— Первого? — удивился Кузьминок, потирая кривой нос. — Вчера было второе. — А позавчера первое января, — фыркнул Фомин. — Нормально людей первого января на выезд отправлять? И кому потом в случае Чэ-Пэ отвечать? — Когда перенесли выезд? — уточнил я. Игорь Даниилович прищурился, но ответил без заминки. — Заранее. Точную дату не назову, но на ворота мы отправили заявку еще в декабре. Григорий сделал пометку у себя в блокноте, явно намереваясь проверить это заявление, и поинтересовался размерами контейнеров. — Точно не скажу, надо мерить, — пожал плечами Фомин. — Человек поместится? — Поместится. — А заменить содержимое реально? Игорь Даниилович прыснул от смеха, остальные вежливо улыбнулись. — Григорий Алексеевич, вам сюда просто попасть было? — спросил начальник особого отдела. — Да и вывозим мы их из Форта вовсе не просто так, они немного… ядовитые, видите ли… — А чему вы веселитесь? — вызверился Кузьминок. — Это не мои подопечные к похищению человека и попытке убийства причастны! Не мои! Ваши! Вы за подбор персонала отвечаете! — Надо еще во всем разобраться… — Я за подбор персонала не отвечаю, могу я идти? — заторопился Игорь Фомин. — Мне работать надо. — Иди, — отпустил его Евгений Максимович и обратился к нам: — Господа, что-то еще? Контрразведчик выразил желание переговорить с сотрудниками лаборатории, которые могли общаться с покойными. Для беседы нам выделили приемную директора, где я сразу занял удобный угловой диван, но во время допросов не дремал, а листал личные дела мертвецов. Заодно слушал, как Григорий расспрашивает местных работников. Начальник особого отдела, занявший место секретарши, следил за ходом беседы не менее внимательно и выражал протест всякий раз, когда речь заходила о производстве. Никто ничего полезного сообщить не смог. В итоге мы распрощались с нашими не слишком гостеприимными хозяевами и в сопровождении все того же неразговорчивого охранника спустились на первый этаж. — Как получилось, что здешний особый отдел вам не подчиняется? — уже на улице спросил я контрразведчика. — Он никому не подчиняется, — в сердцах высказался Кузьминок и махнул рукой. — Забей! Мы забрались в машину, и я первым делом проверил сумочку с револьвером; все оказалось на месте. — И что теперь? — уточнил у Григория, цепляя отводящий пули амулет на цепочку с крестиком. — Ну что ты, Хмелев, как маленький? — вздохнул Кузьминок. — Ты же сам сказал, что надо отследить связи. Сами по себе в такие дела не влезают, кто-то из этой троицы был связан с нехорошими людьми. Охранники к нам недавно попали, но стажировались в Патруле, могли там с кем-нибудь знакомство свести. Остапенко, водитель-экспедитор, раньше в охранной конторе Жилина работал — не в «Поляне», в «Жилин-Сопровождение». Надо узнать, почему уволился, возможно, за ним что-то с того времени тянется. Я кивнул, но без особого энтузиазма. Личные дела работников — это одно, а на деле попробуй их связи вычисли и обработай! У Платона столько времени точно нет. Тем временем внедорожник тронулся с места и покатил меж разной степени обветшалости цехов, Григорий выдернул из крепления тангенту автомобильной рации, но связаться с участком не сумел из-за помех. — Оружие отследить не получится? — спросил я тогда. — Обрез не отследить. Чаромет старый, Братство такой хлам со складов тоннами распродавало при переезде, — разочаровал меня Григорий. — Нет, можно, конечно, по комиссионкам пройтись… Да, отправлю людей, хуже не будет. И по маршруту надо контейнер поискать… Контрразведчик явно разговаривал сам с собой, и я встревать с расспросами не стал. И так ясно, что один из контейнеров с отходами должны были подменить, и провернули это уже после выезда с промзоны. — Тебя куда сейчас, в бар? — спросил Кузьминок, когда автомобиль подъехал к Центральному участку. — Был бы премного обязан, — улыбнулся я. — Как-то нет желания пешком через полгорода топать. — Отвези и возвращайся, — приказал Григорий водителю, а сам выбрался из машины вместе с сидевшим рядом со мной на заднем сиденье подчиненным. «Хантер» тронулся с места и покатил прочь от Центрального участка. К моменту моего возвращения в бар расстрелянный «кайенн» уже увезли, только на дороге остались россыпи битого стекла, обломки пластика, пятна машинного масла и брызги крови. Надо бы песком присыпать, чтобы не так заметно было. Нечего посетителей распугивать. Впрочем, посетителей в баре, несмотря на ранний час, оказалось с избытком, и, разумеется, основной темой разговоров была вчерашняя перестрелка. Но это не страшно, пару дней поговорят и забудут. Не такое уж и происшествие великое по меркам Форта. Куда больше меня удивило, что разносили пиво и протирали столы две симпатичные девчонки, рыженькая и шатенка, а Иван с гордым видом собственника стоял за стойкой. — Здравствуйте, дядя Слава! — поздоровались со мной добровольные помощницы. Я улыбнулся в ответ, пожал руки знакомым завсегдатаям, но ни с кем разговаривать не стал и подошел к Грачеву. — Подруг эксплуатируешь? — усмехнулся, расстегивая куртку. — Сами напросились, — пожал тот плечами и тихонько хохотнул: — Обещали прикрыть… Я только головой покачал. Хотя — почему нет? Девчонки проходят обучение в Гимназии, кто знает, на чем именно они специализируются? К тому же элементарные навыки самозащиты прививаются будущим колдунам сразу после зачисления, а по мере роста способностей они дополнительно шлифуются и улучшаются. Постоять за себя гимназисты могли, при этом в прямом криминале оказывались замешаны весьма и весьма нечасто. Слишком уж просто было вычислить заклинателя по остаточным следам его ауры и обрывкам заклинаний. Никакие отпечатки пальцев не нужны. — Как скатались? — спросил Иван, протирая пивную кружку. Я пожал плечами. — Даже не знаю. Митя наверху? — Нет, — покачал головой Грачев. — За машиной пошел. Сейчас уже подъехать должен. — Как он вообще? — Контуженный. В глазах сосуды полопались, но в госпиталь идти не хочет. Говорит, само пройдет. — Рассосется, ага. — Да ему Саня каких-то таблеток дал. — Гордеев не возвращался? — Не было. Я вздохнул и поднялся на второй этаж. Убрал в шкаф куртку, револьвер вытащил из сумочки и сунул в нацепленную сзади на ремень брюк кобуру. Потом посмотрел на свое отражение в зеркале, задумчиво потер длинную щетину на подбородке, но решил не бриться и спустился вниз. Выгонять из-за стойки Ваню не стал, надел фуфайку, нахлобучил ушанку и с метлой, лопатой и ведром песка вышел на улицу. Осколки стекол «буханки» смел в одну кучу с обломками «кайенна» и побросал в снег на обочине, потом засыпал песком масляные и кровавые пятна, заодно обработал тротуар и дорожку к бару. Свежий воздух прочистил голову, и как-то даже особо не хотелось возвращаться в тепло; я задумался, не сходить ли за ломиком, но в этот момент с Красного проспекта вывернул УАЗ «Хантер» в бело-синей раскраске Дружины. Автомобиль заехал на парковку, и с пассажирского места на улицу выбрался Владимир Ханин. — Весело живешь, Хмель! — рассмеялся он. — Никого еще не убил сегодня? — День только начинается. — Это верно. — Начальник отдела собственной безопасности встал рядом и огляделся по сторонам. — Здесь все случилось? — Здесь, — подтвердил я. Владимир Михайлович покачал головой. — Весело живешь, — повторил он, потом посмотрел на меня и спросил: — А не просветишь меня, из-за чего весь сыр-бор начался? Что за человечек этот такой золотой, твой поставщик? Непростой ведь человек, так? Я поморщился. Иной раз обращаться за помощью в Дружину себе дороже выходит. Даже если помогут, что вовсе не факт, потом такие условия сотрудничества выкатят, хоть на стену лезь. Пивоварню отжать не получится, есть не менее серьезные покупатели, с которыми при всем желании не договориться, но вот прижать к ногтю важного поставщика и дальше диктовать свои условия — это запросто. — Фальстарт, — поморщился я. — Извини? — не понял меня дружинник. — Фальстарт. Человека еще не нашли, а уже под меня копать начинаете? Зря. — Плохого же ты мнения обо мне, — прищурился Ханин. — Да ладно! — махнул я рукой. — А насчет Платонова поинтересуйтесь у Кузьминка Григория Алексеевича. Деятельность моего поставщика, как оказалось, наша доблестная контрразведка курировала. Курировала, курировала да не выкурировала. Дружинник никак не выказал своего разочарования, лишь удивился: