— Хорошо. Но вот ты работал себе, работал… И тебе вдруг стало интересно, что же именно происходит на этой станции номер один. И ты обратился к своему работодателю — хочу, значит, побывать там и посмотреть, что чувствует женщина, которой вспарывают живот. Пусть даже и с имитацией. Петер усмехнулся. — Я спрашивал. Надо мной только посмеялись. Если там действительно что-то подобное происходит, то это доступно лишь элите. Собственникам планетных систем или межзвёздных транспортных линий. На тот же Боргес обычным людям билет почти невозможно заказать. — Взаимодействие отрицает само понятие собственности, — произнесла Травиц. — Я знаю, — ответил вербовщик. — Для нас с вами — да. Разговор со Шванзингером не слишком много добавил к тому, что Травиц уже прочитала в рапорте капитана Крайски. Но Карина определила пол непосредственного работодателя Петера, выяснила вероятное количество и общую характеристику притонов, а также уточнила детали переговоров между вербовщиком и Электрой. Об этих последних деталях она умолчала в последовавшем разговоре с Крайски, но охотно поделилась прочей информацией. В свою очередь, капитан назвал дату суда над Петером и имя куратора от службы судебных исполнителей. Звали его Джером Кренц. Осталось повстречаться с Чезаре Мартинелли. С аналитиками до сего времени Карине доводилось общаться лишь посредством туннельной связи, теперь же предоставлялась возможность увидеться с одним из шефов лично. Мартинелли носил форменную одежду с той элегантностью, которой мало кому удавалось достичь. Карине элегантности тоже было не занимать, и она сразу же отметила эту особенность в красивом, статном брюнете с тонкими чертами лица. Отметила и лёгкое, приятное замирание внутри, которое обычно у неё появлялось при виде мужчины или женщины, кого она с первых же секунд знакомства представляла рядом с собой в постели. — Чем могу быть обязан? — спросил Чезаре. Бархатистый баритон аналитика добавил вожделения. Карина непроизвольно повела бёдрами, но изложила цель своего визита как полагается на службе — чётко и по делу. — Значит, решили добраться до странной компании, которая занимается подозрительными делами? И для этого хотите понять, где же находятся punctum contactus между эмиссией денег и имитацией убийств? — Verum, Caesar, — немедленно откликнулась Карина. Мартинелли удивлённо поднял тонкие брови. — Я — офицер Мермэйд, — сообщила женщина. — Мы с вами уже общались, и не один раз. Чезаре рассыпался в витиеватых комплиментах. Карина не могла не улыбнуться и не ответить аналитику тем же. Взаимная приязнь у обоих офицеров возникла одномоментно и собралась перерасти в нечто большее. Травиц села в кресло рядом со столом Мартинелли, отметив, что в случаях, когда собеседник ей особенно симпатичен, юбка словно бы это тоже понимает и открывает коленки выше, чем при беседе в той же позе с человеком, к которому не испытываешь подобного чувства. — Судя по всему, организация устраивает очень дорогое удовольствие, — сказал Чезаре. — Для весьма и весьма солидных клиентов. Тем, кому планетка-другая по выслуге или в виде награды досталась, на вечеринку доступ закрыт. Видимо, организация демонстрирует клиентам некое уникальное техническое достижение, по степени влияния на общество сопоставимое с репликацией. Возможно, вы знаете, что универсальный репликатор в своё время едва не стал монополией группы заговорщиков, и она тоже запускала эмиссию собственных денег. Однако в группе начались разногласия, и авантюра быстро закончилась, а репликация демонополизировалась и стала доступной повсеместно. Но сейчас, согласно имеющимся данным, ситуация немного иная. Основное отличие между репликацией и «технологией X» в том, что первая подразумевает использование всеми возможными социальными группами, включая младенцев и ограниченно способных. Пусть косвенно. Доступ же к «технологии X» даже при неизбежной её реализации в будущем планируется осуществлять только для элиты. Либо в лучшем случае для тех, кого элита сочтёт достойными этого доступа. — Или тех, кто будет обладать медиальным средством для бартера. — Совершенно верно. Деньгами. Как бы ни пытались представители Домов искоренить расчётно-финансовые институты, универсальный эквивалент то и дело пытается вернуться. Как говорили на Матери-Земле, eam persecutus ad ostium, et ipse ascendit fenestram. — Признаюсь, что смысла в последнем афоризме я не уловила. — Его гонишь в дверь, он лезет в окно. Назойливо и упрямо, несмотря на все усилия. — Если эти усилия искренние, — произнесла Карина. — Не нам решать, действительно ли это так; нет и доказательств, что какой-либо из Домов саботирует основы Взаимодействия. — Хорошо. Какое отношение ко всему этому имеет аттракцион имитации мучительных смертей? В первую очередь, как я понимаю, смертей женских? — Есть ещё одно архаичное изобретение человечества — сексизм. Которое искоренить тоже не удаётся, несмотря на условные границы в наши дни между полами и причудливые отношения между ними. — В разных регионах и традиции разные, — возразила Карина. — Я бывала в таких местах, где гомосексуалистов лечат электрошоком, а трансгендеров вешают. — Я тоже знаю, что в мире есть такие места, — сказал Чезаре. — В основном это колонии начала Экспансии, ведущие политику самоизоляции. Кое-где, кстати, местные короли и президенты с успехом чеканят или печатают собственные деньги. — Но даже такие локальные проявления эмиссий немедленно пресекаются, — сказала Травиц. — Ведь они подрывают устои Взаимодействия. Она хорошо помнила, как её в составе специальной комиссии высадили на полузабытую планету Страйк для переговоров с одним из «царей», решившим устроить монетарную казну. Возле ворот в его дворец были установлены один напротив другого два высоких кола, на которых дрожали, корчились и протяжно кричали две стройные девушки, изо всех сил прижимавшие ноги к гладкой поверхности шестов в тщетных попытках удержать неумолимое сползание вниз. Делегация была должна пройти между ними, как и любые другие посетители дворца. Кто-то спросил тогда, за какие преступления полагается такое жестокое наказание. Ответ Карину шокировал: живые инсталляции обновлялись каждый день, для устрашения подданных. Женщин выбирали рандомным способом, но в некоторых случаях место на колу мог занять и мужчина, если находился такой, кто предложил бы заменить выбранную женщину собой. Денежные отношения на Страйке представители Взаимодействия прекратили проверенным способом: установили полсотни репликаторов в доступных местах. Естественно, это привело к неизбежной гражданской войне, ожесточённой, но скоротечной. Репликация сделала своё дело. Борьба за кусок еды стала ненужной, страшные колья ушли в историю, а последним человеком, испытавшим на себе простую, но ужасную экзекуцию, стал тот самый царь, чьё имя Карина даже не подумала запомнить. Она почти сутки с небольшими перерывами провела рядом с ним в одной из потайных комнат, пока экс-правитель миллиметр за миллиметром оседал на колу, протыкавшем его кишки. Травиц получала изысканное наслаждение, наблюдая за мучениями свергнутого царя, пока того искали по всему городу, чтобы справедливо осудить и сослать на окраины сектора Форд… Вначале самодержец пытался острить, думая, что красивая женщина просто решила глупо подшутить над ним. Потом он страшно бранился на местном языке, но вскоре вполне предсказуемо сорвал голос подобно своим недавним жертвам. Самый сладкий оргазм Травиц испытала, когда чуть притуплённое остриё кола наконец пробило свод прямой кишки экс-монарха, и его тело несколько минут билось в почти невозможных пароксизмах. На следующий день все решили, что бывший автократор каким-то образом покинул планету под чужим именем, и прекратили поиски. — Совершенно верно, — согласился Мартинелли. — Даже на мелких планетах мы стараемся не допустить этого. Сейчас же всё говорит за то, что готовится поистине глобальная эмиссия. — И в каком виде будут новые деньги? — Пока сложно сказать. Ясно, что не в материальном и не в электронном. Это архаизм. Но накопительные абстракции, возможно, будут, как и в старину, привязаны к комплексу биометрических данных. А вся денежная масса будет кварковым способом распределена между избранными. Есть такое понятие — «кварковый коин», по сути — нематериальная монета, которая в определённый момент времени становится средством расчёта. Способы передачи денег при этом могут быть весьма разнообразными, как при помощи медиаторов, так и без таковых, при личном контакте. Хоть по туннельной связи. — Неприятно это всё, — покачала головой Травиц. — Да, хорошего мало, — согласился Мартинелли. — Но вернёмся к сексизму. И к телесной эксплуатации. — К пыткам или их имитации, — добавила Карина. — Именно. Если человек, получающий заведомо смертельные ранения, не умирает, это говорит о чём? — Об искусной имитации ощущений. — Верно. Хорошо. С виктимами мы разобрались. Не такие уж они и виктимы, коль скоро остаются живы и целы. Теперь надо понять, какой интерес у противоположной стороны. Подобные развлечения и без особой конспирации можно найти во многих космопортах… Но вот денежную эмиссию на банальном садизме организовать невозможно. Карина хорошо помнила, как была вынуждена дважды принять участие в «банальном садизме», дабы заработать билеты на звездолёт. Конечно, это дикие злоупотребления и коррупция. Но до эмиссии денег — Мартинелли прав — тут дойти невозможно. Хотя бы потому, что все эти портовые развлечения зачастую курируются и прикрываются одной рукой той же самой полиции, которая другой рукой истребляет мелких деспотов, рисующих свои физиономии на золотых кругляшах и цветных бумажках. — Но как можно организовать создание денег на одной лишь имитации? — спросила Карина. Аналитик поднял взор к потолку, затем встретился глазами с взглядом Карины. — Послушайте, — сказал он. — Время уже позднее, а мы в отделе слишком любим свою работу… Наверное, есть резон вспомнить о том, что по вечерам можно встречаться в местах чуть более романтичных, чем служебные кабинеты? — А вы романтичны, Чезаре? — спросила Карина, протягивая пальцы к руке Мартинелли и едва заметно разводя колени. — Рядом с вами — безусловно, — с готовностью произнёс аналитик, нежно беря кисть руки женщины в свою руку и поднося её к своим губам. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Чандрасекар неуловимо изменился с предпоследнего визита Карины. Прошлый раз она прилетала сюда при достаточно тяжёлых обстоятельствах, и потому не слишком пристально могла обращать внимание на окружающую обстановку. Так-то сейчас здесь по-прежнему был словно уголок рая: играла приятная тихая музыка, плавно струился ветерок, люди улыбались друг другу добрее и чаще, нежели в иных краях Вселенной. Но то ли мелодии звучали сейчас минорнее, то ли ветер посвежел, то ли улыбки стали чуть более натянутыми? Что-то здесь было не так: обитатели научного городка, знакомые Карине по прошлому визиту, оставались теми же… Но как будто чуть изменились. Что же произошло? Вроде бы и смех то и дело слышался, да и шутки никуда не пропали… Разве что стали немного другими, чуть более пресными, что ли. И куда-то исчезла та лёгкость общения, та атмосфера раскованности, словно бы её сдуло куда-то, как холодный ветер уносит крылья мёртвой бабочки. Даже мода немного изменилась: Карина заметила, что из гардероба девушек практически исчезли короткие полупрозрачные туники с застёжкой на одном плече, надеваемые на обнажённое тело. В конце общего обеда под крышей знакомой ротонды Карина вспомнила про театрально-клубную жизнь в Зоннентау — ближайшем центре развлечений. В прошлый раз её выход в сопровождении недоброй памяти Дайны закончился достаточно жёстко, и Травиц надеялась, что уж в этот раз она получит больше удовольствия от пребывания на планете. — В Зоннентау сейчас почти всё закрыто, — огорошила Карину Тори Инскип. — Люди перестали посещать подобные зрелища. — Почему так? — удивилась Карина. — Ну… Трудно сказать, — произнесла Сэди, бывшая, по словам Романа, до недавнего времени любовницей Электры, пока та не исчезла. — Теперь как-то повсеместно вдруг стало считаться, что это как бы нехорошо. Девушка кривовато улыбнулась. Леди Инскип (у которой вроде бы наладились отношения с мужем, несмотря на её спорадические посещения оранжереи Романа) сказала, что в обществе действительно обозначились некоторые строгие тенденции. Началось это сразу же после предыдущего приезда Карины, когда ужесточились правила въезда на планету. — То, что мы ограничили доступ для мутантов — это правильно, — сказала Вера. — Это на всех нормальных планетах обычная практика. Но у нас скоро не останется ни одного транса, любого типа причём. Кто-то из руководства специального управления полётов издал правило, причисляющее трансов к неистинным людям, и теперь к ним стали кое-где относиться как к мутантам. — Но не у нас же, — возразил Роман. — Ты серьёзно так думаешь? — спросила Тори. — А куда, кстати, делся Гарни? — поинтересовалась Карина. — Уволился и улетел восвояси, — неохотно произнёс Владимир, бывший любовник леди Инскип и того самого Рича Гарни. — Сказал, что душно стало у нас ему здесь… За столом повисла неловкая пауза. Карина поняла, что это тот самый случай, когда лучше жевать, чем говорить. К тому же как раз подали десерт — к счастью, оказавшийся ничем не хуже, чем в прежние времена. Что ж, дань гостеприимству Травиц оказала, теперь пришло время ещё немного попрессовать брата. И не только в плане исчезновения Электры. Хотя это тоже, надо признать, было не очень приятным сюрпризом. — Не надо на меня так глядеть, сестрёнка, — недовольно сказал Роман. — В конце концов, будем рассматривать вещи как взрослые люди: Электра, которая, кстати, тоже давно не девочка, имеет полное право быть с тем… или с той, кого выберет. Или кто выберет её. — Вот именно. Характер у неё не самый стойкий, — проворчала Карина, развалившись в шезлонге у входа в оранжерею и задрав ноги на столик. Протянула руку, взяла ближайшее яблоко из вазы и с хрустом откусила. — Почему у вас тут всё так вкусно, чёрт возьми?! — Пока вкусно, — невесело сказал Роман. — Служба управления полётов стала излишне самостоятельной конторой и теперь лезет во все дела, включая даже планы по выращиванию инопланетных культур. Они уже попытались протащить правило, запрещающее разводить некоторые плодоносные деревья. — Что за бред? — Потому что из них в посёлках делают вино, и люди якобы из-за этого быстро становятся алкоголиками. — Алкоголизм же купируют на начальной стадии, что за ерунда! — Вот и я сказал, что это ерунда. Но они предупредили, что за эти слова могут вывести из совета управления. У меня хватило ума заткнуться, хотя наш институт и подал потом письменную апелляцию. Так что яблочки и виноград мы пока что отстояли. А вот трансов — нет. Инскипа вызывали в столицу, после чего он вернулся злой как чёрт и пригласил в кабинет Гарни. Не знаю, о чём они там беседовали, но через пару дней Гарни уволился и покинул Чандрасекар. Владимир и Тори были, конечно, в бешенстве… Но ничего, привыкли… Про то, что в Зоннентау, как и в большинстве других подобных мест, стало смотреть не на что, ты уже знаешь. Кстати, думаю, это была одна из причин, по которой и Электра заскучала. Она любила гулять по Зоннентау, ей нравилась вся эта богемно-раскованная атмосфера. Кстати, могу показать картины, которые она там рисовала. И портреты. Скажу как есть — у девочки наконец-то стал раскрываться талант. Однажды она вернулась вся в слезах. Спросил — что такое? Оказывается, увидела возле кафе, где расположилась с мольбертом, двух геев. Довольно беспардонных молодых людей, какие они раньше обычно были… Предложила нарисовать их с натуры, сделать такой двойной портрет. Эти два чудика принялись целоваться прямо на пятачке недалеко от входа в кафе, она их спокойно рисует… Ещё полгода назад никто бы не обратил на это особого внимания, разве что поулыбался. Тут подскочили три парня и девчонка, начали орать какой-то вздор, вытолкали этих геев с пятачка перед кафе, а у Электры отобрали мольберт и порвали незаконченную картину. Я потом в справедливом гневе помчался разбираться и, как ни странно, нашёл одного из нападавших. Представь себе — никакой он не хулиган, он добровольный помощник службы управления полётов и следит за порядком. Я поинтересовался, с каких пор запрещено целоваться на пятачках возле заведений, да и вообще на улице. Он немного начал юлить, сказал, что прямого запрета нет, но у руководства есть мнение, что кому-то можно (да и то нежелательно), а кому-то вообще нельзя. Так что если, сестрёнка, у тебя возникнет желание с кем-нибудь интимно пообщаться, держи в голове разницу. Если познакомишься с мужчиной — так и быть, можешь поцеловать его на улице. Если с женщиной… Сама понимаешь. — Что ты мне за дичь рассказываешь, братец? Я столько всего про нашу Эсмеральду слышала, какая она якобы чопорная и нравственная, но даже там такого и близко не может быть. — Правильно. Потому что у вас там главное управление полиции Взаимодействия. К тому же, у вас правит Морган. Можно делать всё, что не запрещено. А что запрещено, тоже можно, нельзя только попадаться. А у нас Рокфеллер. Вчера можно было всё и даже больше, а сегодня ты узнаёшь, что это всё под запретом. Кстати, сами ведь тоже виноваты: слишком много ограничений на въезд — тоже не лучшая идея. А я когда-то сам её протаскивал. Теперь видишь, чем это дело оборачивается.