я должен был сделать — так это предупредить Николая Гордеева. Во-первых, потому что обещал ставить в известность о подобных инцидентах. Во-вторых, потому что он мне голову оторвет, если узнает о нападении от кого-то другого. И будет в своем праве, если уж на то пошло. Почему? Правильно — потому что я обещал. Николая дома не оказалось, трубку снял Саня-чародей. Он вызвался передать сообщение, но я только попросил их не опаздывать. В любом случае вечером увидимся, а вечер уже вот он: совсем стемнело на улице. Я поднялся со стула, зарядил револьвер, убрал патроны и ящик с патчами в шкаф. Сразу и переоделся. Глянул на себя в зеркало, полюбовался на отражение худой физиономии с модной трехдневной щетиной и спустился в бар. Но сначала прицепил сзади на пояс кобуру с револьвером, благо длинная рубаха прекрасно скрывала его и при этом нисколько не топорщилась. — Все на кухню унес? — спросил я помощника, оглядев заполненный посетителями зал. — Все, — подтвердил Иван. — «Шершень» под стойкой. Я заглянул под прилавок, где на своих местах лежали и жезл «свинцовых ос», и похожая на него как две капли воды пневматическая винтовка, и кивнул. — Отлично. Что ж, теперь можно и поработать, а то суета одна. Можно — да. И я налил себе пива… После восьми мы потихоньку начали сворачивать торговлю, но особо не лютовали, и те, кто хотел спокойно допить пиво, просто постепенно смещались ко входной двери, пока Иван выдвигал освобожденные столы на середину комнаты, протирал их и накрывал скатертями. Последние клиенты какое-то время продолжали общаться стоя и отправились восвояси только без четверти девять, когда один за другим начали подходить выкупившие места завсегдатаи. Никаких обид — все были предупреждены заранее. Потом с улицы заволок свое оборудование нанятый развлекать публику ди-джей, я отправил его в подсобку, сам снял кассу и унес наличку в сейф. Продаж сегодня больше не ожидалось. Когда поднялся из подвала, вновь позвонил в оружейный магазин, но там никто не ответил. Это немного даже напрягло. Я раздраженно бросил трубку на рычажки, поймал озадаченный взгляд помощника и покачал головой. — Ничего, — успокоил его, припоминая, где валяется выданный соседом чарофон, но искать магическое средство связи не пришлось: почти сразу распахнулась дверь, и в бар прошел Гордеев собственной персоной. Вслед за ним заскочил Саня, шумно потянул носом воздух и азартно потер руки. В силу энергетического истощения и приема лошадиных доз разных таблеток последнюю неделю он не пил вовсе и время понапрасну терять не собирался, но я перехватил его на подступе к стойке и попросил: — Сань, давай, помоги Ивану, — потом указал на заднюю дверь Гордееву, который заявился в гости с какой-то длинной картонной коробкой. — А ты проходи в подвал, не стой. — И уже тише добавил: — Поговорить надо. Сосед удивленно глянул на меня, но на людях расспрашивать не стал и двинулся к лестнице, на ходу отряхивая от снега шапку. Мы спустились в подвал, там я взял с накрытого стола бутылку бурбона, плеснул в стакан и выпил. Гордеев выложил непонятную коробку на стол, избавился от верхней одежды и спросил, желая начать разговор: — Платон с Димой не пришли еще? — Когда это Платон вовремя приходил? — усмехнулся я, налил еще, но пить не стал. — Случилось что? — Да как тебе сказать… — протянул я. — Ничего серьезного. — Да неужели? Слава, ты только не темни… Я посмотрел на подрагивавший в руке стакан и хмыкнул. — Ну как ничего серьезного… Ограбить меня хотели. — И, не дожидаясь расспросов, пояснил: — На выходе с Колхозного рынка, когда товар Платону сдал и в машину садился… Николай молча выслушал рассказ о нападении, потом хрустнул костяшками пальцев и поинтересовался: