Порой она говорила разумные вещи, и я не нашёл что ответить. Я ещё раз сказал: «Простите за беспокойство», обращаясь к дому, и вслед за Сакурой разулся. Она по очереди щёлкнула несколькими выключателями, словно бы разжигая в доме пламя жизни. Провела меня до ванной, где я помыл руки и прополоскал рот, а затем мы направились на второй этаж, в её комнату. Первая девичья комната, куда меня пустили, оказалась большой. Что именно было большим? Да всё. Сама комната, телевизор, кровать, книжный шкаф, компьютер. На секунду я почувствовал зависть, но затем подумал, что размер комнаты пропорционален горю родителей Сакуры, и моё желание обрести такую же мигом испарилось. В ней словно бы разверзлась пустота. — Садись, где понравится! Если хочешь спать, можешь остаться с ночёвкой. Только я всё расскажу Кёко. С этими словами она села на красное вращающееся кресло перед своим столом и закружилась на нём. Растерявшись, я сел на кровать. Пружины подбросили меня вверх. Я снова осмотрел комнату. Простая, как и сказала Сакура. От моей она отличалась лишь размером, всякими милыми вещицами и содержимым книжного шкафа. В шкафу не было ничего, кроме манги. Множество томиков — как популярной сёнен-манги[27], так и совершенно мне неизвестной. Остановив вращение, Сакура свесила голову и выдавила болезненное: «Буэ!», словно её затошнило. Я наблюдал за ней равнодушным взглядом, и она внезапно подняла голову: — Во что сыграем? В «Правду или действие»? — Ты обещала одолжить книгу. Я за тем и пришёл. — Спокойствие! А то растратишь жизненные силы и помрёшь раньше меня. Я злобно уставился на девушку, налагавшую на меня проклятие, а та скривила губы и состроила странную гримасу. «Это такая игра», — решил я. Кто первый взбесится — проиграл. И я был близок к проигрышу. Сакура внезапно вскочила и подошла к книжному шкафу. Только я подумал, что мне наконец-то выдадут «Маленького принца», как она вытащила с самой нижней полки складную доску для сёги. — Давай попробуем. Кто-то из друзей забыл и никак не заберёт. Поскольку особых причин отказываться у меня не было, я решил принять приглашение. В итоге затянувшаяся и грязная партия осталась за мной. Вообще-то, я надеялся нанести сокрушительное поражение. Но оказалось, что решение задач по сёги отличается от игры с живым противником, и мне плохо удавалось ухватить ритм. Когда я поставил шах, Сакура с досады перевернула доску. Эх ты! Собирая разбросанные по кровати фигурки, я выглянул на улицу: дождь продолжал лить как из ведра. — Как малость утихнет — пойдёшь домой. А пока поиграем, — словно прочитав мои мысли, сказала она, убрала доску для сёги и включила игровую приставку. Честно сказать, в видеоигры я тоже давно не играл. Начали мы с файтинга. Всего-то по нажатию кнопки на контроллере люди на экране запросто наносили друг другу увечья — развлечение крайне бесчеловечное. Поскольку я редко играю в видеоигры, Сакура позволила мне немного попрактиковаться. Пока я, уставившись в экран, осваивал управление, она засыпала меня советами. Я было решил, что мне открылась её заботливая сторона, но крупно просчитался. Когда дело дошло до боя, она, словно из мести за сёги, пустила в ход приёмы, от которых менялся цвет экрана, а люди испускали странные волны, и разорвала моего персонажа в клочья. Но я погибал не зазря. По ходу поединков я набирался сноровки, учился уклоняться от атак противника и валить его с ног, пока тот стоит в защите, и в итоге оставил персонажа Сакуры, раз за разом бросавшегося в нападение очертя голову, в дураках. Когда количество звёздочек за победу у нас сравнялось и стало понятно, что я одерживаю верх, она выключила приставку. Снова — эх ты! Глядя на меня осуждающим взглядом, она, разве что не сказав: «Обратно на старт», поменяла игру и снова включила приставку. Мы опробовали несколько разных игр из её обширной коллекции, и самое интересное соревнование развернулось в автогонках. Хотя мы гонялись друг против друга, в итоге каждый сражался со временем и с собой, и, возможно, мой характер хорошо для этого подходил. На большом экране наши машины то и дело обгоняли одна другую. Я и обычно-то неразговорчив, а, сосредоточившись на чём-то, превращаюсь в молчуна. Сакура, напротив, постоянно выкрикивала: «A-а!» или «Да чтоб тебя!», так что баланс громкости в мире остался нулевым. Единственный раз она заговорила со мной не для того, чтобы отвлечь, когда гонка пошла на последний круг. Она задала вопрос. Как будто бы случайно. — [Мой друг], ты не хочешь завести девушку? Я ответил, объезжая бананы на экране: — Не хочу и не могу. У меня даже друзей нет. — Ну хоть друзей заведи! — Если появится желание. — Если появится желание?.. Слушай… — М? — Ты точно не хочешь, чтобы твоей девушкой стала я? Поражённый такой бесшабашной тактикой — можно назвать её «атакой в лоб», — я невольно повернулся к своей соседке, а моя машина на экране попала в зрелищную аварию. — Ха-ха-ха! Разбился! — Ты что же это несёшь? — Насчёт девушки? Просто убедилась, что не особо тебе нравлюсь. Что бы ни случилось, ты не захочешь, чтобы я стала твоей девушкой. — Не захочу… — Вот и чудно. Успокоил. «Почему это?» — удивился я. И попробовал догадаться по контексту. Неужели она заподозрила, что я надеюсь завязать с ней роман? Может, она опасается, что я неправильно воспринял нашу с ней ночёвку в одном номере и приглашение в её комнату и влюбился в неё? Безосновательные, не подкреплённые фактами домыслы. Мне, что, на самом деле, случалось редко, стало по-настоящему противно. По чёткому ощущению, в животе скопилась какая-то мерзость. Закончив гонку, мы отложили контроллеры. — Ладно, давай книгу. Я пойду. Потонувшие внутри эмоции никак не пропадали. И, чтобы она о них не догадалась, я решил сбежать. Я встал и подошёл к книжному шкафу. Дождь и не думал стихать. — Мог бы и не спешить. Ладно, минутку. Она тоже поднялась с кресла и подошла к шкафу. Встала у меня за спиной. Я слышал её дыхание. Мне почему-то казалось, что оно участилось. Не обращая на неё внимания, я по очереди осматривал полки, начав с самого верха. Сакура, вероятно, искала нужную книгу тем же способом. «Могла бы всегда ставить на определённое место», — с лёгким раздражением подумал я. Вскоре послышался громкий вздох. Одновременно я краем глаза заметил потянувшуюся к полке руку. Я решил, что она нашла книгу первой. Хотя тут-то мне и следовало сообразить, что это не так. Потому что её руки появились с обеих сторон от меня. В ту же секунду я перестал понимать, где нахожусь. Наверное, потому, что практически никто ко мне активно не приставал, я не смог сразу оценить, что со мной случилось. Очнулся я прижатым спиной к стене возле книжного шкафа. Левая рука была свободна, правая — притиснута к стене на уровне плеча. Ещё ближе, чем прежде, слышалось чужое дыхание. А ещё — биение сердца. Жар, сладкий аромат. Своей правой рукой она обхватила меня за шею. Её лица я не видел. Губы оказались возле моего уха. Наши щёки находились в опасной близости друг от друга. Иногда они соприкасались. «Что ты делаешь?» Губы шевелились, но я не смог издать ни звука. — Помнишь, я веду список, что мне хочется сделать перед смертью? Шёпот в ушах. Мочку уха обдавало дыханием. Ответа от меня не ждали. — Потому я и спросила, хочешь ли ты, чтобы я стала твоей девушкой. Ради воплощения своих планов. Перед носом раскачивались чёрные волосы. — И для того позвала тебя к себе домой. Кажется, она хихикнула. — Спасибо, что ответил отказом. Как гора с плеч. Если бы ты сказал «хочу», моим планам не сбыться. Я не понимал ни её слов, ни того, что происходит. — Знаешь, чего мне хочется? Приторная сладость. — Сделать кое-что неправильное с парнем, но не с тем, кого я люблю, и не с тем, кто мне нравится. Неправильное. Неправильное?