— Если это гармония, никто не захочет жарить апельсины в кляре. — Это в каком смысле? — Это безо всякого смысла. Не ищи его, ладно? Я хотел вывести её из себя, но спустя какую-то секунду она расхохоталась ещё громче и пронзительней обычного. У Сакуры почему-то поднялось настроение, она тут же купила моток верёвки, а чтобы было куда её положить — эко-сумку с нарисованным на ней милым котиком. Напевая себе под нос и помахивая сумкой, она вышла из магазина, ведя меня за собой. «До чего приятный, должно быть, хозяйственный магазин!» — ошибочно полагали озиравшиеся прохожие. — Что теперь, [одноклассник, узнавший мой секрет]? — Я лишь следую за тобой. Своей цели у меня нет. — Вот как? Никуда не хочешь зайти? — Если уж ты настаиваешь — в книжный. — Купить книжек? — Нет. Просто люблю слоняться по книжным без дела. — Хм. Звучит как шведская пословица. — Это в каком смысле? — Это безо всякого смысла. Не ищи его, ладно? Хе-хе-хе! Настроение у неё и правда было радужным. А во мне бурлило раздражение. Всем видом выражая эти взаимоотрицающие чувства, мы решили сходить в большой книжный магазин, расположенный внутри торгового центра. Там я её оставил и направился к стойке с новинками художественной литературы. Она со мной не пошла. Осматривая карманные издания на полках, я наслаждался вновь обретённой возможностью побыть одному. Пока я изучал обложки и читал вступления, время летело незаметно. Полагаю, мои чувства поймёт любой книголюб, но не все люди на свете обожают книги. Поэтому я, поглядывая на наручные часы и чувствуя лёгкие угрызения совести, отыскал в магазине свою спутницу. Она стояла, улыбалась и читала журнал мод. Улыбаться, даже когда читаешь стоя, — это сильно. Я так не умею. Я подошёл ближе, но она заметила меня раньше, чем я с ней заговорил, и посмотрела в мою сторону. Я искренне извинился: — Прости. Я о тебе забыл. — Негодяй!.. Впрочем, ерунда. Я всё время читала журналы. Ты интересуешься модой, [одноклассник, узнавший мой секрет]? — Нет. Ношу что угодно, лишь бы выглядело обычно и не бросалось в глаза. — Я так и предполагала. А я интересуюсь. Думала, поступлю в институт — превращусь в завзятую модницу, но до этого мне не дожить. Всё-таки человека определяет не внешность, а то, что внутри. — Фраза совершенно не к месту. Сам того не осознавая, я стрелял глазами по сторонам. Мне казалось, её слова привлекут всеобщее внимание. Однако подобная дикость, прозвучавшая из уст старшеклассницы, никого вокруг не заинтересовала. Мы ничего не купили в книжном. Точнее сказать, мы больше вообще ничего не купили. После книжного её по какой-то прихоти занесло в лавку с украшениями, затем мы заглянули в оптику, но отовсюду ушли с пустыми руками. Весь улов за день ограничился верёвкой и сумкой. Ходьба нас утомила, и Сакура предложила зайти в известную на всю страну сетевую кофейню. Внутри было людно, но, к счастью, нашёлся пустой столик. Мы условились, что она займёт место, а я пойду за напитками для нас двоих. Сакура попросила холодный кофе с молоком. Я заказал его у прилавка вместе с айс-кофе для себя, поставил бокалы на поднос и вернулся к столику. Как оказалось, в моё отсутствие она что-то писала в свою «Книгу жизни с болезнью». — О, спасибо. Сколько с меня? — Нисколько. Я тебе ещё за мясо должен. — Честно, забудь, я сама вызвалась за него заплатить. Но позволю тебе угостить меня кофе. Она радостно опустила в бокал соломинку и начала потягивать напиток. Пожалуй, всякий раз говорить про неё «радостно» было уже лишним. Она почему-то всегда излучала позитив. — Интересно, со стороны мы выглядим как влюблённая пара? — Мне всё равно. Даже если выглядим, на самом деле это не так. — Ну ты и сухарь! — При желании любую пару людей разного пола можно принять за влюблённых. А если судить только по внешности, про тебя никак не скажешь, что ты скоро умрёшь. Важны не оценки со стороны, а то, что внутри. Сама же сказала. — В этом весь ты, — сообщила она, пытаясь одновременно смеяться и пить кофе, и я услышал, как в её стакане забулькал выходящий воздух. — Ну так как, [одноклассник, узнавший мой секрет], у тебя была девушка? — Ладно, отдохнули, пора двигать. — Ты ещё и глотка не отпил! Похоже, второй раз фокус не сработал. Когда я попытался встать, она схватила меня за руку. Хотя бы не царапайся! Неужели она мстит мне за то, как я прервал её в ресторане? Я не хотел её злить и послушно сел на место. — Так что с девушкой? — Да как сказать… — Похоже, я ничего о тебе не знаю. — Охотно верю. Не люблю о себе распространяться. — Почему? — Не хочу попусту болтать о том, что никому не интересно, в надежде на одобрение окружающих. — С чего ты решил, что никому не интересен? — Потому что никто не интересен мне. В общем и целом люди не интересуются ничем, кроме себя. Разумеется, бывают исключения. Например, меня немного заинтересовала ты — из-за твоих необычных жизненных обстоятельств. Но сам я не из тех, кто может кого-то заинтересовать. Поэтому мне не хочется говорить о том, что для других бесполезно, — разглядывая текстуру столешницы, разложил я по полочкам всё, что обычно думал по этому поводу. Эта теория уже давно собирала пыль где-то в тайниках моей души. Потому, разумеется, что её некому было высказать. — Но мне интересно! Смахнув пыль со своей излюбленной теории, я предавался воспоминаниям о том, как к ней пришёл, и потому от меня ускользнул смысл слов моей собеседницы. Я удивлённо поднял голову. Её лицо красочно выражало одно-единственное чувство. Даже такой отшельник, как я, с первого взгляда распознал, что она злится. — Что? — Ты мне интересен, говорю! Я бы не позвала с собой неинтересного человека. А ты меня высмеиваешь, как какую-то дурочку. Честно признаться, я плохо понимал, о чём она говорит. Не понимал, почему я ей интересен и отчего она разозлилась. Тем более что я её не высмеивал. — Иногда ты мне кажешься дурочкой, но я тебя не высмеиваю. — Может, и не нарочно, но настроение ты мне испортил! — Э-э… Ясно… Прости, — извинился я, не вникая, за что. Это наиболее эффективный способ справиться с рассерженным человеком, и я не стесняюсь им пользоваться. Прошло на ура. Как бывало и с другими рассерженными людьми, она пока ещё дулась, но взгляд заметно смягчился. — Ответишь честно — прощу. — Ты ничего любопытного не услышишь. — Всё равно расскажи. Мне интересно. Уголки её губ поползли вверх, и на лице, откуда ни возьмись, появилась злорадная усмешка. Я счёл спор проигранным и не стыдился того, что прогнулся. Я — тростниковая лодка. — Сомневаюсь, что оправдаю твои надежды. — А, пустяки! Ну так что? — Не припомню, чтобы у меня были друзья. Ещё с младших классов так. — У тебя амнезия?.. — Ты всё-таки дурочка. На самом деле я засомневался: а вдруг, если считать, что в её возрасте подхватить неизлечимую болезнь ещё менее вероятно, чем потерять память, она может оказаться права? Глядя на её очевидно недовольную гримасу, я решил отречься от своего высказывания и попытался объяснить: — Я хочу сказать, что друзей у меня не было. И, разумеется, не было девушки, о которой ты так упорно допытываешься. — Ты никогда ни с кем не дружил? Не только сейчас? — Да. Если ты не интересуешься людьми, люди не интересуются тобой. Вреда от этого нет никому, так что меня устраивает. — И тебе не хотелось завести друзей? — Трудно сказать. С ними, может, и весело, но я уверен, что в мирах, существующих в романах, интереснее, чем в реальности. — Вот почему ты всё время читаешь.