— И почему же тогда тебя пытались убить? — Сам удивляюсь, — спокойно откинулся я на спинку лавки. — Знаете, Григорий Алексеевич, меня удивляет, что вы это дело себе забрали. Шпионам стрелять меня без надобности, ясно ведь, что это какие-то местные отморозки шалят. — Но ты не знаешь кто? — Понятия не имею. Просто я вспугнул их своей суетой, наверное… — Ах, вспугнул! — загадочно улыбнулся Кузьминок, подался вперед и враз согнал с губ улыбку. — На Восточные ворота зачем ездил? Обдумывая варианты ответов, я отпил крепкого чая, потом улыбнулся: — Почему нет? — Представляться сотрудником контрразведки — противозаконно. — Представляться и ссылаться — разные вещи. Никаких законов я не нарушал. Теперь уже пришла очередь Григория обдумывать мои слова. — Старший смены сказал, тебя интересовала машина с отходами? — произнес он некоторое время спустя. — Почему? — Нет никакого резона держать Платонова в Форте. Похитители не могли не знать, что его станут искать. Через Юго-восточные его вывезти не могли. Через Западные ворота, по вашим словам, никто не проезжал. Через Восточные ворота вывозили отходы. Логично проверить машину, не так ли? — А если Платонов просто кому-то помешал? — Убили бы. Но если убили — зачем прятать труп? — Возможно, — вздохнул конопатый. — И что ты собирался предпринять дальше? — Я? Ничего. Собирался поставить вас в известность, но не успел. — Хотел бы поставить — поставил, — пробурчал контрразведчик, перебирая бумаги. — И мы бы с бригадой мусоровоза побеседовали еще вчера. — Так побеседуйте, в чем проблема? — Проблема в том, что никого из них застать дома не удалось, — зло глянул на меня Григорий. — Охранники жили в служебном общежитии — на вахте сказали, что вечером за ними пришел водитель, больше они не возвращались. Я вздохнул. — Боюсь, и не вернутся. — Или они никак не связаны с похищением и просто ушли в загул. На работу им только завтра. — Зачем вы здесь, Григорий Алексеевич? — не выдержал я. — Почему не пробиваете регистрацию «кайенна», не устанавливаете личность владельца, не отслеживаете его связи… — Самый умный, да? — хмыкнул контрразведчик. — Машина не зарегистрирована, на сервисах тоже не засветилась. Убитых опознать пока не удалось, документов при них не было. — Как не зарегистрирована? — удивился я. — Как-то же ее ввезли… — Система «ниппель», — пожал плечами Григорий. — Ввезти можно что угодно, но пока нормально не оформишь и пошлины не оплатишь — обратно не вывезешь. Эту — не оформили. — Безобразие. — УАЗ твой тоже до сих пор не оформлен. — Бывает. Кузьминок только головой покачал. А вот меня его визит начал понемногу напрягать. С какой стати он приехал? Какого черта ему от меня надо? Тут на улице послышался шум автомобильного двигателя; я подошел к окну и увидел, что на парковке остался только один из внедорожников. «Хантер». — Когда «порш» увезете? — спросил. — Днем эвакуатор пришлем, — сообщил контрразведчик. — Счет сам оплатишь. Я протестовать не стал. Если дело обойдется одной только оплатой вывоза «кайенна» — считай, легко отделался. — Есть еще ко мне вопросы? — спросил я, понемногу теряя терпение. — Есть, — спокойно подтвердил конопатый и потребовал: — Присаживайся. Для начала Кузьминок изрядно погонял меня по старым показаниям — не в попытке подловить на противоречиях, а проясняя для себя детали, — потом составил хронологию моих перемещений за день. Я не выдержал и зевнул. — Неужели этим должен заниматься начальник контрразведки? Нет толковых исполнителей? Григорий потер покрасневшие глаза и потребовал: — Собирайся. — Что значит — собирайся? — Посетим владельца машины с отходами. — Вы же не верите в их причастность к похищению? — Не столь важно, во что я верю, а во что не верю. Мы должны отработать все версии. — Я вам зачем? — А кто всю эту кашу заварил? Я несколько даже напрягся, но протестовать не стал. Просто смысла не видел. К тому же — почему бы и не поучаствовать? Возможно, что-то новое для себя почерпну. Только бы еще понять, что Гриша задумал. С какой стати ему везти меня на промзону? И почему собирается ехать туда сам? Не по рангу начальнику отдела контрразведки землю топтать. В чем его интерес? Решив прояснить эти вопросы по дороге, я поднялся в спальню, взял куртку, а заряженный патронами сорок пятого калибра револьвер убрал из кобуры в сумочку и уже вместе с ней спустился вниз. По пути разбудил Ивана и попросил запереть за нами дверь. К этому времени Кузьминок сложил бумаги в кожаный портфель, мы вышли на улицу и погрузились в «хантер». Григорий уселся рядом с водителем, я забрался на заднее сиденье, к седоусому контрразведчику. Машина плавно тронулась с места и покатила на промзону. Черт, я там зачем?! Некогда промзона представляла собой скопище заброшенных цехов, в которых работала от силы пара десятков кустарных мастерских, теперь же ее огородили бетонным забором с колючей проволокой поверху, и работников на территорию запускали исключительно на трех проходных. Сама промышленная площадка была разделена на несколько изолированных друг от друга секторов. Все это я знал из бесед с Бородулиным, но даже и близко не представлял масштабов происшедших здесь за последние годы изменений. Когда проезжал по соседним улочкам, в глаза в первую очередь бросалась разруха заброшенных корпусов и пустые оконные провалы цехов. Из общей апокалиптической картинки выбивались разве что дымящиеся трубы. На деле территория промзоны оказалась довольно ухоженной; хватало на улицах и транспорта, и спешивших на работу людей. В свое время, еще в нормальном мире, мне доводилось бывать на разных заводах, и тут по сравнению с ними жизнь просто кипела. Возникал даже вопрос — что здесь в таких объемах производят? Нет, «Фабрика», понятно, курятиной и свининой весь Форт снабжает, а остальные предприятия? Первый пропускной пункт «хантер» проехал, не останавливаясь. Дальше потянулся окруженный цехами микрорайон, а вскоре дорогу перегородили закрытые ворота. Там Кузьминку пришлось предъявить документы, и мы поехали дальше. Но вот на территорию затерянного в лабиринте проездов лабораторного корпуса автомобиль уже не пропустили, пришлось выбираться из теплого салона на мороз. В горле немедленно запершило из-за стоявшего в воздухе неприятного запаха, и я обратил внимание на темно-серый, словно бы даже пыльный снег. Алхимический выброс, не иначе. Не удивлюсь, если и магический фон повышенный. — Пошли! — окликнул меня Григорий, но сразу обернулся: — Оружие и все амулеты в машине оставь. Не пропустят. — Интересно девки пляшут, — оскорбился я, но распоряжение выполнил. Убрал в сумочку с револьвером и «Чешую дракона», и ключи, в кольцо которых был залит «Щелчок». — Ничего не забыл? — уточнил Григорий. — Нет. — Тогда идем! — заторопился Кузьминок и прошел на пропускной пункт с единственной дверью, за которой оказался узенький коридор длиной в пару шагов. Я последовал за контрразведчиком, и на затылке сразу зашевелились волосы. Сложилось даже впечатление, будто обшаривают невидимые руки. Встретивший на выходе охранник попросил следовать за ним и повел нас через внутренний дворик. Я шел, не столько глазея по сторонам, сколько наблюдая за контрразведчиком. Тот, такое впечатление, никогда здесь раньше не был и теперь тщательнейшим образом запоминает увиденное. Про меня он просто забыл. И это было очень кстати, поскольку на глаза вскоре попался мужичок с окладистой рыжевато-серой из-за беспрестанного курения бородой, и я не удержался от удивленного присвиста. И только когда дымивший папиросой в окружении коллег Бородулин выкинул окурок в коробку с песком и скрылся за одной из дверей, сообразил, что меня привезли в ту самую лабораторию, где он варил для нас свой «левак». Простое совпадение? Не уверен. Охранник отпер своей ключ-картой дверь административного блока, мы поднялись на второй этаж и оказались в превращенном в приемную холле. — Контрразведка, — представили нас секретарше. — Проходите, вас ожидают, — разрешила строгого вида тетенька, ни молодая, ни старая.