В день похорон моей одноклассницы Сакуры Ямаути небо хмурилось — в полном несоответствии с её характером при жизни. На церемонию, где, должно быть, пролили немало слёз в знак тяжести утраты, и на заупокойную службу накануне я не ходил. Всё время сидел дома. К счастью, единственный человек, способный заставить меня там появиться, покинул этот мир. Учителя и её родители таким правом не обладали, обязанности такой не имели, и выбор остался за мной. Разумеется, как ученику старших классов, мне полагалось посещать школу без каких-либо приглашений, но Сакура умерла во время каникул и тем самым избавила меня от прогулки по улице в плохую погоду. Проводив родителей на работу и кое-как перекусив, я на весь день заперся в своей комнате. Можно подумать, туда меня загнали печаль по ушедшей однокласснице и пустота в душе, — но нет. Если только она не вытаскивала меня гулять, я всегда проводил свободное время дома. Обычно я читал. Учебную литературу и руководства по саморазвитию я недолюбливал, больше налегал на романы. Заваливался в кровать, подкладывал подушку под голову или ложился на неё подбородком и открывал очередной томик карманного формата. Издания в твёрдой обложке мне не нравились: тяжёлые. Книгу, за которую я взялся сейчас, мне когда-то одолжила Сакура. Она ничего не читала, и это произведение стало единственным в её жизни шедевром. Позаимствованная книга стояла с тех пор у меня на полке, я рассчитывал прочитать и вернуть её до того, как Сакура умрёт, но и этого не успел. Чего не сделано, того не сделано. «Закончу, а потом занесу к ней домой», — решил я. Тогда же можно будет почтить память усопшей перед её портретом. Оставалась ещё где-то половина книги, и, когда я перевернул последнюю страницу, уже наступил вечер. Шторы я задёрнул, читал при свете люминесцентной лампы и о том, сколько прошло времени, понял по входящему звонку на мобильный. Ничего особенного. Звонила мама. На первые два звонка я не ответил, но потом подумал, что она насчёт ужина, и наконец поднёс трубку к уху. «Свари рис», — вот и весь разговор. Я сообщил, что заказ принят, и нажал «отбой». Перед тем как положить мобильник на стол, я вдруг сообразил, что не касался его уже два дня. Не то чтобы сознательно этого избегал. Просто почему-то — возможно, за этим и крылся какой-то глубокий смысл — я о нём забыл. Я открыл крышку своего телефона-раскладушки. Вызвал меню сообщений, посмотрел входящие. Непрочитанных нет. Вот уж не удивлён. Затем проверил список отправленных. И тут обнаружил, какую функцию телефона, помимо звонков, использовал последней. Я отправил своей однокласснице сообщение. Из одного предложения. Не знаю, видела она его или нет. Я собрался было выйти на кухню, но снова завалился на кровать. Проговорил про себя отправленные тогда слова. Не знаю, прочла ли она их. «Хочу съесть твою поджелудочную». А если прочла, то как восприняла. Размышляя над этим, я заснул. Рис в итоге сварила мама, когда пришла с работы. Глава 1 — Хочу съесть твою поджелудочную. Это странное признание Сакура Ямаути сделала в пропылённом хранилище школьной библиотеки, где мы, добросовестно исполняя свои обязанности дежурных, проверяли порядок расстановки книг на полках. «Не слушай её», — подумал было я, но в помещении находились только мы вдвоём. Для размышлений вслух фраза прозвучала слишком экстравагантно, и выходило, что слова предназначались мне. Мы стояли спиной друг к другу, она, должно быть, разглядывала полки. Я с неохотой отозвался: — В тебе проснулся каннибал? Сакура набрала побольше воздуха, кашлянула, прочищая горло от пыли, и торжествующим тоном принялась объяснять. Я на неё не смотрел. — Видела вчера передачу по телевизору. Оказывается, древние люди, когда у них что-то болело, съедали тот же орган какого-нибудь животного. — В смысле? — Если болела печень — съедали печень, болел желудок — съедали желудок. Похоже, они верили, что так можно вылечиться. Поэтому я хочу съесть твою поджелудочную! — Просто уточню: именно мою? — Чью же ещё? — хихикнула Сакура. Судя во всему, она продолжала заниматься своей работой и тоже на меня не смотрела. Я слышал, как стучали книги в твёрдой обложке, когда она переставляла их с места на место. — Не возлагай на мой маленький внутренний орган тяжёлую обязанность по твоему спасению. — Да, от напряжения у тебя ещё и живот разболится. — Значит, проси других. — Кого? Родственников я даже в моём состоянии есть не стану, — она снова захихикала. Я бы предпочёл, чтобы она брала пример с меня — выполняла бы порученное задание бесстрастно и аккуратно. — Так что, [одноклассник, узнавший мой секрет], мне больше не на кого рассчитывать! — А твои выкладки не учитывают, что моя поджелудочная нужна мне самому? — Ты всё равно не знаешь, зачем она! — Знаю. Знаю. Об этом органе с непривычным названием я уже читал. Разумеется, из-за Сакуры. Звук дыхания и шаги за спиной сообщили, что она подошла ко мне и ей весело. По-прежнему стоя лицом к полкам, я мельком на неё глянул. Увидел улыбающуюся девушку с лицом, залитым потом, — и не подумаешь, что она при смерти. Эпоха глобального потепления, на дворе июль, а в хранилище не работает кондиционер. Я тоже вспотел. — Неужели изучил тему? Её голос заметно оживился, и мне поневоле пришлось ответить: — Поджелудочная железа регулирует пищеварение и производство энергии. К примеру, она вырабатывает инсулин, преобразующий сахар в энергию. Без этого органа человек лишается энергии и умирает. Так что извини, но я не смогу угостить тебя своей поджелудочной. Отчитавшись на одном дыхании, я вернулся к своим делам, а Сакура громко захохотала. Я ощутил некоторый прилив гордости, сочтя, что она оценила мою шутку, но, похоже, поторопился. — Надо же, [одноклассник, узнавший мой секрет], ты тоже мной заинтересовался! — Так меня всегда интересуют тяжелобольные одноклассники. — А я как человек? — Не знаю. — Вот, значит, как?! С этими словами она снова захохотала. «Не иначе, жара вызвала выброс адреналина, и у неё помутился рассудок», — встревожился я за состояние Сакуры. Я продолжал работать молча, пока нас не позвала библиотекарь. Похоже, подошло время закрывать библиотеку. Мы выдвинули одну книгу на полке, как закладкой отмечая место, где прервались, огляделись в поисках забытых вещей и вышли из хранилища. Попав после пекла под холодный ветер от кондиционера, гулявший по читальному залу, наши вспотевшие тела задрожали. — Освежает!.. — радостно покружившись на месте, сообщила Сакура, затем зашла за стойку выдачи, достала из своего портфеля полотенце и вытерла лицо. Я ленивой походкой проследовал за ней и тоже попытался обсушиться. — Вы молодцы! Библиотеку я закрыла, так что отдыхайте. Вот чай и сладости. — Огромное спасибо! — Спасибо. Я отпил глоток предложенного библиотекарем прохладного ячменного чая и осмотрел читальный зал. Действительно, ни одного ученика.