— Бережёшь поджелудочную? — Возможно. Я поднялся, представляя, как меня пожирает плотоядный зверь, но задержался при звуках её голоса: — Постой! Погоди немного. Последняя просьба. Сакура поманила меня рукой. Не ожидая подвоха, я подошёл ближе, и она — с виду безо всякого злого умысла, или стеснения, или задней мысли, или тайного желания, или раскаяния, или чувства вины — приподнялась на кровати и обняла меня. Ничто не предвещало такого поступка, но я не удивился. С поразительным для себя самого хладнокровием я положил подбородок ей на плечо. Как же сладко от неё пахло. — Слушай… — Как в прошлый раз не будет. Я тебя не разыгрываю. — Тогда зачем? — Да что-то в последнее время так и тянет к людскому теплу! То, как она это сказала, придало мне некоторую уверенность. — Знаешь, меня давно мучает один вопрос… — Насчёт моих трёх размеров? То-то ты к груди прижался. — Ты совсем дура? — Ха-ха-ха! — Мне кажется, ты какая-то чудна́я. Что-то случилось? Обнимаясь с ней, а точнее сказать, попавшись в её объятия, я ждал ответа. В отличие от прошлого раза, я не считал, что надо мной потешаются, — наоборот, я с готовностью отдал бы столько тепла своего тела, сколько бы понадобилось. Она дважды медленно покачала головой. — He-а… Ничегошеньки! Я, разумеется, ей не поверил. Но мне не хватило мужества заставить её сказать то, о чём ей говорить не хотелось. — Я просто хотела ощутить правду и обыденность, которые ты мне даёшь. — Ясно… Впрочем, обладай я таким неуместным мужеством или не обладай, в тот момент мне не дано было узнать, что творилось у Сакуры на душе. Потому что он выдался предательски неудачным. Когда Сакура замолчала, у меня за спиной раздался рёв дикого зверя. — Сакура-а!.. Приве… Ты?.. Сегодня?! Я оттолкнул её на кровать — раздалось громкое «Ай!» — и обернулся. У двери стояла и смотрела на меня моя одноклассница, видом напоминавшая самого Сатану. Да и моё лицо наверняка свело судорогой. Попытавшись сбежать от подбирающейся ко мне госпожи лучшей подруги, я отступил назад и упёрся в кровать. Когда положение стало безвыходным и моя одноклассница нацелилась схватить меня за ворот, подоспела помощь. Сакура проворно соскочила с кровати и крепко обняла Кёко. — Я её успокою! — Угу. Пока! Словно удирая от лучшей подруги Сакуры — собственно, именно что удирая, — я выскочил из палаты. Как я к ней ни приду, всякий раз приходится убегать. Напоследок я открыто проигнорировал громкий визг подруги, выкрикивающей мою фамилию, и на этом закончилось моё третье посещение Сакуры в больнице. Мне казалось, что приторный аромат теперь исходит и от меня. «Так и знал», — сказал бы я, если бы мог рассуждать об этом с холодной головой, но следующим вечером, в воскресенье, Сакура прислала мне письмо, в котором подтвердила, что кое-что скрыла от меня в тот день. Глава 7 К тому, что её пребывание в больнице затянулось, Сакура отнеслась с удивительным безразличием. Похоже, для неё это не стало неожиданностью, и мне немного полегчало. Потому что, признаюсь про себя, сам я весь извёлся. Во второй половине дня во вторник, после дополнительных занятий, я пришёл её навестить. Дополнительные занятия тоже скоро заканчивались. — Уже больше половины каникул позади! — сказала она таким тоном, будто только об этом и сожалела. Будто давала мне понять, что, по правде, только об этом и сожалеет. Погода была ясной. Палата, где работал кондиционер, стала нам убежищем, защищавшим от солнечного света, и меня это почему-то нервировало. — Как там Кёко? — Может, мне и мерещится, но по сравнению с прошлой неделей её взгляд стал ещё пронзительней. С другой стороны, твои объяснения подействовали на неё, как дротик с транквилизатором, и пока что она на меня не кидается. — Не говори о моей лучшей подруге, как о диком звере! — Она не смотрит на тебя так, как на меня. Притворяется домашней кошечкой, а на деле — львица, дикий представитель семейства кошачьих. О том, что случилось на прошлой неделе в книжном магазине, я Сакуре не рассказал. Я вытряхнул консервированные персики — мой сегодняшний гостинец — из банки в плошки, и мы вместе на них набросились. Сладкий сироп почему-то напоминал мне о младших классах школы. Жуя непривычно жёлтые персики, Сакура выглянула в окно. — Зачем ты в такой погожий день притащился в больницу? Шёл бы играть в вышибалы, например. — Во-первых, ты меня позвала. Во-вторых, я не играю в вышибалы с младших классов. В-третьих, играть мне не с кем. Выбирай один пункт из перечисленных. — Выбираю все. — Жадина. Забирай тогда и последний персик. Улыбаясь, как ребёнок, она насадила персик на вилку и целиком запихнула в рот. Я положил тарелку, вилку и банку в раковину в углу палаты. Если их здесь оставить, после их приберёт медсестра. Еду также приносили в палату, и, если бы Сакура не страдала от болезни, это место сошло бы за VIP-номер в гостинице. В качестве дополнительной услуги из VIP-пакета я совершенно бесплатно с ней занимался. Как и всегда, Сакура тщательно, хотя и с видимой неохотой, записывала за мной в тетрадь. Как-то я спросил, чем вызвана необходимость учиться. Ей ведь не придётся сдавать вступительные экзамены. Она ответила, что, если её оценки внезапно снизятся, окружающие что-нибудь заподозрят. Так я понял, почему мне ни при каких условиях не хочется прилагать особых усилий к учёбе. Магическое шоу сегодня не состоялось. Она сказала, что не может подготовить новый номер так быстро. А ещё — что разучивает свой лучший трюк и чтобы я ждал его с нетерпением. — Буду ждать с замиранием сердца. — Это как? Доведёшь себя до инфаркта? — Ты настолько отупела, что уже не воспринимаешь идиом? Кошмар, похоже, у тебя и мозг поражён вирусом. — Называешь другого дураком — значит, сам дурак! — Неправильно. Я называю тебя больной, но сам не болен. — Нет, правильно! Умри теперь! Я-то умру! — Давай ты не будешь под шумок наводить на меня проклятие? Обычная весёлая перебранка. Я был рад, что мы можем вот так трепаться обо всякой чепухе. То, что мы по-прежнему в настроении перебрасываться шуточками, вроде как доказывало, что жизнь сохраняет, привычный уклад. Мне явно не хватало опыта общения с людьми, раз меня успокоила подобная бессмыслица. Я почему-то посмотрел в угол палаты. Словно проверяя, не почернел ли он от накопившегося осадка всевозможных болезней, которые терзали лежавших здесь ранее пациентов. — [???], какие у тебя планы на лето? Я уже собирался потихоньку перевести взгляд от угла обратно на Сакуру, но тут она окликнула меня по имени, и я невольно повернулся к ней быстрее. — Разве что ходить сюда и читать дома книжки. И ещё домашка. — И всё? Ну куда это годится! Летние же каникулы! Поедешь с Кёко в путешествие вместо меня? — Я не гожусь для того, чтобы находиться в одной клетке со львицей. А ты разве с госпожой Кёко не поедешь? — Вряд ли получится. Я задержусь в больнице, а у неё полно дел в секции, — сказала она с печальной улыбкой. — А мне так хотелось ещё раз куда-нибудь съездить!